Нет грешным покоя

Рейвен снял невидимость, и Морфин оживился. Доковыляв до решетки, он ухватился за нее скрюченными пальцами, пораженными артритом, и странно зашипел.

— Что вы сказали?

Морфин опять зашипел. Тут Рейвен вспомнил змею, приколоченную к двери хижины, и выругался. Змееуст.

— Ах ты, Мадарасово отродье, — он потер переносицу, — совсем по-человечески не говоришь? Ладно, попробуем по-другому.

Рейвен достал из подсумка кольцо, и его узкий золотой обруч заблестел в пламени факела. Глаза Гонта с недоверием уставились на артефакт, а потом распахнулись в изумлении. Из его рта полилось удивленное шипение.

— Узнали? — Морфин, вплотную прижавшись к решетке, зачарованный потянулся к кольцу.

Этого Найттанд и добивался. Схватив узника за шею, он резко приблизил свое лицо к нему и впился в раскосые глаза взглядом, пытаясь проникнуть в чужое сознание.

— Что тебя связывает с Риддлами? Почему ты их убил?

Ненависть. Презрение. Мерзкий маггл. Сестра-дура. Потаскуха. Бросил. Правильно.

— Твоя сестра была влюблена в…

Сынок землевладельца. Дура. Осквернительница крови. Воровка.

— Что она украла?

Реликвия. Медальон. Кольцо со мной. Потерял. Нашел.

— Что ты знаешь о Томе Риддле, маге?

Непонимание. Том один. Маггл. Убийство.

Картинки мелькали быстро, но что-то было неправильно. Пазл никак не желал складываться, но…

— У Меропы был сын? От Риддла?

Ненависть от одного этого предположения. Убить Риддла. Не-Риддл, что говорит на змеином .

Вот оно. Одну картину замазали другой. Подделкой. Но мозг не уничтожал воспоминания. Стоит только заметить это, и краска иллюзий начнет отваливаться.

Брошенный ребенок вырос и стал искать истину. А когда нашел, оказался не готов принять грязную правду. Скорее всего, он и убил своего отца вместе с его маггловским семейством, подставив при этом Морфина Гонта. Позже он повторил этот трюк, но уже с Хепзибой Смит в роли жертвы и домовым эльфом в роли убийцы. Браво!

Рейвен отпустил Морфина, что до этого вертелся как уж, пытаясь вырваться из цепкой хватки. Узник тут же отскочил, яростно шипя, но Рейвену было плевать. Кинув кольцо Гонту, он отвернулся от камеры. В этот момент за спиной его раздался дикий, нечеловеческий крик. Рейвен быстро развернулся, не понимая, что еще удумал узник.

Морфин катался по полу, воя от боли и держась за почерневшую иссохшую руку, на которой красовалось проклятое кольцо. Чернота стремительно расползалась, она полностью захватила руку, и вскоре показалась из-за ворота арестантской робы. Когда она достигла подбородка, Гонт с трудом поднялся, цепляясь за прутья решетки, и уставился на застывшего посетителя. В глазах Морфина не осталось безумия, лишь страх и какая-то безмолвная мольба.

— Что ты хочешь сказать?

Тоска. Желание быть с семьей. С предками. Не хочет быть похороненным здесь.

— Ты хочешь, чтобы я отнес твое тело на кладбище Литтл-Хэнглтон?

Гнев. Презрение. Погост для свиней. Гонты не грязь.

В голове возникла кристально четкая картинка, а не смутные образы, как раньше.

Лачуга Гонтов. За ней поросшая лесом лощина. Обитель пикси и дриад. Истинная магия. Там, во тьме, стоит усыпальница. Здесь был похоронен первый из Гонтов. Здесь должен быть упокоен и последний из них.

Видение исчезло, взгляд Морфина затуманился и остекленел.

Рейвен разжал пальцы узника, и тот медленно сполз на грязный каменистый пол. В следующий миг там уже лежал небольшой каменный идол, и он убрал трансфигурированную фигурку в карман.

В соседнем коридоре завыли заключенные, предупреждая о приближении дементоров.

Рейвен резко встал. Более он не мог здесь задерживаться.

Глава 28

Пробудившийся. Тот, чья душа преодолела пространство и время, чтобы переродиться в ином мире.

Еще несколько лет назад Северус разработал поисковый артефакт в виде глобуса, чтобы найти подобных личностей, но не спешил выполнять план. Кто будет всерьез воспринимать школьника? Поэтому личность Рейвена Найттанда являлась выходом из сложившейся ситуации. Было ли это маской Снейпа? Скорее наоборот, это было проявлением его настоящей сущности.

Несмотря на дивность этого мира, Рейвен стремился вернуться в Ярнам. Ему хотелось спасти проклятый город, а для этого ему нужны были союзники, что будут лично заинтересованы в этом. Союз с местными магами был неплох, ведь те, в случае успеха, могли бы поселиться в мире, где ненавистный Статут о Секретности не имел бы значения. Но Охотнику также нужны были люди, у которых была тесная связь с той стороной.

Правда, шанс найти союзников был ничтожно мал. И дело заключалось не только в том, что на его пути могли встретиться охотники из враждебных ковенантов. Он мог встретить людей совершенно из иных мест, вроде Лорана, чья трагическая гибель уж слишком походила на то, что постепенно происходило с Ярнамом, и даже иных времен, если говорить о древней цивилизации Птумеру. И это только если брать в расчет мир крови и Луны. Мир Огня был в сотни раз больше и древнее. Винхейм, Изалит, Картус, Курляндия, Милвуд — все королевства и не счесть.

Кто-то мог бояться Узурпатора, кто-то уже прикипел к новому дому — Рейвен смог бы понять их выбор и не стал бы тащить за собой силком. Но если кому-то в голову придет мысль встать у него на пути — он не будет колебаться ни секунды.

Рейвен шел, ведомый Посланниками, по холодным коридорам Азкабана. Пока он незаметно наблюдал за дементорами, ему вспоминались многочисленные рассказы о подземельях Иритилла и об их жутких стражах, что прятали лица за масками и могли одним только взглядом иссушить несчастного, лишив его всякого здоровья. Ступая бесшумно, словно кот, за группой дементоров, он долго размышлял, как уничтожить бестию. Вскоре потусторонние твари разлетелись в разных направлениях, Рейвен последовал за одной из них.

Когда они отошли достаточно далеко, Найттанд хищно улыбнулся и вытянул руку в сторону дементора. Огненный шар врезался в дементора. В воздухе запахло палеными тряпками. Тварь закрутилась на месте, стараясь сбить пламя, но тщетно. Рейвен прибавил к этому дополнительную струю огня. Он знал, что дементоры не издают звуков, но вдруг они могут общаться мысленно, и к нему уже со всех сторон летит стража тюрьмы?

Через минуту на полу остался лишь обгорелый труп в истлевшем балахоне. Над телом на мгновение вспыхнула золотая дымка и тут же рассеялась, а Рейвен почувствовал небывалое удовлетворение. Однако удовольствие длилось недолго. Несмотря на то, что в узком коридоре недавно бушевало пламя, стало резко холодно. По стенам пополз иней. Резко стало тяжело дышать.