Неудачница и некромант
Шрифт:
Окончательно утонуть в потоке воспоминай, Змеевичу помешала странная парочка – пьянющая эльфийка в белом платье с зелеными травяными пятнами, выписывающая ногами кренделя, но упорно прущая булькающий кувшин, и зеленая белка с причитаниями о нынешней молодежи идущая следом.
– Ты эт, выпть хочш? – неожиданным басом спросила лесная дева, потерявшая где-то в спиртовых парах высокий слог. – А то ст-иш тут, скчаешь, молдой, крсивй.
И всучила опешившему Змеевичу кувшин с какой-то эльфийской сивухой, судя по запаху. Преподаватель от неожиданности его даже взял.
– Вот! –
Икнув, эльфийка развернулась и, напевая что-то цыганское, ушла. Белка встопорщила хвост и отправилась следом. А Змеевич понял, что со студентами следует что-то сделать как можно быстрее. А то они совсем распоясались, богов оскорбляют. Будь у них хоть капелька дара, они бы этого делать не стали, насколько бы пьяны ни были. Поняли бы, что закончится оно для них плохо.
– Буду мстить, – сказал Змеевич и хряпнул кувшином об дерево. – Я вас еще научу вангование любить.
И Зеевич начал бы прямо сейчас, если бы не увидел, что в тени яблони стоит неправильный некромант. Мастер, чтоб ему пусто было. Учащий некромантов быть такими же неправильными.
– Некроманты должны мертвецов поднимать, – раздраженно сказал звездам бывший бог. – Армии из скелетов создавать. В бессмертных личей превращаться и влачить жалкое существование, портя жизнь окружающим. Помнится, какой-то даже любил сидеть в сокровищнице над золотом и молодых знахарок воровать, а потом издеваться над спасателями. А эти… Хе…
Змеевич выругался на одном из древних и ныне мертвых языков. Упомянул то, что некромант-лекарь – вообще страшный сон какого-то царя. А потом понял, что опять забыл о своем шипящем акценте и снова выругался. На этот раз просто так. И, наконец, отправился готовить страшную месть студентам, оставив их пока праздновать и веселиться. И даже забыл пожелать, чтобы кого-то из них сожрали.
– Вхы не веррили, а йя смагла! – веселилась эльфийка и первокурсница из лекарского факультета.
Она вроде бы была дочерью какого-то там правителя. Самой младшей и самой бестолковой, настолько, что ее даже замуж поостереглись отдавать, предпочли сослать в академию, на самый ненужный бессмертным и практически не болеющим эльфам факультет. В общем, сделали все, чтобы она могла как можно меньше принести вреда. Попугайчик даже говорила, как эту дурочку звать, но Лена ее зубодробительное имя не смогла бы запомнить даже на трезвую голову. А уж после большого глиняного бокала сидра оно вообще сразу же из памяти выветрилось.
Праздник Лене нравился. Свойский такой праздник, хоть и назывался церемонией посвящения в студенты. Из церемоний в нем была речь ректора – женщины удивительно похожей на Снежную Королеву. Ей быть похожей даже черные волосы не мешали. Второй частью церемонии было осыпание первокурсников розовыми лепестками и мелко накрошенной полынью. Это чтобы студенты сразу поняли, что будет им и хорошо, и плохо. А дальше как-то подозрительно быстро наступил вечер, и церемонии закончились. Зато начался праздник у костра.
Лена
знакомилась с какими-то людьми и существами на людей практически не похожими. Выслушала чудную историю о том, как этот самый мир сваял бог, которому некуда было деть великое множество своих детей-полукровок. Чуть не познакомилась с очень красивым парнем, но была оттащена за руку бдительной Аррой и обругана за то, что связывается с инкубами, причем, нетрезвыми. А потом увидела под деревьями Змеевича и призналась, что боится змей. А эльфийка с непроизносимым именем отправилась доказывать, что он как все и что тоже пьет, хотя никто ее не просил это делать.А потом был тот непонятный напиток, который пыталась у Лены и Попугайчика отобрать зеленая белка. Хороший, кстати, напиток, вкусный. И после этого напитка стало весело-весело. И предложение пойти и вывесить парадную мантию Змеевича на ворота, чтобы он знал, как шипеть, показалось Лене отличной идеей. Впрочем, не ей одной. И целая компания куда-то пошла. В темноте, под деревьями. И Лена там отстала, заблудилась и потерялась. Потом, дрожа от страха, спросила дорогу у здоровенного паука, плетущего кому-то светящееся в ночи платье. Потом, к своему неимоверному удивлению, даже вышла к костру, все так же весело пылающему. Огляделась. Поняла, что никого знакомого поблизости нет, села на травку и разрыдалась.
Первым перед плачущей девушкой возник излишне красивый парень. Возможно, даже тот самый, которого отгоняла Попугайчик. Лена немного на него посмотрела, милостиво выслушала предложение ободрить и утешить, а потом мстительно стала рассказывать о своей нелегкой судьбе. И рассказывала с такими подробностями и такими проникновенными завываниями, что бедолага не выдержал, убежал за вином, да так там и пропал.
– Утонул, наверное, в бочке – удовлетворенно сказала девушка.
Посидела, поскучала. Вспомнила, что рыдания привлекают красавчиков, и опять бурно разрыдалась. Должен же кто-то вино принести.
И уловка даже сработала. Из темноты под деревом на этот раз появился мужчина чьей-то там мечты. Синеглазый такой. Со следом от помады на подбородке и знакомым кувшинчиком в руках. Видимо, одной эльфийке очень понравилось всучивать эту пакость преподавателям.
– Что случилось? – устало спросил он.
– Все! – не стала мелочиться Лена. – Все случилось! Все и сразу!
Вскочила на ноги, постояла в драматичной позе, ну, ей так казалось, и побежала к пауку с его светящимся платьем. Может, возьмет, сожрет и не надо будет больше мучиться с этой дурацкой учебой.
Некромант удивленно посмотрел ей вослед. Ругнулся, шандарахнул кувшинчиком об дерево и бросился за ней. И, в отличие от Лены, он в темноте даже видел. Поэтому спятившую девчонку быстро поймал, тряхнул так, что она клацнула зубами и стала жаловаться на укушенный язык, а потом еще и обозвал.
– Вы все ничего не понимаете! – заявила девушка и бурно разрыдалась. – Идиотское ЕГЭ, его специально придумали! И я не знала! И мама расстроится! И-и-и-и… И я такая дура! Лучше пускай меня паук съест, хоть ему питание!