Неучтенный. Дилогия

— Мама, я её уже не раз слышала. Как вы познакомились и начали жить с папой, но в ней нет главного, того, о чём я спросила.

— Не торопись, сегодня будет другая история.

— А почему ты раньше не рассказывала её мне?

— Было рано, а сейчас, я вижу, пора.

И молодая женщина, очень красивая, с мудрыми и всё понимающими глазами, села рядом с девочкой-подростком. В них проглядывалось очень сильное фамильное сходство, и если женщина уже была прекрасным распустившимся цветком, то девочка была ещё только начавшим созревать бутоном.

— Вы ведь проходили историю аграфов? — спросила мать.

— Да, мам, но при чём тут это?

— С этого всё и началось. Давно, на заре становления нашей цивилизации, ещё когда в нашем обществе безраздельно властвовали маги, они старались создать идеального аграфа. Вам об этом рассказывали?

— Только то, что ты рассказала сейчас. А что дальше? — ответила девочка и с огромнейшим интересом и вопросом в своих тёмно-фиолетовых глазах посмотрела на мать.

— Последствия этого мы наблюдаем и сейчас. Не многие помнят, что в те времена мы мало отличались от наших соседей — людей из Содружества. Но несколько тысяч лет безжалостных экспериментов и опытов на аграфах дали возможность получить кого-то, внешне похожего на нас теперешних. Никто не знает, кто был тот первый аграф новой расы, но от остальных он отличался высоким ростом, силой, ловкостью, а главное — продолжительностью жизни.

— Мам, а ведь я не подхожу под все эти параметры, я гораздо ниже своих сверстников и почему-то тебя и братьев с отцом.

— Ну, нет правил без исключений. Император, например, сам ростом с обыкновенного человека, а значит, он на голову ниже большинства своих подданных.

— Да? А я и не знала. А что произошло дальше?

— А дальше все помешались на новых аграфах. Многие желали долголетия если не себе, то своим детям. Нельзя было преобразовать уже родившегося аграфа, но в период зачатия или беременности такая возможность существовала. Шанс на положительный исход и нормальное рождение ребёнка составлял одну тысячную процента. Но многие шли на это. И так начал формироваться новый вид. Способности, полученные таким образом, закреплялись в генетическом коде и поэтому наследовались детьми, но обязательным условием стало, чтобы оба родителя были новыми аграфами. Дети таких родителей приобретали совершенно другой облик, во многом приближающийся к идеалу красоты. Что ещё больше ускорило процесс преобразования аграфов. Замещение видов длилось не одно поколение, но в конце концов аграфы приобрели свой настоящий фенотип.

— И что в этом необычного? Нам говорили, что наш облик — это результат евгеники и магических преобразований.

— Да, но я уверена, что вам никто не говорил ещё об одном последствии того давнего преобразования, которое коснулось нашей расы.

— О каком? — Было видно, как подростка разрывает от любопытства.

— Девочка моя, я знаю, что отвечать вопросом на вопрос — это плохой тон. Но я задам тебе наводящий вопрос. На занятиях по династическому праву вы должны были проходить тему, которая затрагивала точное количество великих родов империи.

— Да, я знаю, что великих родов в империи восемьсот сорок три.

— А как ты думаешь, почему уже несколько сотен тысяч лет их число остаётся неизменным? Почему не появляется какой-нибудь новый великий род? Почему при таком большом числе претендентов всегда есть возможность определить истинного наследника и точную очерёдность передачи власти внутри рода или целой империи? Ты хоть ещё очень молода, но не могла не задаваться таким вопросом.

— Знаешь, мама, я помню то громкое дело, два года назад, когда никому не известный бастард, прибывший откуда-то с окраины империи, из заштатной колонии, объявил себя наследником рода Фьяронк. И больше всего тогда поразило всю нашу группу, что его признали. Правда, в списке наследования он занял только десятое место, но его без каких-либо видимых разговоров приняли в род и утвердили как одного из претендентов на главенство в нём. Мы этого не поняли, если честно. Но восприняли эту информацию как некий нонсенс, который возможен всегда.

— Нет, доченька, это не нонсенс. Я была свидетелем в деле о праве наследования, которое разбиралось в имперском суде. И поэтому могу со всей ответственностью утверждать, что тот претендент не счастливая случайность. И это именно то, о чём я хочу тебе рассказать.

Если бы у кого-то возникло желание взглянуть на умирающего от любопытства подростка, ему стоило посмотреть на девочку, сидящую рядом со своей матерью.

— Как я сказала, то преобразование имело ещё одно последствие. Никто уже не помнит, что эпоха изменения аграфов делилась на два этапа. Первый — когда применялись первоначально наработанные очень жестокие и мучительные методы изменения. И второй — когда был изобретён более мягкий и менее убийственный способ. Догадайся, сколько изменённых было получено первым способом? — спросила мать у внимательно слушавшей её дочки.

Девочка была не глупым ребёнком и недолго думая ответила:

— Полагаю — восемьсот сорок три.

— Правильно.

— Мама, я всё равно не понимаю, как это может мне помочь выбрать правильного спутника жизни.

— Солнышко, не торопись, я ещё не закончила. Ну так вот, сами по себе все новые аграфы физически практически ничем не отличались друг от друга, а вот ментальная активность потомков аграфов первого поколения была значительно выше, чем у всех других. Однако встречались и исключения и среди детей аграфов второй волны, как их стали называть впоследствии. Но кроме этого выяснилось ещё одно обстоятельство, правда, как мне известно, только через некоторое время, я не могу сказать когда, но точно — не сразу. Все потомки тех первых аграфов приобрели определённые способности, которые они передавали по наследству и которые проявлялись тем сильнее, чем аграф был ближе по своему положению к основному стволу родового дерева. И вот здесь мы подходим к главному. Каждый род имеет две наследственные способности, одна из которых передаётся по женской линии, а другая — по мужской. Если кровь какого-то рода в аграфе сильнее, то именно эта способность в нём проявится с большей силой и со временем задавит все остальные. Правда, и здесь бывают исключения, например, один из твоих старших братьев или, если смотреть выше, император совмещают в себе две способности. Но это так, отступление. За прошедшие поколения наши предки постепенно научились очень точно определять силу дара в каждом из аграфов, и поэтому сейчас не возникает вопросов о принадлежности того или иного аграфа к какому-либо из родов. Это определение проходят все совершеннолетние аграфы во время процедуры внедрения нейросети. И именно поэтому она является закрытой и проводится в клинике рода, к которому принадлежит один из родителей ребёнка. Обычно по косвенным признакам старейшины рода, которым вас представляют перед этим, стараются определить силу дара, дремлющего в вас, и уже на основании их рекомендаций выбирается клиника для проведения процедуры внедрения нейросети и активации наследственного дара. Ты, наверное, и не знаешь, но один из твоих братьев проходил посвящение в имперском дворце. Мне известно, что в нём пробудилось два дара, но я не знаю какие. Сейчас, по прошествии сотен тысяч лет смешения кровей, уже всё в достаточной степени перепуталось и в детях одних родителей может пробудиться дар совершенно другого рода, но такое всё же встречается довольно редко.

— Мама, а ты знаешь, какой дар является родовым у нас? — перебила, не выдержав давления своего любопытства, девочка.

— Ты не поверишь, но про нашу семью я могу рассказать не очень много, я знаю только о той способности, что есть у меня. Про своих отца и братьев я совершенно ничего не знаю. Мы являемся тем исключением, когда в детях просыпается совершенно чужая кровь. Обычно в таких случаях говорят «древняя», потому что в нас она дремлет с давних времён и просыпается только через несколько поколений.

— Мама, расскажи про свою способность. Пожалуйста. Какой у тебя дар? — начала упрашивать девочка.

— Да тут и нет особой тайны, я тебе как раз и хотела рассказать о нём, только перед этим решилась на такой экскурс, чтобы ты понимала, откуда у этой истории растут ноги. Ты знаешь, как мы познакомились с твоим отцом. Тебе не нужно этого повторять? — с наигранной строгостью спросила мать. Она знала, что история их знакомства, взаимоотношений и совместной жизни является одной из любимых девочки.

— Нет, конечно, мама, я всё это знаю практически наизусть, — возмутилась девочка, но, заметив смешинки в глубине таких родных и любимых глаз матери, успокоилась. — Мам, ты же знаешь, что это до сих пор является моей любимой сказкой на ночь, — уже с некоторым смущением закончила девочка.

— Знаю, доченька. — И уже более серьёзно продолжила: — А тебя никогда не удивляло, почему мы всё-таки остались с твоим отцом, ведь то, что вначале мы готовы были поубивать друг друга, — это чистая правда?

— Не может быть, я, если честно, думала, что вы просто играли на публику, а полюбили друг друга практически сразу, как встретились.

— Нет, это не так. Первое время мы так ненавидели друг друга, что не могли находиться в одном помещении даже несколько секунд. Но один вечер всё поменял. Я поняла: это он и другой мне не нужен будет никогда.

— А что тогда произошло?

— А это и есть мой дар, о котором я хочу тебе рассказать. Он не относится к боевым способностям, и поэтому абсолютно не имеет смысла его скрывать, тем более от семьи. Женский дар моего рода состоит из двух частей. Во-первых, у каждой женщины в нашей семье последней рождается девочка.