НеТемный 3

Ефим, судя по пафосу, увлёкся своей ролью. Ну, а я всё же выдохнул с облегчением… Если ты про чеснок, то это насмешка над всеми вами, вестники тупости.

— О, нет! — на всякий случай воскликнул я, — Только не это!

Упыри, в которых превратились стражники, явно оставили какие-то зачатки ума, ну или это я просто такой невезучий — твари, когда пробежали по мосту на скалу, разделились и побежали вокруг защитного барьера в обе стороны.

— Чтоб вас Бездна изрыгнула! — выругался я, перехватывая дубину.

Всполохи купола искажали их фигуры, но навскидку я насчитал около десяти тварей. Даже если я схвачусь с ними, они просто задавят меня числом и скинут с обрыва.

Или… Тут я обернулся, повинуясь дерзкой мысли. Или твари вдавят меня в защитный барьер.

Как настроен этот «кровавый барьер», я не знал, и мог только предполагать. Когда Ефим касался его руками, то появлялся иней, который даже старший маг терпел с трудом.

Тут одно из двух… Либо это свойство самого купола, настроенное магией, либо Ефим крупно просчитался, и колдунья сама закрылась от него внутри купола.

Ефим — маг воздуха, но не холода, да и в Магии Крови он не сильно соображает. Поэтому я склонялся ко второму варианту.

Ну, расщелину мне в душу, придётся рисковать. То есть, импровизировать.

Кутень послушно надкусил мне палец ещё раз. Упыри завыли ещё истошнее, учуяв каплю крови, набухшую на моём пальце. А я, выставив вперёд окровавленный указующий перст, шагнул прямо сквозь барьер. Купол послушно треснул в том месте, где мой палец коснулся его, и я неожиданно легко провалился внутрь.

— Глупый бросс, что ты… — голос Ефима потонул в свистящем вое.

Под куполом хозяйничал ураган. Он бил в лицо лютым холодом, пытаясь опрокинуть, было трудно дышать, но я упёрся ногами, пытаясь не вылететь обратно за пределы барьера. Упав на четвереньки, я упорно пополз вперёд.

Агата, видимо, заметила моё проникновение под купол, потому что мне в лицо стал бить снег со льдом. От снежной бури, поднявшейся под куполом, сразу потемнело. Я закрыл лицо рукой, так и пытаясь двигаться вперёд, но потихоньку стал обрастать ледяной бахромой.

Да смердящий свет, как же тут холодно! Кажется, у меня даже остекленели глаза… Никак не вдохнуть, горло и лёгкие сразу же обжигает морозом.

От замёрзших конечностей застыло сердце, мысли мгновенно стали медленными, тягучими, и я понял, что моё тело коченеет вместе с мозгами… Агата, твою ж ледяную мать, ты что творишь?!

Набегающий на меня ветер стал крепчать, будто приобретал твёрдость. Свист стал всё тоньше, будто я почти оглох.

Я тащился вперёд медленно, будто здесь и время заморозилось. По маленькому шажочку, вгрызаясь пальцами в мёрзлые камни.

— Твою ма-а-а-ать! — орал я, но сам даже не слышал своего голоса, — Агата-а-а-а!

Нет, я всё-таки не оглох. Совсем рядом я услышал мелодичный звон, будто щёлкали ногтем по каёмке дорогого бокала. Дзынь! Дзынь! Какая хорошая мелодия, такая приятная.

Стиснув обмороженные губы, я спокойно призвал Тьму, и бросская кровь послушно вспыхнула, разогревая тело. Прояснился взгляд, сразу же подстегнулись мысли, и ветер вокруг меня зашипел и забрызгал паром, будто я был раскалённой заготовкой, брошенной в чан с водой.

Со скрипом я повернул голову и вздрогнул, разглядев совсем рядом оскаленную морду упыря. Он вынырнул из снежного потока, тараща на меня остекленевшие глаза, и так застыл на мгновение. Упырь был насквозь заледеневшим, кристаллики льда торчали даже из его красных зрачков.

Спустя секунду ветер утянул его назад, куда-то в метель, и до меня снова донёсся мелодичный звон. А потом ещё и ещё… Лишь мелькали тени упырей, которые не смогли пробиться через метель.

К счастью, с моей бросской кровью мне не грозит стать таким истуканом. Я вытянул руку, подтащил себя ещё вперёд. Так, нужно больше Тьмы… кхм… то есть, огня.

Мелькнула мысль, что я могу устроить взрыв с помощью Червонного Кольца, и это наверняка разрушит весь купол и точно перебьёт всех упырей, если они остались. Но Агата тоже может пострадать…

Купол зазвенел весёлой трелью, и ветер загудел как-то по-особому. Я заметил сверху нависшую размытую тень. Кажется, это её колебания разгоняли барабанящую мелодию.

Чутьё подсказывало, что это Ефим пытается до меня добраться, но никак не может пробить своё же заклинание. Да, магия Крови, она такая — ей ещё надо уметь пользоваться.

Медленно, сгребая с лица комья острого льда, я полз вперёд, пока не ткнулся макушкой во что-то твёрдое. Ладонь нащупала покрытый инеем камень… Кажется, та самая колонна, к которой прикована колдунья.

— Агата-а-а! — крикнул я, но так и не услышал своего голоса.

Так, значит, надо обойти колонну. Ветер здесь приобрёл какую-то бешеную скорость, и мне приходилось чуть ли не зубами вгрызаться в заиндевевший камень, чтобы обогнуть угол.

Наконец, я смог обогнуть препятствие…

Упавшая на меня тишина оглушила даже хлеще, чем ревущий ветер. Я словно сунул голову в пузырь, внутри которого царило полное спокойствие.

В центре пузыря на цепях висела Агата, и смотрела она прямо на меня. Едва моя голова высунулась из-за угла, как от колдуньи в мою сторону устремилась какая-то вязкая субстанция.

— Твою мать! — я даже не успел подставить руки, как сгусток влетел в меня, обрастая вокруг моих рук и плеч целой гроздью кристаллов.

Да чтоб тебя, наставница хренова! Я снова влетел в метель и покатился, влекомый вихрем. Кое-как извернувшись, я попытался затормозить, втыкая в землю тот самый лёд, который наморозила мне на руки Агата.

Видимо, это было какое-то сковывающее заклинание. Мне понадобилось несколько секунд, чтобы добавить внутреннего жара, перенаправить его в руки и плечи и с грохотом расколоть оковы.

Тут же я вцепился в землю. Меня протащило ещё, но вот наконец я замер. И растерянно завертел головой, пытаясь определить, с какой стороны Агата.

А вокруг только тьма, воющая метель, и льдинки режут глаза…

Да, вот теперь я чувствую, что такое магистр. Эта скала, на верхушке которой мы находимся — тут от края до края даже сотни шагов нет. Но я потерялся, словно слепой котёнок, и даже интуиция растерянно тычет во все стороны: «Ну, наверное, туда!»