Нет - это да
Шрифт:
Служанки, которые пришли ее причесать, увидев эту самую шаль, замахали руками.
— Это невозможно, госпожа, — закричали они. — Платок сюда не подходит!
Они посовещались и притащили откуда-то шёлковый верхний халат жёлтого цвета с такими же журавлями на подоле, накинулись ей на плечи, чуть пропустив ворот сзади, закрепили булавками и заахали. Мэй с ними согласилась: действительно, красиво. Ярко, но в Катае любят яркие сочные цвета. Необычно — но неуловимо похоже на традиционный наряд. А когда ей подняли волосы в высокий узел и закрепили деревянными шпильками, Мэй и вовсе показалась себе красавицей.
Поколебавшись,
Они снова заахали:
— Какая красота! Старинная работа!
— Похожие, говорят, любила прежняя Императрица!
— Да, она любила серебро. При ней считалось, что серебро можно носить только членам императорской семьи. Но это давно в прошлом.
— Как закрепить, госпожа? Повыше? Пониже?
— На левом виске? — предположила Мэй.
— Нет, так не принято. На левом виске биро-кан носят только невесты. Я сделаю снизу, вот так, чтобы было лучше видно.
Мэй покорно позволила служанке воткнуть заколку в волосы. Она уже ничего не понимала. Если Тай не хотел жениться — для чего он сам, своими руками, приколол ей биро-кан как невесте? Ради шутки?
— А кто вообще имеет право носить биро-кан? — спросила она у служанки. — Любая, кто ее купит?
— О нет, такую биро-кан нельзя купить. Ее можно только подарить или получить в наследство. Ваша очень старая. Когда мужчина дарит ее девушке, которую любит, он непременно говорит о том, что его избранница может использовать ее как оружие против него самого — если он ей не мил.
А что говорил тогда Тай? Что-то про защиту от назойливых поклонников, кажется. То есть тогда он хотел ее в жены? А сейчас, стало быть, нет? Впрочем, оно и понятно: Мэй сама отдалась ему. Для чего жениться, если она и без того стала его любовницей?
Нет, это всё так сложно! Как бы она хотела узнать его настоящего!
Глава 21. Обстоятельства
Таймэн, покинув Мэй, направился прямиком в комнаты родителей. Мать должна была уже раздавать указания прислуге, она вставала на рассвете. Ему же было очень надо пошариться в ее вещах.
Таймэн понимал, что наговорил Мэй глупостей. Он ведь хотел ее заполучить в любом случае, отчего же его так взбесило только одно предположение, что она с ним по расчёту? Разве это важно? Нет. Плевать на Шань Тайлина, даже если он и прав. Пусть по расчёту, но его. Навсегда. Нельзя позволить ей уехать. Нужно любой ценой привязать ее к себе. Любой ценой.
— Да где же этот флакон, — бормотал он, выкидывая из резного сундука шёлковые халаты. — Я же видел, что он был здесь! Ага!
В хрустальном флаконе с плотно притертой пробковой крышкой было еще больше половины прозрачной жидкости.
— И что ты собрался делать, можно спросить? — неожиданно раздался за спиной холодный женский голос.
Он подпрыгнул, пряча флакон за спину и отчаянно краснея.
— Мама!
— Тай, — в голосе Лилианы не свойственная ей нежность. — Положи на место. Это тебе не нужно.
— Нужно, — он хмурит брови точь-в-точь как мать.
— Тай, это не выход.
— Выход, — Таймэн нервно кусает губы. — Она должна быть моей. Если она забеременеет…
— То прибьет тебя. Как ты вообще узнал?
— Мам, я читаю все письма, которые приходят во дворец. Вообще все. Абсолютно.
— Зачем? —
Лилиана удивлённо вскидывает черные брови.— Мало ли что в жизни случится, — пожимает плечами Таймэн.
— Это мерзко.
— Вот такой я мерзкий.
— Отдай, это не твое. Я не для тебя в Степь за этим зельем ездила. Тай, ты что, совсем в себя не веришь?
— Верил. До встречи с Мэй. Я и сейчас уверен, что она станет моей женой. Но хочется побыстрее.
Он вздохнул и вложил в протянутую руку матери флакон.
— Тай, ты хочешь детей?
— От Мэй хочу. От остальных нет.
— А она хочет?
— Я не спрашивал, — буркнул юноша, отводя глаза.
— А если бы какая-нибудь Тояки пришла и сказала: "Я беременна"?
— Это другое, — скривился Таймэн. — Я все же Император. Я бы сказал ей — пей зелье. Мне ребёнок от тебя не нужен.
— А Мэй твой ребёнок нужен? — Лилиана была непреклонна. — Она тебе не жена и даже не подданная. Допустим, она решит рожать. Почему ты думаешь, что здесь? Она просто уедет домой… и правильно сделает. Нельзя насильно заставить человека быть рядом.
— Да что ты говоришь? — у Тая от такого заявления даже брови взлетели. — Мне помнится, именно так ты и поступила с отцом.
— Это другое! — возмущённо воскликнула Лилиана. — Я его от плахи спасла!
— Ну да. А дед Аяз бабушку Вики не похищал. Это тоже другое?
Лилиана фыркнула негодующе и заметила:
— Дед бы тобой гордился.
— Вот именно.
— Но зелье все равно не дам. Не мучай девочку. Добейся ее по-другому.
— Да я понял.
Жаль, план был хорош. Про зелье, от которого женщина быстро беременеет, Таймэн узнал из письма матери в Степь. Он, конечно, от Лилианы такого подвоха не ожидал — у нее и так три сына, зачем ей еще дети? — но на заметку взял. Мало ли, что в жизни может произойти. Конечно, мать права. Помутнение какое-то на него нашло. Ведь ребёнок — это не просто. Это его женщине долго не до него будет. Нельзя любовью заниматься… во всяком случае, в том объёме, в каком он планировал. И про некоторые штуки можно забыть. А он хотел многое с Мэй попробовать.
Катайские любовные игры очень разнообразны.
— Мам, а почему тебе Тояки не нравится? — неожиданно вспомнил Таймэн. — Ты ведь сразу ее невзлюбила?
— А как, по-твоему, я должна отнестись к девице, которая мне в первый же день заявила, что когда она будет Императрицей, командовать мне не позволит? Дескать, ваш муж — наместник в Янгуне? Вот и готовьтесь.
— А почему ты мне не сказала? — растерянно спросил Тай.
— А зачем? Я и так видела, что она — лишь игрушка для тебя. Очень забавно было за ней наблюдать, когда ты привез ту пинь из Вэйна… а потом близняшек.
— А если бы она действительно забеременела?
— Ну родила бы. А потом яд в рис и все дела, — по матери не поймёшь, шутит она или нет. Таймэн надеялся, что шутит. Но совсем не был уверен.
— А Мэй тебе нравится?
— Главное, что она тебе нравится, — спокойно сказала Лилиана. — Я же видела, каким ты приехал. Если она будет твоей женой, я сама в Янгун уеду, чтобы ей не мешать. Потому что ты с ней счастлив.
Тай пожал плечами. Почему-то все пытались думать за него. И Акира, и мать были на стороне этой женщины. Наложниц его они терпели, не более. А Мэй вызывала у них щенячий восторг. Как она это делала? Все же ведьма, не иначе.