Неудачник

Конечно. Она права. Это то, что говорит вам хороший друг. Даже когда это не помогает. Потому что ущерб нанесен, и душевная боль не пройдет в течение нескольких дней, как при пищевом отравлении, которому должно стать намного хуже, прежде чем станет лучше. Есть тотчас или два посреди ночи, когда ты думаешь, что все это вылетело у тебя из головы. Тогда ты согнешься пополам в агонии, клянясь любому Богу, который тебя послушает, просто положить этому конец.

Честно говоря, я не думала, что при потере ЭрДжея будет так больно. Который предвидел, что это произойдет.

Все, чего я хочу, когда прихожу домой из школы, — это включить громкую музыку и сидеть в своей комнате, поэтому, конечно, мой папа ждет меня на кухне с возмущенным выражением лица.

— Что? — говорю я, бросая сумку на обеденный стол.

— Ты же знаешь, мне это не нравится.

Я подавляю вздох. — Может не сегодня вечером? У меня есть домашнее задание.

— Нет, я думаю, мы так и сделаем, Слоан. — Он кивает в сторону стула, предлагая мне сесть. Все говорит о том, что это будет особенно невеселый разговор.

— Не хочешь сказать мне, почему я наблюдал, как Кейси подъезжает на Uber?

Я откидываюсь на спинку стула, раздраженная вопросом, потому что он явно бессмысленный. — Я предполагаю, что ты уже знаешь ответ на этот вопрос.

— Из Сент-Винсента позвонили, чтобы сообщить, что в последнее время тебя несколько раз задерживали.

— Это вопрос?

— Давай попробуем вернуть прежние отношения. — Равнодушный к моему четкому намеку на то, что я участвую в этом по принуждению, он тянется за своей чашкой чая. — Что происходит, Слоан? Это не похоже на тебя — вести себя так в классе.

— Откуда тебе знать, какая я? — требую я, мрачно смеясь. — Когда ты в последний раз спрашивал меня что-нибудь обо мне?

Последнее капля моего терпения лопается. Как трещина в опоре моста, которая годами выдерживает безжалостное движение, погоду и пренебрежение, пока не сбрасывает утренних пассажиров в овраг.

— Ты вдруг решаешь появиться на родительском собрании и начинаешь интересоваться моей жизнью, как будто я еще не стала полноценным человеком с минимальным участием с твоей стороны?

Чашка все еще парит в одной руке, папа явно ошеломлен этой вспышкой гнева. — Откуда это берется?

— У меня есть вопрос получше. Когда ты в последний раз спрашивал меня, нравится ли мне школа? Или завела ли я новых друзей. Тебя бы удивило, если бы ответ был «нет»?

— Слоан…

— Нет, ты затащил меня сюда, папа. — Я остро ощущаю жар, проникающий в мои поры. Мои уши горят красным. Годы пренебрежения и обиды, всплывающие из глубокого колодца какого-то серьезного дерьма между отцом и дочерью, которое давно назревало. — Ты всегда давал понять, что мои чувства не имеют значения в доме. От меня ждут, что я заткнусь и буду играть свою роль. Буду сильным человеком, который никогда не просит о помощи и не позволяет маске соскользнуть, потому что не дай Бог мне постоянно взваливать на свои плечи бремя чужих нужд.

Его глаза расширяются. — Я никогда не просил тебя…

— Серьезно? — Слоан, Кейси — твоя ответственность. Ты ее старшая сестра. И это прекрасно. Я хочу быть рядом с ней. Конечно. Но какова твоя работа во всем этом? Кто отвечает за меня? — Я с ужасом слышу, как мой голос срывается. — Конечно, иногда ты играешь роль. Ты строишь из себя защитника и отпугиваешь моих парней, как будто на самом деле беспокоишься о моей добродетели, хотя, вероятно, просто боишься, что один из этих богатых парней обрюхатит меня, и тогда ты потеряешь работу, я права?

У него отвисает челюсть. — Это не…

— Но как насчет моих чувств? — Перебиваю я. — Когда это будет считаться?

— Если бы ты пришла ко мне, — начинает он, нахмурив брови и сложив руки.

— Я не одна из твоих учениц. Я записываюсь на прием не для того, чтобы привлечь внимание моего отца.

— Может быть, я был чем-то озабочен, — признается он в попытке успокоить меня, но, похоже, он все равно этого не понимает. Вообще. — Это не значит, что я не заинтересован. Ты всегда предпочитала иметь свое личное пространство. Общение — это улица с двусторонним движением.

Верно. Конечно, он нашел бы способ сделать это моей виной. Это никак не могло быть недостатком с его стороны. Нет, это я была недостаточно откровенна.

Я, спотыкаясь, поднимаюсь на ноги.

— Куда ты идешь? Мы еще не закончили разговор, Слоан.

Я перекидываю сумку через плечо. Если мне придется посидеть здесь еще минуту, я собираюсь что-нибудь выкинуть. — Вот тебе новость, папа: я встречалась с ЭрДжеем Шоу за твоей спиной. Он мне действительно нравился. Но теперь мы расстались, и вместо того, чтобы грустить и вгрызаться в пинту мороженого, ты ждешь, что я буду улыбаться и притворяться, что все в порядке. Что ж, мне это надоело. Считай, что это я отключаюсь. С меня хватит.

— Я понятия не имел, что ты так себя чувствуешь. — На глубоком вдохе он прочищает горло. — Возможно, ты права. Я всегда был уверен в твоей способности позаботиться о себе. Что я тебе не нужен.

Я смотрю на него, позволяя многолетнему негодованию отразиться на моем лице.

— Девочке всегда нужен ее отец, — говорю я, прежде чем уйти.

В своей спальне я захлопываю за собой дверь. Я бросаюсь на кровать и тереблю подушку, пока не слышу, как начинают рваться швы, а мои пальцы немеют. Затем я зарываюсь лицом в натянутую ткань и рыдаю.

Предполагается, что исповедь полезна для души, но в моей полно дыр. То, что я позволила отцу увидеть, как я ломаюсь, было похоже на катастрофу. И каждый раз, когда я смотрю на свой телефон и вижу, что сообщения от ЭрДжея там нет, я проклинаю себя за то, что мне не все равно. Я знала, что лучше не влюбляться в незнакомца в лесу.

Сколько раз я должна усвоить, что ничего хорошего не выйдет из того, что я открою свое сердце, пока я не буду убеждена, что это только укусит меня за задницу?

— Слоан? — Раздается осторожный стук в дверь. Моя сестра.

— Уходи. — Мой голос приглушен подушкой.

— Нет. Я вхожу.

Не дожидаясь возражений, Кейси входит внутрь, останавливаясь только для того, чтобы закрыть за собой дверь. Затем она оказывается на кровати рядом со мной, отрывая мое лицо от подушки. — Ей, — тихо говорит она. — Ты в порядке?

Истерический смех вырывается наружу. — Нисколько.

— Я думаю, это был в основном риторический вопрос.

Я поднимаю голову и вижу, что ее губы кривятся в усмешке. Я почти смеюсь в ответ, на этот раз искренне, пока не вспоминаю, почему я плачу в первую очередь. Почему ЭрДжей меня терпеть не может.