Неудачная реинкарнация

Ему повезло. Им всем сказочно, неслыханно повезло, потому что именно этот момент выбрали коровы Ит-Тырков, чтоб удрать от настырных хозяев! Стадо жутких зверей, взбрыкивая и крутя хвостами, пронеслось мимо в клубах пыли. И эта пыль, прилипнув к одежде, обозначила ненадолго пять настороженных фигур. Боевая звезда. Экстрим форс. Сейчас! Дротики стремительно покинули свои места в обойме, оглушительно завизжала Знобинька, подскочил удивлённо мельник… понеслось!

Страшен рукопашный бой. Особенно если глядеть со стороны. А внутри действия бояться некогда! Сберечь бы зубы! На мгновение мелькнула перед глазами цветастая юбка Злобиньки, потом чья-то сабля чуть не снесла ему голову… он сам рубанул, целясь по коленям. Не убить, так ноги поотшибать, чтоб хромал до конца жизни! Потом на него навалились со спины, он мгновенно кинул противника через плечо и прибил к земле запасным клинком… потом откуда-то прилетело в ухо, вроде бы от своих… а потом всё кончилось. Страшен рукопашный бой. Одно хорошо, что скоротечен. Раз — и кто-то на том свете, остальные на этом.

Эльфы выглядели ужасно. Истерзанные — самое близкое определение. А Бородатый Верблюд вообще лежал без признаков жизни — впрочем, для гнома это ещё ничего не значило. Злобинька сидела на невидимом трупе экстрим форс и кашляла кровью, и мельник, подвывая, все пытался вытереть ей лицо. Тряпку мельник неловко держал в левой руке — правая явно нуждалась в лечении. Надия держалась за живот и тихо скулила. Мягкая броня гномов в очередной раз показала свою несостоятельность. Асиа остервенело выдёргивала из невидимого тела пику… а в поле перед ними многозначительно этак дымились, догорая, коровы Ит-Тырков. Тяжёлое вооружение сказало своё веское слово!

— Вот гады живучие! — прохрипел эльф. — Я все дротики в них всадил, и сын тоже — и они всё равно чуть нас не угробили! А гнома даже угробили — хотя ему это всласть. Гномы — они все мазохисты…

— Зато теперь экстрим форс точно не существуют! — вдруг сказал Верблюд и сел. — И никто нам не помешает ввести коды отключения. Верно, сынок?

— Может быть, сынок, — пробормотал эльфийский принц. — Подожди чуть… братия, чья дочь помирает? Займитесь…

Кто-то из эльфов на коленках подполз к Знобиньке, устало положил руки ей на грудь.

— Стервец! — всхлипнул мельник. — Вот подживёт рука, я тебе ухи поотрываю!

— Какие вы, мельниковы, все жадные! — прошептал эльф. — У тебя вон сколько детей! Пусть один и мой будет, тебе жалко, что ли?

— Жалко! Ты лучшее забираешь!

— Так я и делаю лучшее!..

Санниэре, не обращая внимания на грызню, прошёлся по месту боя. Дротиков нашлось даже больше, чем было в обойме места. А рядом с его клинком в груди экстрим форс обнаружился стилет Надии. Действительно живучие гады!

Знобинька была без сознания. Но он всё равно наклонился к ней и сказал:

— За мной долг жизни. Если б не ты, мне бы голову срубили.

Безоружная девойка сделала, что смогла: прыгнула на спину экстрим форс и сбила точность удара. И получила локтем по рёбрам. И теперь она умирала, что бы там ни заявлял эльф-отец…

— Тебе спасибо, — неловко пробормотал мельник. — Ты их всех дротиками утыкал, мы только добивали. Живучие, гады…

Слова благодарности дались мельнику нелегко: очень уж непростыми были их взаимоотношения.

— Если на то пошло, то спасибо моему отцу, — из чувства справедливости заметил эльфийский принц. — Первый удар он весь на себя принял — и щиты снял с экстрим форс. От дротиков толку нет, если боец в щитах…

— Ага, признал все же родство, поганец! — обрадовался Верблюд.

— Ты привяжешься — любой признает! Тебя даже мельников ишак папой назовёт, лишь бы отцепился!

Привычно переругиваясь, Старейшие занялись наконец непосредственно своим делом. И, если им верить, заблокировали-таки тяжёлое вооружение! Причём — всё. Но кто бы верил эльфам!

Так что перед атакой всех потряхивало от ужаса. Что-то никому не хотелось задымиться рядом с коровами Ит-Тырков. То, что лёгким конникам придётся ломать стальной строй, на этом фоне как-то уже не впечатляло…

Так что перепрягли лошадей, чтоб те не закрывали фронтальное направление. Закрыли, как могли, животных накидками из мягкой брони. Проверили ещё раз могучие станковые арбалеты в фургонах, переложили удобнее штурмовые стрелы. Посадили в стрелковые пары самых крепких парней…

Санниэре угрюмо улыбнулся. Когда-то его отряды окружили у сосновых островов, и арбалеты на скрипучих телегах ахархо выкосили подчистую побратимов Имангали. Просто носились кругами перед строем и стреляли, стреляли — и ничего этому нельзя было противопоставить! Что ж, он запомнил урок! И в этот раз уже империю ожидал неприятный сюрприз!

Как ни тянули, но когда-то надо было начинать. Асиа, побледнев, прокричала звонкую команду. Оружейные фургоны дрогнули — и покатились на сплошную стену щитов. Сейчас они приблизятся на дистанцию прицельной стрельбы и закружатся в смертельной карусели… сейчас…

— Все хотел спросить! — раздался над ухом безмятежный голос Верблюда. — А куда вы так рвётесь? Мне-то всё равно, но в колонне странное болтают… Если на яйлу — лучше откажитесь, пока не поздно! Проход закрыт. На яйлу не пройдёт никто.

Он оглянулся. Старый диверсант был серьёзен, как никогда.

— А куда ты предлагаешь? — осведомился он язвительно у старого побратима. — Назад, что ли? Ну, попробуй…

Гном обернулся — и уткнулся взглядом в напирающую мешанину повозок, коров, ишаков… и вся эта масса готова была прорваться через жиденький пост полицейских и растоптать все! Глаза у побратима выпучились не хуже, чем у быков в колонне, он наподдал коня, проорал что-то насчёт «ит-тырк-кнорк!» и суматошно поскакал вслед за оружейными фургонами. Это был замечательный пример — и конная лава, вскинув сабли, понеслась на прорыв…

Что ж, вот так и становятся героями!

* * *

Володя П.- откровения в кладовке.

Уже давно отгремела бешеными барабанами премьера. Уже отпрыгались за кулисами, откричались, отрадовались, что все остались живы и в основном целы. Уже поделили выручку и разогнали счастливых музыкантов по домам. Уже ночь наступила давно, а они все сидели тесной компанией в складе реквизита. Там было пыльно, грязно и неуютно. В их распоряжении был почти что целых два дивана, какие-то тумбы непонятного назначения и уляпанный красками стол — а на нём бутылка шампанского. Впрочем, практически не пили, потому что после премьеры выхлестали невероятное количество газировки, и больше внутрь не лезло. По крайней мере, жидкость. Разве что Нинель Сергеевна крутила рассеянно стакан, по неистребимой учительской привычке просматривая какую-то тетрадь.

— А почему не в школе? — недовольно спросил Серый и как бы невзначай положил руку на плечи Олесе. — Меня бы ваш актовый зал устроил. Там банкеток полно… Директриса же больше не возражает?

— Ой, а можно и мне узнать, как директрис убеждают? — тут же возбудилась девушка и бесцеремонно скинула руку ухажёра.

Как выглядят такие приставания и чем заканчиваются, она теоретически знала в нескольких вариантах — и ни один её не воодушевил. Иное дело — как укрощать директрис! А вот Серый этого не понял — и снова положил руку куда не следовало. Обычно юный бандит был очень внимателен и понятлив — но то днём. Ночью же, особенно после потрясений и из-за усталости, психика человеческая частенько давала сбои. И поднималось из подсознательных глубин иногда такое… очень даже откровенное! Не зря в театрах любят ночные репетиции. Понятно, что это не в последнюю очередь удобная возможность для женатых добавить переживаний в личную жизнь. Но не только. Проникновение в роль на ночных репетициях случается просто фантастическое! Вова П. в силу специфики основной профессии уязвимые места психики знал и использовал не стесняясь. И теперь наблюдал результат. Влечение к хорошенькой учительнице вырвалось ночью у юного бандита из-под контроля, вот и тянулись руки куда ни попадя. А ведь Олеся после известного случая и днём не совсем нормальна. А ночью тем более может что-нибудь ляпнуть… очень прямолинейно! А разгребать ему. Проверить, что ли, на месте ли дротики, легко ли выхватываются…