Нет повести печальнее

Юрий прошел в гостиную, где Станислав Васильевич и Галина Константиновна сидели перед включенным телевизором. Отставной генерал смотрел новости, сидя в кресле. Жена устроилась на диване и вышивала по канве лесной пейзаж, над которым трудилась уже месяца полтора. Рядом лежали разноцветные мотки ниток мулине, нарисованный на бумаге пейзаж и подушечка с иголками. Из кухни доносилось чуть слышное позвякивание кастрюль – домработница готовила ужин. Внук чмокнул бабушку и дедушку по очереди в щеки. Весело сказал:

– Я исчез! Появлюсь к утру. Просьба не беспокоиться. Мобила со мной, звоните!

Мягко поцеловал Анюту, которая прикрывала за ним дверь. Женщина снова перекрестила его:

– Иди с Богом! Отдохни хорошенько…

Юрий не стал вызывать лифт и рванул по лестнице. На повороте оглянулся. Анюта смотрела вслед и улыбалась. Вернулась в квартиру и вновь скрылась на кухне. Она не слышала произошедшего между хозяевами разговора…

Отставной генерал подошел к окну и посмотрел вниз. Увидел, как внук идет к арке. Пригладил шевелюру и посмотрел на жену:

– Я рад, что родители Юрки приезжают и наконец-то решится вопрос с женитьбой. Чем быстрее внук женится, тем лучше. Эти четыре года я страшно боялся, что он может влюбиться и тогда карьера пойдет по боку. В таком возрасте легко потерять голову и наделать глупостей.

Галина Константиновна вздохнула, отложив вышивку:

– А меня пугает, что он женится на Илоне без любви. Однажды я вызвала его на разговор и Юра сказал, что ничего не испытывает к этой девушке. Вспомни, как мы с тобой любили! Что, если любовь случится у него после свадьбы? Юрочка будет страдать. Он станет несчастным…

Муж жестко перебил, усаживаясь в кресло:

– После свадьбы черт с ним! Главное, чтобы ее родители к тому времени помогли парню устроиться в жизни. Да и любовь, сама знаешь, довольно быстро превращается в привычку. И у него пройдет…

Галина Константиновна задумчиво прошептала:

– Хорошо, если без следа…

Юлька шла по улице к музыкальному училищу. Ровный ряд лип создал густую тень и было не так жарко. На плече девушки висела сумочка, в руке зажат пакет с нотами. Легкие светлые брючки и бежевый топ подчеркивали стройную фигуру. Каблучки светлых босоножек цокали по асфальту. Рассыпавшиеся по загорелым плечам длинные волнистые волосы закрывали спину и при каждом шаге слегка «вспархивали». Она шла очень легко. Страха в душе не было и почему-то крепла уверенность, что она обязательно поступит.

У входа собралась огромная монотонно гудящая толпа молодежи. У многих в руках имелись музыкальные инструменты. Алексеева сразу поняла, что многие абитуриенты знакомы. Кое-кто переговаривался друг с другом и стоящими рядом родителями. Иногда звучали взрывы хохота. Большинство поступающих были разодеты в костюмы «от кутюр». Кое-кто из ребят, не смотря на жару, напялил на себя костюмы с галстуками. У тротуара выстроились в ряд иномарки. На просто одетую Юльку уставились все, но она не обратила внимания.

Спокойно вошла в двери. Отметилась в списке поступающих и вышла на улицу. До экзамена оставалось полчаса. Она направилась к углу здания, где почти не было народа и имелась тень от ствола огромной липы. Достала папку с нотами. Принялась проглядывать еще раз, хотя знала наизусть каждый значок. Раз за разом повторяла в памяти партитуру и пассажи. Сзади раздался мужской голос, слегка растягивающий слова:

– Девушка, с вами можно познакомиться?

Алексеева резко обернулась. Перед ней стоял не высокий парень со светло-голубыми глазами, которые на данный момент нагло разглядывали ее. Особенно внимательно парень пялился ей на грудь. Ворот пестрой рубашки с заморскими цветами был сильно расстегнут, открывая взору загорелую грудь. Светлые широкие брюки с коричневым ремнем и дорогие туфли дополняли картину. Взгляд незнакомца не понравился. Парень словно бы раздевал ее и Юлька резко ответила:

– Нельзя! Я к экзамену готовлюсь.

Незнакомец вовсе не смутился и не отошел, как она надеялась. Еще раз ожег ее фигурку похотливым взглядом, остановив взгляд на груди и криво усмехнулся:

– И позвольте спросить, на какое отделение вы собрались поступать?

– А вам не все равно? Я не желаю ни с кем знакомиться! Не мешайте!

Парень отошел и присоединился к двум приятелям. Что-то сказал им. Оба дружка захохотали, глядя на девушку. Они явно хотели смутить ее, но Алексеева и внимания не обратила, продолжая спокойно просматривать ноты. Она выросла в офицерской семье, часто заходила на территорию частей, где работал отец, а среди солдат подобные ухари не редкость. Так что смутить Юльку такой мелочью, как смешок или фривольные словечки, было невозможно. Все три парня это мигом поняли и затихли.

На крыльцо вышла женщина в черной юбке и белой блузке с пышным бантом:

– Прошу всех абитуриентов пройти в зал и разойтись по аудиториям. Родителей, друзей и знакомых, прибывших вместе с поступающими, просим подождать у входа.

Толпа молодежи направилась к дверям. Родители и друзья что-то говорили им вслед. У дверей невольно возникла небольшая заминка. Все старались проникнуть внутрь побыстрее. Чья-то рука воровато коснулась Юлькиной спины. Пальцы скользнули вниз. Она слегка повернула голову. Это оказался тот самый нахал. Он улыбался, поглаживая ее зад и находясь за ее спиной. Девушка слегка отвела корпус в сторону и резко ударила локтем, попав в живот. Сзади раздался всхлип и рука с ее «пятой точки» исчезла. Алексеева слегка обернулась, стараясь при этом не запнуться о ступеньку. С деланным участием сказала хватавшему воздух открытым ртом согнувшемуся парню:

– Плохо стало? Это от солнца… – Громко сказала: – Ребята, тут парню плохо. Кто-нибудь введите его внутрь, пусть в холле посидит.

Толпа резко отпрянула от незнакомца, обтекая его с двух сторон. Один парень все же подхватил наглеца под локоть и помог войти в здание. Усадил на диванчик у окна. Юлька еще раз оглянулась. Заметила удивленно-злой взгляд и решительно направилась по лестнице наверх.

Первые же звуки ее голоса заставили комиссию насторожиться. Девушка пела легко и свободно, ничуть не смущаясь и не волнуясь. Она отдавала всю себя этой песне о весне и молодости, которая бурлила в венах. За дверью тоже стояла тишина. Абитуриенты прислушивались. Кто-то из ребят сказал:

– Во дает! Вот это голос! Эта точно поступит!

Все молча согласились, продолжая слушать. Юлька закончила песню и взглянула на застывших за столом экзаменаторов. Она не решалась заговорить первой. Наконец председатель, полный и уже не молодой мужчина, спросил:

– Кто написал эту песню и музыку к ней? Я ни разу не слышал ничего подобного ни по радио, ни по телевидению.

Юлька испугалась, но ответила твердо:

– Это я написала. И слова и музыку.

Все пять экзаменаторов уставились на нее. Худая женщина в черном платье с кружевным воротником спросила:

– Сколько вам лет?

– Семнадцать…

Председатель переглянулся с коллегами и выразил общее мнение:

– Великолепно, милая барышня! Мы ставим вам высший балл. – Заглянул в ее документы и слегка помрачнел: – Мне будет очень жаль, если из-за финансовых проблем вы не сможете учиться у нас. Это только считается, что обучение бесплатное. На самом деле студенты вкладывают огромные суммы. Я не хочу вас пугать, но это факт…

Девушка вспыхнула:

– Этот вопрос я сумею решить. Я нашла очень хорошую подработку. Петь в клубе. Для меня сейчас главное – поступить!