НеТемный 4
Шрифт:
Глава 23
Пока я сидел, щурясь от яркого солнышка, Кутень любезно слетал на разведку. Мелькая между колёсами и шмыгая в тени травы на обочине, он передал мне общую картину того каравана, в котором я оказался.
Впереди всех двигалась процессия из воинов и магов, все на лошадях, и во главе я увидел двоих знакомцев — сотника Яроша и дюжинника Анфима. Затем несколько запряжённых в двойки телег, в одной из которых находился и я.
И в конце ещё одна вереница воинов, причём весьма длинная… Да тут целое войско! Наверное, я, глупый бросс, должен чувствовать
Меня сначала удивило, почему возле каждой телеги не приставлен охранник, но, послушав разговоры воинов, я вскоре понял причину.
С дисциплиной вроде всё было в порядке, но быть надсмотрщиком для воинов было зазорно. Десятники с руганью добились, чтобы бойцы совершали хотя бы объезд телег, но дежурить у клеток с кнутом или копьём, как работорговцы, они отказывались. Тем более, в некоторых клетках были лучевийцы, а все знают, что Лучевия давно обвиняет Троецарию в похищении людей…
— Собаки сутулые! — ругался какой-то седобородый воин, — Не довезём их, и с нас три шкуры спустят, Яриус вас сожги!
— Ну, десятник, так если побегут, вот тогда и поймаем… — было ему ответом.
Кто-то добавил:
— Мы вот такой же караван нашли пару недель назад, с такими же клетками. Девок там пожгли прям живьём, я сам видел. И что, мы теперь такие же?
— Дебилы вы стоеросовые!
Рассуждения солдат звучали довольно глупо, и это вызывало у меня улыбку. Тот, кто распространял такие настроения среди солдат, был гением, и скорее всего, это было частью плана.
Кстати, пока Кутень носился вдоль каравана, выяснилась одна особенность цербера. Он не умел считать большие числа, а мне из его рваных и слегка размытых образов тоже было сложно это сделать. Даже выяснить, сколько тут телег, и то было той ещё задачей.
— Да ну смердящий твой свет! — вырвалось у меня, — Сколько?
Прикрыв глаза, я попытался поймать ускользающий образ и заставить его замереть, и это едва получалось.
«Лям-лям-лям», — донеслось мысленное от Кутеня. Да уж, у цербера всё, что больше трёх — это миллион.
В общем, кое-как я выяснил, что телег с клетками здесь около семи-восьми штук. Причём они не были забиты, пленники ехали в основном по двое, а где-то втроём. Не так уж и много.
Ещё пара… кхм… это две или три? Всё размазывается… Пара простеньких карет, и пассажиры там едут вполне свободными людьми, хоть и под охраной. Я узнал некоторые лица, видел их в том постоялом дворе. Скорее всего, это работники таверны или постояльцы, которых будут опрашивать, как свидетелей.
Попытавшись посчитать воинов и магов, я быстро сдался. У Кутеня всё смазывалось в единую массу, лица то и дело повторялись… Цвета не различает, счёта не знает. Не цербер, а сто золотых в убыток!
— Хам-хам-хам! — обиженно фыркнул Кутень, оказавшись рядом, а потом нырнул во Тьму и связь оборвалась.
Я улыбнулся. Экий неженка.
Сбоку застучали копыта. Это проскакал к голове каравана один из копейщиков, лишь мельком глянув на меня из-под массивного шлема, и моя бросская задница тут же почуяла, что веселье началось.
Пришлось уже держать глаза в оба.
— Кутень, вылезай, — прошептал я.
В ответ молчание…
Так, ладно. Будем считать, что если во
главе кавалькады едет сотник Ярош, то у него сотня воинов. Скорее всего, это приблизительно, но пусть будет так.Ещё ехал дюжинник Анфим, за плечами которого должна быть дюжина магов. И что-то мне подсказывало, что я увидел их тут больше двенадцати… Ну пусть дюжинник управляет двумя дюжинами, ведь в магической строевой иерархии всё немного по-другому.
Значит, нас охраняет где-то около ста двадцати бойцов, магических и не очень. Но сколько из них на самом деле заговорщики, я не знал.
У меня было немного вариантов. Но и у тех, кто должен решить проблему с захваченными пленниками, тоже. И только вестник наивности будет думать, что пленников попытаются освободить. Попытались бы, если б риск засветиться не был так высок.
Во-первых, слишком много народу видело эти лица, и дальше плести с ними невидимую паутину заговора уже невозможно. Пешки отыграли свою роль, и теперь их можно скинуть с доски.
Во-вторых, если Левону служит часть охраны, то это как раз и усложняет им задачу. Служит лишь часть… Перебьют честных — и любой поймёт, что с оставшимися что-то неладное. Не для того Левон насаживал везде своих и вербовал людей, чтобы в один день всё порушить.
Я недовольно хмыкнул, перекусывая соломинку… Это всё верно, если сам сотник Ярош не в доле. Тогда им достаточно просто остановить караван и всех перебить.
Но что-то я за сотником не увидел ничего такого. И за этим магом, Анфим который. Тот вообще показался мне особо честным, не зря он тайно служит Совету Камня…
Смердящий свет! Ох уж эта Троецария, куда ни плюнь, все кому-то служат.
Кстати, я могу устроить большой переполох… Прутья клетки не усилены никакой магией, и «огненным яйцом», если сфокусировать и уплотнить его, спокойно можно их выломать.
Вот только за меня поручилась Дайю, именно поэтому я не связан, и рядом с опасным броссом не мельтешит охрана. Получалось, это сильно ограничивало меня, ведь интуиция подсказывала — бард вполне сможет помочь мне на суде. Вот только надо добраться максимально белым и пушистым.
А, ну и ещё живым.
Послышались копыта возвращающегося всадника… и я дёрнул головой, в последний момент едва не пропустив крохотный дротик. Он влетел как раз между прутьями и воткнулся в заднюю стенку за мной. Послышалось лёгкое ржание и галоп — воин поспешно удалялся от телеги, а и я из-за долбанной клетки не успел его разглядеть.
Это был тот же копейщик? Или другой воин? Мне снова нужны лишние глаза.
— Кутень, — позвал я, — Ко мне!
Ага, как же… Я чувствовал связь с цербером, но он строил из себя обиженку. Да ну грязь, как он смеет?!
Вот уверен, что Первый Жрец, когда воспитывал своего матёрого цербера, спуску тому не давал. Наказывал за малейшую провинность.
Вздохнув, я прошептал:
— Темнейшее ваше щенячье благородство… не соизволите ли выйти и помочь?
«Сам-сам-сам!» — принёс мне едва ощутимый ветер из тени клетки. Кутень не вылезал из Тьмы, но уже уверенно использовал магию Тени.
— Так! — я стиснул зубы и кулаки, потом, медленно выдохнув, процедил, — Я был… уф-ф-ф… не прав! Изви… ух… извини, мелкий.