Нет места женщине
Шрифт:
– Я с вами, как и договаривались.
Лика открывала зонтик, когда рядом остановилась машина такси. За рулем оказался тот самый водитель, хозяин их квартиры.
– В «Неандертал»? – поинтересовался он.
– Нет, в отель «Пунто россо», – ответил Александр Сергеевич и добавил: – Престо!
– Десяти дней не прошло, а вы уже по-итальянски говорите, – восхитился водитель.
Лика тоже удивилась. И откуда столь глубокие познания?
Тут Александр Сергеевич улыбнулся и спросил у Лики:
– Если бы я произнес «аллегро модерато», вы бы так же удивились?
– Ой, я как-то забыла, что итальянский – родной язык для всех музыкантов. Что ж, набора музыкальных терминов вам должно хватить для общения с местным населением.
– Вряд ли, – вздохнул
В «Пунто россо» они вбежали немного намокшими. Направились в бар и заказали по чашке кофе. Устроились за столиком, а когда официант принес им заказ, Лика показала на рояль.
– А почему без музыки?
– Увы, синьора, сегодня наш музыкант отдыхает.
– Так вы уже нашли себе пианиста? – удивилась она. – Вообще-то я привезла вам из России известного исполнителя.
Казалось, разговор на том и закончился, но через несколько минут официант появился в компании менеджера, который подошел и поинтересовался, действительно ли синьор ищет работу. Лика ответила, что известный русский музыкант приехал сюда отдохнуть и за вдохновением, но ему нужно постоянно играть, чтобы не потерять форму. Номеров же с роялем ни в одной из гостиниц Сан-Феличе нет, зато можно играть в пиано-баре. И зарабатывать заодно, добавила девушка, улыбнувшись.
Менеджер догадался, что собеседница шутит, и спросил, когда синьор может приступить.
Домой они вернулись около часа ночи. Александр Сергеевич целый вечер играл под аплодисменты, но заработал всего двадцать евро. Правда, ему пообещали семьсот пятьдесят каждый месяц от отеля, если не будет нареканий на его игру и поведение. А Лике сказали, что если потребуется гид со знанием русского языка, то с ней свяжутся. Хотя вообще-то у них при гостинице такие люди есть.
Но уже через два дня ей позвонили и сообщили, что имеется возможность заработать. Только девушка никому не должна говорить, от кого она водит группы, в смысле, должна забыть название отеля. А если полицейские спросят, почему она разъезжает с туристами, надо отвечать, что это ее старые друзья, которые приехали сюда, наслушавшись о красоте здешних мест и уникальном климате.
– А могу ли я официально попросить разрешение на работу? – поинтересовалась Лика.
– Да вы что! – удивилась позвонившая ей служащая отеля. – Сейчас кризис, безработица, а тут еще приезжие отнимают хлеб у местных жителей.
Группа оказалась небольшая: двое мужчин и женщина. Лика три дня пробыла с ними, но так и не поняла, кому из мужчин дама приходится женой. С обоими она вела себя одинаково сдержанно. Все трое негромко переговаривались между собой и много вопросов Лике не задавали. На арендованном автомобиле девушка возила их по побережью. Вернее, вел машину один из мужчин, прислушиваясь к подсказкам навигатора. Лика сидела на переднем пассажирском кресле, а женщина со вторым мужчиной располагались сзади, на некотором отдалении друг от друга. Фотографировали они много, порой даже там, где, казалось, удачного снимка не получится. Причем редко фотографировали друг друга, чаще снимали панорамные виды или ничего не значащие объекты, вроде бензозаправок, придорожных кафе, съездов с дороги и автомобильных развязок.
В последний день клиенты попросили показать им гору Чирчеа. Лика вместе с ними карабкалась на вершину, а когда поднялась, то чуть не задохнулась от свежего воздуха и красоты открывшегося вида. Один из мужчин начал снимать панораму на камеру. Причем старался, чтобы в объектив не попали его спутники или Лика. Прервав съемку, он показал рукой на крыши нескольких зданий на склоне горы.
– А там что?
– Чья-то вилла, – пожала плечами Лика. – Определенно могу лишь сказать, что принадлежит она человеку не бедному: Ривьера ди Улиссе, иными словами, побережье Одиссея – любимое место отдыха римских императоров. Ниже нас находится грот, в котором в 1939 году нашли прекрасно сохранившийся скелет неандертальца и кости древних животных – пещерных медведей, саблезубых тигров, оленей… А в пещере на вершине
горы обнаружили мраморную голову волшебницы Цирцеи – той самой, которая, по мифам, превратила спутников Одиссея в свиней…– Почему только голову нашли? – поинтересовалась женщина.
– А тело расчленили и закопали в разных местах, – объяснил ей спутник без тени улыбки, – вот почему древнеримская полиция так и не раскрыла это преступление.
При расставании этот же мужчина, протянув триста евро, поинтересовался, сколько Лика должна отдать отелю из своего заработка. А узнав, что Лика ни с кем не делится, протянул еще две двадцатки:
– На всякий случай.
К сожалению, такая работа подворачивалась крайне редко. Пару раз Лика свозила в Помпеи компании пожилых французов. Один раз ее наняла гидом группа немецких студенток, из которых только одна с грехом пополам могла объясняться на итальянском и французском. Но девочки просили лишь прошвырнуться с ними по магазинам с распродажами.
Александр Сергеевич каждый вечер играл в пиано-баре отеля, причем отправлялся на работу сразу после полудня, а возвращался после полуночи. Лика ждала его и даже готовила ужин, но он каждый раз отказывался, уверяя, что его кормят на работе. У девушки не было возможности проверить его слова, но исходящий от него иногда запах спиртного подтверждал: музыканта угощали, а тот не отказывался.
Особо пьяным мужчина не бывал, и все же Лика хотела с ним поговорить на эту тему. Конечно, убеждать взрослого человека в необходимости вести здоровый образ жизни, воздерживаясь от алкоголя и сигарет, бесполезно, но попытаться все же стоило.
В один из вечеров Лика пришла в отель и направилась в бар. За роялем никого не было, и бармен сказал, что ее друг отпросился на сегодняшний вечер. Мол, днем он пришел, поиграл немного без особого энтузиазма, потом сообщил, что не очень хорошо себя чувствует, и ушел. Девушка только удивилась, как мужчины поняли друг друга, на каком языке общались.
Лика сидела на высоком стульчике у стойки, пила кофе, которым угостил ее бармен, машинально поглядывая на телевизионный экран. Шла трансляция футбольного матча. Бармен смотрел внимательно, переживал и волновался, а потом вдруг бросил через плечо:
– Еще сегодня здесь был тот русский, который однажды притащил в наш отель цыган и медведя.
– Судя по тому, что ничего здесь не разгромлено, на сей раз он был один?
– Именно, – кивнул бармен с явным разочарованием от упущенной выгоды. – Заходил в бар, но ничего не взял. Посмотрел только. Вероятно, что-то у него случилось – он был немного грустный, как будто ему чего-то не хватает.
– Возможно, денег, – предположила Лика. – Насколько я знаю, медведи в России еще остались. Да и цыгане тоже.
В этот самый момент «Ювентус» забил гол в ворота «Лацио».
– Поражаюсь вашим соотечественникам, – вздохнул бармен, – тратят деньги на всякую ерунду. Лучше бы вложили средства в нашу команду, купили для «Лацио» Месси или Роналдо. А лучше сразу обоих. Мы бы тут радовались и плясали почище всяких медведей…
За окнами лил дождь, выходить из гостиницы не хотелось. Лика смотрела футбольную трансляцию, но совсем не следила за игрой. Она думала о том, куда мог направиться в такую погоду Александр Сергеевич. Тем более без зонтика. Она оглянулась на дверь и вдруг поняла, что ждет, когда он появится, и даже волнуется за него. Поняла и удивилась. Потому что еще совсем недавно думала, будто находится в странном положении: согласилась сопровождать в длительную поездку одинокого, далеко еще не старого мужчину, вполне даже привлекательного, живет теперь с ним в одной квартире (в разных комнатах, конечно), но объясняй потом кому-нибудь, что между ними ничего не было. Впрочем, а кому объяснять? И почему? Она свободная и самодостаточная женщина, никому ничего не обещала и не обязана ни перед кем оправдываться. Да, одинокая. Одинокая, одинокая… Слово билось в сознании, словно хотело вырваться из него и улететь куда-нибудь далеко, чтобы его забыли и не вспоминали никогда. Злое и беспощадное слово, терзающее душу.