Нет места под звездами

***

Он все-таки уснул. Постепенно лицо его смягчилось, дыхание стало ровным и глубоким, руки расслабились, и Арселия аккуратно высвободила онемевшие пальцы. Тихо поднялась, двигаясь так плавно, что даже украшения на ней не издали ни одного лишнего звука. Длинные, многослойные, отделанные богатой золотой вышивкой юбки она подобрала, чтобы ткань не шуршала. Сабир тяжело вздохнул, напрягся всем телом, но все же не проснулся.

Императрица, стараясь ступать по ковру совершенно неслышно, тихонько направилась к двери. Однако вдруг остановилась и бросила быстрый взгляд на рабочий стол супруга, заваленный бумагами. Минуту поколебавшись, она сделала шаг в сторону. И замерла.

Столько лет при дворе — и ни разу она не испытывала желания принять участие в политических играх империи. Более того — всеми силами старалась держаться от них подальше. Первое время после коронации встречи с ней искали многие знатные господа. Формально это были визиты вежливости, а по сути эти люди желали заполучить высочайшее покровительство. Однако Арселия твердо отказала всем, давая понять, что ее роль совершенно в ином.

Она помнила, как однажды дала самой себе слово быть до конца честной во всем, что касалось их с мужем отношений. Не потому, что рассчитывала на его любовь, а потому, что знала — это единственный способ выжить рядом с ним. Несмотря на свой сложный характер, приступы гнева и полное пренебрежение к людям, Сабир был неглуп, отлично чувствовал ложь, знал обо всех подводных течениях Золотого двора и видел насквозь если не всех своих приближенных, то очень многих.

Да, сам он с легкостью предавал, обманывал и манипулировал окружающими, дергая их за ниточки алчности, тщеславия и жажды власти. И мог отнять чужую жизнь без колебания, если того требовали его интересы. Однако было то, что он по-настоящему ценил в людях: честность. Не верность и преданность трону, а силу характера, нужную для того, чтобы решиться сказать правду, глядя в глаза смерти.

За все годы, проведенные рядом с мужем, Арселия не солгала ему ни разу. Именно это вызвало у сиятельного глубокое уважение. Бедная девочка Нура смогла дать властителю огромной империи то, что было не купить ни за деньги, ни за титулы: чувство абсолютного доверия. Возможно, только это и удерживало истерзанный разум Сабира от окончательного падения в бездну.

И вот теперь Арселия остановилась в нескольких шагах от того, чтобы разрушить их хрупкое убежище, возводимое годами. Она знала, что Сабир не одобрит ее вмешательство в их с Мейрам отношения. Но также хорошо понимала чувства Мейрам, страстно мечтающей отыскать сына.

Тревога за свое будущее снедала Арселию. С сиятельным что-то происходило, что-то пожирало его изнутри, разрушало с каждым днем все сильнее. Помешать этому она не могла. Падение Сабира приведет к краху всего императорского дома. Вряд ли ей и Адилю удастся уцелеть — они были слишком видными фигурами в этой игре, и, если Сабир потерпит поражение, шанса выжить им уже не даст ни одна из противоборствующих сторон. Волей или неволей, но они разделят судьбу императора.

Но о Сааде знали немногие. Его магия не несла на себе отпечаток принадлежности к правящему дому, как и магия Мейрам. Они могли бы попробовать убежать, спрятаться, затеряться среди сотен других людей и прожить самую обычную жизнь.

Арселия застыла в нерешительности, закусив губы и тревожно переводя взгляд со спящего императора на бумаги и обратно.

И все-таки решилась. Сделала несколько шагов, подошла к столу, вынула шкатулку, в которой император хранил самые ценные послания, склонилась над ней, бегло перебирая письма и выискивая нужное. Зацепилась взглядом за знакомые имена, аккуратно достала заветный листок и внимательно прочла его, запоминая слово в слово, затем положила обратно и тихо покинула комнату.

51. Я знаю все

Арселия вошла в комнату Мейрам без предупреждения. Час был поздний, но сестра сиятельного еще не спала, она вообще привыкла ложиться ближе к полуночи. Вместе с ней бодрствовали и две приставленные Сифом Йонной служанки. Мейрам оторвалась от чтения, тут же поднялась на ноги, с удивлением рассматривая свою ночную гостью.

— Выйдите отсюда, — коротко приказала Арселия служанкам.

Резкость ее тона оказалась неожиданностью для всех троих. Вот только если служанки растерялись и смутились, не зная, можно ли им ослушаться приказа сиятельной госпожи, то Мейрам с удовлетворением отметила, что молодая императрица, наконец, начинает проявлять характер.

— Вы не расслышали? — Арселия приподняла изящную темную бровь и слегка прищелкнула пальцами. — Оставьте нас немедленно. Леди Мейрам должна ответить мне на некоторые вопросы, но не при посторонних: состояние здоровья императора касается только сиятельного семейства, а вы к нему не относитесь. Вон.

Девушки переглянулись и сочли за лучшее покинуть комнату. Арселия, дождавшись, когда за ними закроется дверь, скользнула к створкам, на минуту замерла, прислушиваясь, и, лишь убедившись, что чужие шаги затихли вдалеке, повернулась к Мейрам.

— У нас есть лишь несколько минут, прежде чем эти милые пташки расчирикают по всему дворцу о моем вызывающем поведении. Прости, что позволила себе такой тон, но пусть лучше думают, что между нами вышла ссора: женщины вообще склонны к разногласиям, когда речь заходит о мужчине. Однако есть вещи, которые слишком важны, чтобы обсуждать их при свидетелях. Слушай внимательно.

Арселия подошла почти вплотную и тихо и торопливо зашептала что-то Мейрам на ухо. Та внезапно вздрогнула и побледнела, закусив от волнения губы. Императрица отстранилась, вынула из складок своей одежды дар, оставленный Мушараффом.

— А это передал тебе мой бывший хозяин. Он не мог говорить открыто, но я от души надеюсь, что значение столь необычного послания будет тебе понятно.

Мейрам приняла ленту и развернула ее. Вышитые серебром звезды вспыхнули искорками, отражая пламя свечей. Недоумение золотоволосой красавицы было так сильно, что на мгновение Арселия засомневалась, правильно ли истолковала намеки работорговца.

— Не понимаю… А сказал ли господин бер Рушди хоть что-то?

— Упомянул символ окончания пути и еще отметил, что такой цвет больше к лицу урожденным жительницам севера, чем нам, южанам. И еще, что дар передан его другом, вернувшимся из далекого путешествия.

Мейрам почувствовала, что руки ее задрожали, а глаза предательски защипало. Она порывисто бросилась к Арселии и крепко обняла ее, повторяя сквозь слезы: “Он жив, я знала, он жив и помнит обо мне!”. Сестра сиятельного была в таком волнении, что едва стояла на ногах. Однако императрица понимала, что время у них на исходе. Служанки уже наверняка успели добраться до Сифа Йонны или кого-то из его подручных, а значит еще немного — и их уединение будет прервано под каким-либо благовидным предлогом.

Арселия торопливо отобрала у Мейрам ленту, свернула ее и спрятала в ящике стола среди десятков подобных украшений.

— Не знаю, как благодарить тебя, — тихо промолвила Мейрам. — Могу лишь пообещать тебе свою верность и преданность до самого конца, чтобы ни случилось. Однако есть кое-что, о чем я вынуждена тебя попросить. Умоляю, передай господину бен Рушди и его другу сведения о том, где сейчас находится Саад.

— Зачем им знать об этом? — теперь пришел черед Арселии удивиться.