Нет золота в серых горах (Сборник)
Шрифт:
Создавая произведение фэнтези, мы должны, не моргнув, отбросить такие названия. Этого требует, как уже сказано, канон жанра.
Дэйвид Прингл приводит в своей «Modern Fantasy» [160] 100 самых лучших книг фэнтези. Из этой сотни сорок одна имеет классическое двухсловное название («The Broken Sword» — «Сломанный меч» — Андерсона. «The Dying Earth» — «Умирающая Земля» — Вэнса. «Mythago Wood» — «Лес Мифаго» — Холдстока. «The Fionavar Tupestry» — «Гобелен Фионавара» — Кэя и т.д.). У следующих двадцати трех позиций в польском переводе тоже двухсловные названия, но в английском они имеют классическую связку «of» (тип: «The Lord of the Rings» — «Властелин Колец» — Толкина). Примеры: «The Wizard of Earthsea» — «Маг Земноморья» — Урсулы Ле Гуин. «The Swords of Lankhmar» — «Мечи Ланкмара» — Лейбера. «The Land of Laughs» — «Страна смеха» — Кэрролла. Шесть названий содержат по два слова со связкой «and». Например, «The Dragon and the Georg» — «Дракон и Джордж» — Диксона. Два двусловных названия, определяющих атрибуты героя: «Conan the Conquerer» — «Конан-Завоеватель» — Говарда и «Nifft the Lean» — «Тощий Ниффт» — Майкла Ши. Следующие пятнадцать позиций имеют однословное название (тип: «Hobbit» — «Хоббит»), причем чаще всего это бывает имя («Grendel» — «Грендель» — Гарднера, «Ariosto» —
160
«Новая Фэнтези» (англ.).
Итак, название должно состоять из двух слов. Но каких именно?
Исходя из предположения, что такие проблемы следует исследовать sine ira et studo [161] , а статистика есть царица наук, я проанализировал собственное — немалое и достаточно репрезентативное — собрание фэнтези. И проделал соответствующие расчеты. Результаты оказались следующие.
Особенно часто в названиях встречались слова: меч — 18 раз, чародей — 16, дракон — 15, король — 12 (а вот королева всего четыре!), властелин и единорог — по 10, хаос — 5. По три раза попались кровь, трон, камень, башня, тень, око и рука. Дважды — роза, знак, гибель, возвращение, день и звезда.
161
без гнева и пристрастия (лат.).
В числе вспомогательных слов преобладают расцветки, причем используются так называемые геральдические тинктуры, подразделяющиеся на цвета (с синонимическими драгоценностями): красный — рубин, голубой — сапфир, зеленый — изумруд, черный — бриллиант и металлы: золотой и серебряный (или белый). Популярные слова-подпорки это четыре стихии — вода, земля, огонь и воздух.
Ну, пожалуй, довольно теории, переходим к практическим занятиям.
При желании дать нашей книге хорошее название мы поступаем следующим образом: берем лист бумаги формата А-4 и выписываем на нем подряд все вышеприведенные выявленные моими research [162] слова, одновременно тщательно следим за тем, чтобы соблюсти приведенные там же статистические пропорции. То есть 18 раз подряд пишем «меч», 16 раз «чародей», 12 раз «король» и т.д., но лишь по два раза такие слова, как «возвращение» или «знак». Геральдические цвета, а также стихии записываем по десятку каждое.
162
изысканиями (англ.).
Теперь берем ножнички и разрезаем исписанный лист на маленькие листочки так, чтобы на каждом было только одно слово. Листочки старательно перемешиваем и бросаем в шляпу, горшок или вазу, причем в двух последних случаях чрезвычайно желательно горшок предварительно освободить от гуляша, а вазу — от цветов и воды. Теперь не глядя вытаскиваем из «сосуда» два листка и получаем название: «Сапфировый меч», «Гибель единорога», «Тень дракона», «Око хаоса», «Черная звезда», «Зеленый эльф». Если надо, добавляем «и» («Кровь и камень») либо «из» («Чародей из воды»).
Более искушенным, однако неудержимо влекомым к авангарду и «Новой Волне», я рекомендую более прогрессивный метод: вытаскивать из «сосуда» только одну бумажку, затем выкуривать самокрутку марихуаны и дополнять стакашком «Glenfiddich on the rocks» [163] . И название готово: «Чародей, понимаемый как синусоида, изготовленная из оловянной фольги», «Нам, обладающим мечом, снятся сны о заколдованных баранах», либо «Вы, господин, заказывали хаос?»
А если у вас упорно ничего не получается, если вы постоянно вытаскиваете вредные комбинации типа «зеленый» и «красный», либо «око» и «рука», то следует повторять операцию до получения приемлемого результата. В конце концов удастся вытянуть что-либо осмысленное.
163
«Шотландское виски со льдом». — Примеч. пер.
Ну, хотя бы «Возвращение государя» или «Огнем и мечом». Ах какие прелестные названия!
Меч, магия, экран
Не так давно на одном конвенте поинтересовались моим мнением относительно темы «Фэнтези и фильм». Я перечислил несколько лент фэнтези, которые люблю, обосновав свои личные вкусы довольно сдержанно, а то и вовсе не обосновывая. К моим словам прислушивался — как всегда скромно скрывающийся за чужими спинами — Мачей Паровский, главный редактор «Новой Фантастики», — он-то и предложил мне несколько расширить тему, щедро пообещав дать немного места на страницах своего журнала. Ну, так вот просто, offen you can’t refuse [164] .
164
предложение, от которого нельзя отказаться (англ.).
Прежде чем приступить к делу, я взялся за краткое повторение теории — еще раз прочитал «Наследие воображения» Анджея Колодыньского и энциклопедию «The World of Fantastic Films» [165] Петера Николса. He то чтобы мнение серьезных критиков как-то повлияло на мое личное мнение и шкалу ценностей — не влияло и влиять не будет. Но иногда полезно заняться таким повторением, хотя бы для того, чтобы не ошибиться в написании
имен, что — mea maxima culpa [166] со мной иногда случается, например, в «Варен и ке» с Уинсором Мак Кеем.165
Мир фантастического фильма (англ.).
166
моя великая вина (лат.).
Итак, вот список фильмов фэнтези, которые я люблю: «Конан-Варвар», «Экскалибур». «Ladihawke» [167] и «Willow» [168] .
Осознаю, сколь мало я оригинален. Тут уж ничего не поделаешь.
Ритуал мужественности
«Конан-Варвар» в энциклопедии Николса оценивается на «две с половиной звездочки», что означает, цитирую: «фильм, который можно посмотреть, когда идет дождь, а ничего лучшего под рукой нет». В моем случае именно так и было: всё решили метеорологические условия. В кинотеатре, в котором крутили «Конана», я укрылся от жуткой жары, царившей в то лето в Дюссельдорфе. И вот, извольте, парадокс — с жанром, которым в будущем мне досталось заниматься, я впервые столкнулся не при чтении, а в кино. Первое восприятие sword and sorcery [169] , или, если кому-то больше нравится, heroic fantasy [170] , было в моем случае визуальным. Однако фильм я воспринял хорошо — он настолько мне понравился, что при ближайшем посещении книжного магазина вместо того, чтобы по традиции искать Желязны, Эллисона, Дилэни или Лe Гуин, я взялся за «Конана», а точнее, за одного из бесчисленных «Конанов», стоящих на специально выделенной полке. Преодолев изумление, вызванное множеством автором (Говард, Картер, Оффут, Спрэг де Камп, Перри, Джордан и целый легион прочих), я перелистал несколько рареrbak’ов [171] . Такой в то время я применял принцип — не тратить твердой конвертируемой валюты на кота в мешке. В данном случае принцип себя оправдал — я с неудовольствием сунул упомянутого «Конана» обратно на полку. Смотреть, подумал я, во время африканской жары в климатизированном кинозале — еще куда ни шло. Но читать это невозможно. Оценку я распространил — достаточно несправедливо — на весь жанр S&S и до момента знакомства с «Ам-бером» и «Трилогией о Земноморье» обходил фэнтези стороной — как в книжных магазинах, так и в кино. Впрочем, в кино обхожу ее и по сей день.
167
«Леди-Соколица» (англ.).
168
«Уиллоу» (англ.).
169
меч и магия (англ.).
170
героическая фэнтези (англ.).
171
книги в бумажных обложках (англ.).
Но фильм Милиуса по-прежнему ценю очень высоко и считаю одним из лучших фильмов фэнтези. Собственно, говорю я себе, что странного в том, что фильм удачный? Режиссер Милиус, он же автор сценария, причем в компании не с кем-то, а с Оливером Стоуном. Л. Спрэг де Камп был «technical adviser’ом» [172] , деньги же — немалые — дал на все Дино де Лаурентис. Благодаря деньгам Дино фильм избежал — в значительной степени — тоскливой дешевки, страшного сермяжного убожества, этого проклятия других фэнтези-продуктов, в основном итальянских, в которых от декораций за километр несет гипсом, картоном и папье-маше, а актеры выряжены в станиоль, искусственную кожу, плюшевую обивку с диванов и прикаминные коврики, кои имеют целью исполнять роль «медвежьих» шкур. Благодаря долларам де Лаурентиса мы заполучили в фильме Джеймса Эрла Джонса в изящно сыгранной роли короля Озрика — такую роль-жемчужину на англосаксонском киножаргоне называют «камея» — самого Макса фон Зюдова. И Бэйзила Полидуриса и его восхитительную, идеально соответствующую действию музыку...
172
технический консультант (англ.).
Джон Милиус — об этом пишет Николс в своей энциклопедии — не особый любитель sword and sorcery. Тем более странно, как тонко он улавливает климат, как изумительно лавирует сериями образов на мелях прозы Говарда. В отлично подобранной сценографии, среди прекрасных фантастических ландшафтов Милиус ведет мало в то время известного, еще сильно «деревянного» Шварценеггера к акту его мести. У Николса есть готовое объяснение концептуального рецепта режиссера — Милиус, утверждает он, всегда был увлечен мужскими «rites of passage» — «ритуалами преображения», его всегда интриговала та «грань мужественности», тот экзамен, сдав который мужчина имеет право называть себя мужчиной. Конан-Киммериец сдает такой экзамен с мечом в руке — ведь это же sword and sorcery. Да еще какое! Киносцены борьбы в горном замке и финальной, среди менгиров и дольменов — не сравнимы ни с чем. Жестокие и грубые, но очаровательно правдивые. Милиус, хоть он и не Куросава, создал из материи меча доброе, воистину японское чудо. А следует знать, что де Лаурентис, не желая отказаться от «родимой» клиентуры, вырезал из первоначальной версии фильма двадцать минут действительно сильных сцен рубанины...
Прекрасно управляется с мечом Зандаль Бергман, пленительно прекрасная женщина с грацией гепарда. Аж дух захватывает. И неудивительно — профессиональная танцовщица. И опять же огромный плюс и заслуга режиссера — с ролью Валерии, что ни говори, канонической для жанра фэнтези фигуры злодейки и воительницы, Зандаль Бергман справляется экстраординарно. Хвала Милиусу, что выбрал ее, а не какую-нибудь другую актрису. Другая погубила бы фильм. Когда видишь Зандаль в другом — убогом — фильме-фэнтези «Рыжая Соня» в поединке на мечах со «знаменитой» Бриджит Нильсен, то отчаяние охватывает! Зандаль — сама пантера, а Бриджит словно неловкая кухарка оперирует мечом, будто это кухонная чумичка или трубка от пылесоса. И неудивительно, что Сталлоне дал отставку этой холерной, силиконовой и неловкой бабище.