Нет царя у тараканов

Все притихли. Об этом никто не подумал. Мы, оптимисты от истории, сразу решили, что перемены бывают только к худшему. Что это: Айрин хитрый психологический ход или у нас уже сдают нервы?

Когда Айра и Руфь легли спать, сотня граждан принялась обшаривать деревяшки – и наконец в столовой обнаружили плинтус, который стал нашим новым домом. Мы принялись таскать туда запасы из шкафчиков. Ни я, ни Бисмарк не стыдились, что уподобляемся муравьям.

Через пару дней Айра оставил на кухонном столе свой план ремонта, и мы изучили все: и шкафчики, и пол, и бытовую технику, что обеспечит пропитанием наших потомков. Суфур прав – чертежи выглядели многообещающе.

Мы перетаскивали еду каждую ночь, пока Айра и Руфь не упаковали оставшиеся запасы в коробки и не отнесли их в кладовую. Айра возвел вокруг провианта бруствер из борной кислоты – странноватый поступок для человека, уверенного, что тараканы у него под контролем.

Вечером Руфь встала на табуретку и сунула голову в шкафчик.

– А это что за крапинки? – спросила она, увидев залежи наших фекалий за много поколений. Она смыла их губкой, прихватив заодно оставшиеся запасы и сувениры, что мы не успели унести.

Потом оглядела все еще раз и дотянулась до задней стенки.

– Что это? – спросила она, вытаскивая свернутые трубочкой банкноты.

– Деньги? Маленькая заначка. Я предпочитаю иметь под рукой наличные, на всякий случай, – объяснил Айра.

– Заначка? Да здесь сотни долларов! Они должны приносить доход. Или ты не веришь в банкоматы?

– Бабушка учила меня старому еврейскому правилу: «Храни треть богатства наличными – на случай, если придется бежать; треть золотом – на случай, если гои не примут наличных; и треть вкладывай в недвижимость – на случай, если гои не продадут землю».

Руфь расхохоталась.

– Итак, у тебя есть договор об аренде, парочка золотых пломб и немножко грязных купюр в кухонном шкафу. Очень, очень традиционно, Айра.

Он забрал у нее банкноты.

– Пригодятся. Мало ли что.

Назавтра в восемь утра позвонили в дверь, и вся колония выстроилась на карнизе в прихожей встречать Спасителя. Спаситель явился в образе сутулого азиата средних лет.

Айра провел его на кухню и показал план.

– Новый холодильник открывается в другую сторону, – сказал Айра.

Азиат прищурился.

– Холодильник! Будет! Открываться! В другую! Сторону! – повторил Айра медленно и громко. Как все люди, он не мог допустить, что его мир – не единственный.

Азиат сморщился, лицо прорезали глубокие морщины.

Айра вернулся к плану, тыча в каждый символ, а затем – в соответствующий предмет. Теперь Азиат улыбался и кивал.

Когда Руфь и Айра ушли, Азиат убил несколько часов на изучение плана. Он подошел к порогу и заглянул в комнату. Зловеще проторчал там с полчаса. Внезапно скакнул через всю кухню с живостью, какой я никогда за людьми не замечал. У окна он снова окаменел. Развернул план. А затем, к нашему изумлению, ушел, даже не начав работу. Нам стало не по себе.

Той ночью я подчеркнуто галантно поделился с Розой бисквитными крошками. Когда мы ели, наши усики скрестились. От ее запаха меня словно ударило током. Как быстро я вырос, однако. Раньше Роза лишь парализовывала и смущала меня, но сегодня я вдруг ринулся напролом.

Я бросил крошку; я хотел только Розу. Я хотел взять ее прямо здесь, у обеденного стола. Но затем вспомнил, что сегодня за ночь, в редком порыве тараканьей сентиментальности придушил либидо и повел Розу в кухню. Мы поднялись по стене и скрылись в шкафчике над раковиной. Некогда я фантазировал, как здесь наша химия впервые сольется – среди дуршлагов, подставок для кастрюль и канделябров, убранных теперь в кладовую. Мы проскользнули под зовуще приоткрытую дверь. Я смаковал слабый влажный запах разлагающегося дуба с привкусом пищи, что когда-то здесь хранилась. Было что-то очень чувственное в ощущении покоробленного дерева под ногами. Кучи борной кислоты, давно затвердевшие и безвредные, еще лежали по периметру, будто скамейки в парке. Благоухание шкафчиков волшебным образом смешалось с запахом Розы, мне не терпелось пройти инициацию. То был наш последний шанс – провести ночь в обреченном романтическом месте, и мы совокуплялись неистово, безрассудно, подобно юным человеческим особям, до самого утра.

Аякс, Камэй, Мистер Мускул, Вошь-энд-Гой, Бинго и сиротки Фэйри тоже пришли провести эту последнюю ночь в шкафчик над раковиной. И Бисмарк с Барбароссой пришли – они выросли в коробке для металлических мочалок. Утром под плинтусом царила меланхолия.

В восемь утра Азиат явился вновь, уже с рабочей сумкой. Когда Айра и Руфь ушли, он дотошно осмотрел прилегавшие к стене края шкафов. Мне хотелось знать, как он осквернит их своими доисторическими инструментами. Он извлек болты и шурупы, потыкал штукатурку, а затем, встав в позу мастера восточных единоборств, накинулся на шкафчики и сорвал их со стены – быстро, почти бесшумно. Штукатурка слегка осыпалась только в одном месте, в остальном стена не пострадала. Мы посмотрели на Суфура.

– Не бэ, – сказал тот. – Когда он их снова повесит, вся штукатурка облетит.

Той ночью мы провели тщательную разведку: оказалось, стены лучше, чем мы думали, – то есть трещин больше. Отвалилось множество мелких кусков – дырки получились достаточно большие для нас, но достаточно маленькие, чтобы Азиат на них плюнул.

На следующий день Азиат не пришел. Трое громкоголосых, усатых и пузатых белых мужиков сдирали покрытие и ремонтировали пол. После обеда привезли новый холодильник. Он открывался в другую сторону.

Нас манили дыры в штукатурке.

– Захватим стены сейчас, пока есть шанс, – говорил Клаузевиц. – Нельзя полагаться на милость неприятеля.

– Сейчас? – спросил я. – А если нас там замуруют?

– Не ссы и не спеши, – прибавил Суфур.

– Он не сможет заделать все эти отверстия, – сказала Роза. – Он же за деньги работает.

Эдгар По решился.

– В конце концов, я буду отомщен, – сказал он, поднимая макаронину с себя ростом. – Это твердо решено.

И он исчез в стене. Ни я, ни Клаузевиц со всей его бравадой не смогли преодолеть ужаса. В общем, вся колония осталась снаружи – смотреть и ждать.

Вскоре я понял, что ошибся в Азиате. Орудуя лопаткой и черпая из баночки шпатлевку, он целую неделю заделывал бесчисленные трещины и неровности, замуровывая наши надежды. В течение дня освещение менялось, и он по теням выискивал мельчайшие дефекты.

– Господи, какой же он педант, – сказала Руфь.

– Он мастер старой школы, – гордо уточнил Айра.

– Ты не мог бы втолковать ему концепцию «закончить до Нового года»?

Но одно лишь мастерство старой школы не объясняло безграничного усердия этого человека. Отделывая поверхности, не видимые под шкафами, он просто-напросто отгораживал нас от Земли Обетованной, оставляя навеки в виниловой пустыне. Человек разрушал со времен Книги Бытия, но в отличие от своих предков этот азиатский Терминатор разрушал без гнева и самодовольства.

– Попал на Запад и счастлив отыграться на ком-нибудь мельче него, – заявил Колумб.

– Я не уверена, что он с нами воюет, – сказала Роза. – Может, он тянет время, вымогает деньги у тирана-капиталиста Айры.

Два дня спустя Азиат развел руки, показывая, что ему нужна штукатурная плита. Он ткнул пальцем в порядочную дыру в стене и сделал испуганное лицо. Айра покачал головой:

– Нет-нет, шкафы ее закроют, не стоит. – Азиат изобразил пантомиму снова, но Айра медленно повторил: – Нет. Мы оставим как есть. Слишком дорого. Слишком. Много. Денег. – Поистине язык международного общения.