Неудачница

Я удивлённо моргаю, безуспешно стараясь скрыть, насколько новой была для меня информация.

Почему я никогда не интересовалась прошлым Глеба?

И, выходит, когда Лина говорила, что два года назад они вместе были на дне рождения Татьяны, он специально для этого вернулся из Англии?..

Всё-таки — бывшая невеста?.. Смотрю на Бондарева и пытаюсь понять, кто для него эта милая, но невероятно упорная в своих попытках завладеть его вниманием, девушка?..

— Мои девочки уже подросли, — кивая на своих, светящихся от счастья и брильянтов, дочерей, говорит Сибилла, — Ты не находишь, что они невероятно похорошели с вашей последней встречи?

Вот это… прям топором в лоб. Вообще не прозрачно. Мастера завуалированных намёков подавились дымом от своих изящных курительных трубок.

— Я просто не имею права отвечать на ваш вопрос… — вновь убивая всех своей вежливой улыбкой, отвечает Глеб.

— Почему? — сверкая глазами не хуже всех своих драгоценных камней, вопрошает Сибилла.

— Какой мужчина позволит себе ответить на такую хитрую провокацию в присутствии своей девушки?..

Смотрю на него, хлопаю глазами, пытаюсь понять смысл фразы…

Стоп. Это он меня имел ввиду?!

Перевожу взгляд на семейство Сверкающих. Те оглядывают меня недоверчиво.

— Познакомься, Сибилла, это Мила, — Глеб смотрит на меня едва ли не с любовью, а я… выдавливаю из себя приветственную улыбку. Корявую такую, вполне могущую сойти за последствие паралича мышц челюсти, улыбку.

— Мне говорили, что в последнее время ты появляешься в свете со своей личной помощницей, — стараясь своё недовольство скрыть за удивлением, замечает Сибилла.

Хах. Быстро у них новости разлетаются.

— Я старался не афишировать свои отношения с Милой, — сухо улыбается Глеб.

— И как на это смотрит твой отец? — бровь женщины изящно улетает наверх.

А вот на дочерей её просто смешно смотреть — их лица демонстрировали все чувства, испытываемые хозяйками по этому поводу.

— Думаю, точно также, как он смотрел бы на мои отношения с одной из твоих дочерей… или со всеми разом, — продолжая улыбаться, говорит Глеб, а у меня глаза увеличиваются в размерах — да настолько, что реально страшно становится. За глаза.

Сибилла как-то неопределённо хмыкает, окидывает меня более внимательным, цепким взглядом, и, кивнув своим дочерям, уводит их за собой, не прощаясь.

— Это что сейчас… — начинаю, было, я, как Глеб меня перебивает:

— Не хочешь, чтобы это продолжалось весь вечер?

Смотрю на него удивленно.

— А что, это будет повторяться не раз? — спрашиваю, с каким-то священным ужасом представляя, сколько атак придётся отбить и сколько проклятий на свою голову получить — в связи со своим новым "семейным" положением.

— Это будет длиться весь вечер, если мы сейчас не покажем, что информация о личной помощнице давно устарела, — глядя мне в глаза, серьёзно говорит Глеб.

Кажется, я понимаю, зачем ему понадобилось такое прикрытие, как я.

Я бы тоже не выдержала. Серьёзно. Это прям кошмар!

— И что нужно сделать, чтобы это прекратилось? — с лёгкой опаской косясь на богатеньких наследниц справа от нашей пары, готовящихся на "новый" заход.

Кажется, эти были настроены серьёзнее. По крайней мере, бокалы с шампанским в их руках выглядели очень опасно…

— Нужно довериться мне, — голос Бондарёва прозвучал так близко, что я вздрогнула от удивления.

Поворачиваю к нему голову и едва не сталкиваюсь носом.

— Глеб… — говорю осторожно, но с предупреждением в голосе.

— Они будут атаковать не меня. Тебя. Но мы можем это предотвратить, — мягко произносит он, почти касаясь моих губ своими.

Понимаю, что в его словах есть логика. Мишенью стану я, а не известный в городе холостяк-миллионер. А ходить в дамскую комнату, каждый раз опасаясь, что меня подстерегают в коридоре… Тут же вспомнился Клуб, Чиверс, удар о стену… Нет, увольте. Мне моё здоровье дороже.

— Что ты предлагаешь? — смотрю на него затравленно. Не хочу быть ни побитой, ни обрызганной шампанским или того хуже — красным вином. Вообще — мне это платье нравится!

— Предлагаю доказать всем, что ты — моя девушка, а не прикрытие от всех желающих заполучить меня в свои изящные коготки с французским маникюром, — усмехается Глеб.

Я улыбаюсь в ответ. Когда он так шутит, он совсем не похож на монстра: скорее — на простого обаятельного парня, не желающего быть пойманным в сети выгодного брака.

— Так что конкретно ты… — слова заканчиваются, когда он мягко накрывает уголок моих губ своими губами.

У меня замирает сердце… А потом что-то щемяще-нежное наполняет меня изнутри… почему он такой… милый?.. Почему не врывается в мой рот без спроса, а лишь невинно касается нежной кожи, а затем медленно проводит губами по моим чуть открытым от удивления губам?.. Где мой монструозный шеф, не желающий признавать моих прав? И откуда взялся этот деликатный мужчина, старающийся не спугнуть меня своим напором?..

И почему, в конце концов, я позволила ему себя поцеловать?!

Я что… жалею его?..

Чуть отстраняюсь, недоверчиво глядя в его лицо. Что это вообще сейчас со мной было?..

— Когда ты такая покладистая, я начинаю забывать, что у нас с тобой заключен контракт, — тихо произносит Глеб, всё ещё находясь в тревожной близости от меня.

Зачем он это сказал?!

Отворачиваю голову, пытаясь собрать мысли в кучу. Я не хочу слышать этих слов, они сбивают с толку. У нас с Глебом договор о найме. Никаких лишних чувств, никаких искренних признаний. Зачем он это делает?!.

— Ты смутилась? — Бондарёв вновь чуть наклоняется ко мне, чтобы заглянуть в глаза, но я уже пришла в себя и продолжать это шоу не намерена.

— Твоя девушка имеет право смущаться от поцелуев на публике, — спокойно говорю ему я, поправляя волосы, — да и вообще — любая другая нормальная девушка смутилась бы не меньше.

— Это был самый невинный поцелуй в моей жизни, — спокойно усмехается Глеб, — А чувствую себя так, словно совратил юную деву и швырнул её в пучины порока.

Ну, про «пучины порока» — это он недалеко от истины ушел. Пусть Бесов и не предлагал мне стать его девушкой (пока), но у нас с ним уже начинают зарождаться отношения, а этот поцелуй с Бондарёвым… хоть его и поцелуем-то назвать нельзя — так, прикосновение губ, не более… в общем, он делал меня какой-то развратной женщиной в моих же глазах!