Нетленные чувства

– Ваш заказ.
– Митч – милый рыженький паренек – поставил на стол тарелки и весело улыбнулся Саре и Донне. И это дало девушке несколько секунд для того, чтобы подумать, и она мысленно поблагодарила своего спасителя. Что она может сказать тете До? «О, знаешь, мы с Максом притворялись женихом и невестой, чтобы он получил выгодный контракт для ресторана, но не смогли взять под контроль свои долбанные тела, что привело к тому, что мы провели ночь вместе. А потом, вместо того, что бы сразу его выставить, я позволила ему себя целовать, да, и это после того, как зареклась выкинуть его из своей жизни». Господи, что за чушь она несет? Она не может так сказать ей. Просто не может. Что она о ней подумает? О, Святые Небеса.

– Сара?

Она резко подняла голову на тетю.

– Да?

– С тобой все в порядке?

– Да, просто немного задумалась, - она посмотрела на часы. – Такси приедет уже через час. Невероятно, как быстро летит время. А ещё нужно позвонить Дилану, он же не может просто так отпустить свою маленькую сестренку в аэропорт. – Она улыбнулась и повозилась вилкой в своей тарелке, чувствуя пристальный взгляд подозрительной женщины, которая знала её как свои пять пальцев, потому что была для неё, как вторая мать.

– Не переводи тему, Сара. Ты же знаешь, что меня невозможно обвести вокруг пальца, ведь так?

К сожалению, она знала это, как никто.

– Я не…

– От чего ты бежишь?

Ну и что она скажет? Блин. Блин. Блин. И почему она не умеет так искусно притворяться, когда дело касается её собственных чувств?!

– Ни от чего не бегу. Просто… мне нужно сменить обстановку. Я начинаю чувствовать, что задыхаюсь в этом городе. Слишком многое напоминает мне о моем прошлом.

– И, видимо, не только о прошлом. – Сара подняла на неё свои глаза. – Я же вижу, что у тебя на сердце неспокойно. Вижу, как тебе тяжело. Да, безусловно, на твоем состояние сказывается гибель твоих родителей, но здесь есть что-то ещё, и раз ты этого боишься, то чувствуешь, что это серьезно. – Сара отвела глаза в сторону и прикрыла их, стараясь успокоить свой пульс. – Но ты хочешь убежать от этого, потому что боишься привязываться, ведь так?

Сара печально улыбнулась и замотала головой.

– Не поэтому. Мне кажется, что все намного хуже, чем может казаться на первый взгляд. – Она посмотрела на Донну, в глазах которой увидела желание помочь и одновременно с этим полную беспомощность. – Я боюсь, что уже привязалась. Именно потому и бегу. Мне нужно это. Я… должна подумать, мне нужно время.

– Время для чего, милая? Что бы ты поняла, как важен для тебя этот человек? Или, не дай бог, сделала то, о чем потом до конца жизни будешь жалеть?

Сара с болью прикрыла глаза.

– Ты не понимаешь…

– Это ты очень зря. Как раз таки я-то все понимаю, а вот ты, видимо, серьезно запуталась в себе. Сара, время не даст тебе ничего, кроме страданий. Если ты уже чувствуешь, что не можешь без человека…

– Могу, - она сказала это слишком резко, будто бы пыталась убедить в этом, в первую очередь, саму себя. – Я могу. Просто… я не хочу причинять боль ему и всей его семье, это было бы для меня слишком. И я не хочу страдать сама. Поэтому я и уезжаю. Там я смогу просто сесть, и как ты говоришь, разобраться в себе. Мне нужно это, Донна, пойми. Очень нужно. Но у меня ничего не получится пока он рядом, пока я знаю, что в любую минуту могу столкнуться с ним на улице. Что могу поднять трубку и услышать его голос, или он просто может прийти ко мне домой. Что я могу встретить его, если просто захочу повидаться с подругой, или он придет вместе с моим братом.

Донна сощурила глаза, а потом её губы тронула едва заметная улыбка.

– Вы знаете друг друга всю жизнь. И тебя начало напрягать это только сейчас?

– Раньше все было по-другому. Раньше… - Внезапно Сара замолчала и уставилась на Донну. – Как ты…

– Брось, Сара, - она улыбнулась ей уже задорнее. – Не только Макс знает тебя всю жизнь, - на этих словах глаза Сары и вовсе поползли на лоб. – Только Макс подходит под твое негодование. Но я не буду ничего говорить тебе, или пробовать поучать. Просто дам тебе решать самой.

– Донна…

– Запомни, дорогая. Ты можешь смеяться практически с любым человеком, и это может не значить ровным счетом ничего, но, когда ты плачешь вместе с этим человеком, значит, ты чувствуешь его, принимаешь его боль, а это, моя милая, не что иное, как любовь. Ты можешь отпираться столько, сколько тебе влезет, я лишь сказала то, чему научила меня моя продолжительная жизнь. Думаешь, я не совершала ошибок? Совершала. И знаю не понаслышке, что такое любовь. Разрушить такое чувство хватит и секунды, но вот на то, чтобы выстроить его заново, уйдет вся жизнь. И если ты вовремя не осознаешь, что больнее будет, если ты не послушаешь свое сердце, то уже ничто на свете не сможет тебя спасти. Ты разрушишь себя изнутри. Сломаешь. А потом, когда поймешь, как сильно ошиблась, будет уже слишком поздно что-то менять. И придет лишь сожаление, которое выльется в самое большое несчастье в твоей жизни, потому что ты больше никогда не сможешь открыть свою душу ни одному человеку, страшась, что они раздавят её единственный маленький кусочек, в котором ты будешь хранить воспоминания о том дне, когда ты была по-настоящему счастлива. Один раз в своей жизни.

– Донна…

– Митч! Можешь убрать здесь! – Донна сжала руку Сары и заглянула ей прямо в глаза. – Если тебе нужна эта поездка – езжай. Но не забудь принять то решение, от которого ты потом не будешь каждое утро просыпаться с невыносимой болью где-то здесь, - она дотронулась до места, где у Сары находилось сердце. – Потому что это самая невыносимая мука на Земле.

Она поцеловала Сару в лоб и ушла вглубь кафе, оставив Сару наедине с собой. Наедине со своими страхами и слезами, которыми теперь наполнились её глаза.

Глава 19

Макс бросил на столик ключи от машины и посмотрел на часы: семь утра. Мама и Дженнифер, наверняка, ещё спят. Он не поехал в свою квартиру, он вообще редко когда там был. Но сейчас, когда, казалось бы, для того, чтобы остаться одному в месте, которое он приобрел специально для этого, самое подходящее время, он просто снова вернулся домой, туда, где была его семья.

Макс вздохнул и пошел наверх. Ему срочно нужен душ. И притом, холодный.

Какого хрена сегодня вообще произошло? Не считая того, что сестра его лучшего друга и лучшая подруга его сестры выставила его за дверь ни свет ни заря? Ах да, он с ней переспал. Отлично. Молодец, Макс. Теперь тебе придется как-то смотреть в глаза Дилану и выслушивать нравоучения от Дженнифер, которой Сара, определенно все расскажет. Если уже не рассказала. Ему казалось, что это вообще является излюбленным занятием всех особ женского пола.

Хотя, зная Сару, он мог бы почти с уверенностью сказать, что вряд ли она тут же побежит все докладывать своей подруге. Особенно, если эта самая подруга – его родная сестра. Он помнил её наполненные болью глаза и дрожащие губы, когда целовал её. Помнил каждое её движение, которое было сделано с осторожностью и неуверенностью. А потом и её слезы.