Неудачник

— Какой ужас! — театрально удивился он. — Такой приличный молодой человек и валяется в грязи!

Да, я любил Элли и, несмотря на то что общение с ним всегда заканчивалось несчастьем, очень ему обрадовался. Поэтому я любовно обругал его и уселся рядом с ним в машину, предварительно убедившись, что он не прячет в ней оружие или что-нибудь другое, что могло бы вызвать осложнения с полицией.

Элли сунул мне бутылку с виски. Распечатав другую для себя, он тронул с места, по дороге рассказывая мне о себе. Он уехал из Техаса, сказал он, вскоре после меня. Фактически у полиции против него ничего не было, но они намекнули, что всем, кто был замешан в той истории, будет лучше на какое-то время скрыться из штата. И Элли почел за лучшее последовать их совету. Он помотался по Оклахоме и Мидвесту, работая «по маленькой» и занимаясь мелкими воровскими делишками. Прибыв сюда, в Линкольн, с приличными деньгами, что не обязывало его зарабатывать на жизнь, он устроился таксистом просто для развлечения. Утром он уезжает из города, а пока, вечером...

Он описал мне свою идею вечернего развлечения. Я непреклонно и возмущенно заявил ему, чтобы на меня он не рассчитывал.

— А что такого? — убеждал меня Элли. — Я прошу только о том, чтобы ты покатал меня и мою приятельницу. Что в этом плохого?

— Здесь все плохо! — сказал я. — Прежде всего, у меня нет водительских прав.

— Ну так что? Зато у меня их целый десяток. Парень, у которого я купил себе права, дал мне скидку за оптовую партию.

— Я не собираюсь с тобой спорить, Элли, — сказал я. — Я ужасно рад тебя видеть, но категорически отказываюсь...

Элли начал мне льстить. Он грустно упрекал меня. И это его давний протеже — юнец, которого он выручил из публичного дома, где тот торговал леденцами вразнос? Неужели я так зазнался, что не хочу оказать маленькую услугу своему старому другу?

— Ладно, тогда ответь мне только на один вопрос, — сказал Элли. — Ты поведешь машину или предпочитаешь оказаться предателем в глазах старого друга?

Мы катили вперед, споря и время от времени выпивая. Я начал колебаться. Прошел почти год, как я в последний раз пробовал настоящее виски. В течение многих месяцев я вел безупречный образ жизни, упорно работая и занимаясь в колледже, и такое существование начало мне приедаться. Учеба в колледже прекратилась до осени. Так почему бы мне, когда у меня оказалось немного свободного времени, не сделать перерыв в набившей оскомину рутине?

— Ну ладно, — наконец сдался я. — Но никаких проделок, Элли! Ты должен обещать, что все будет нормально.

Элли стащил с себя фуражку таксиста и напялил ее на мою голову, соглашаясь со всем, о чем я просил.

— Ты тоже должен дать мне обещание, — сказал он. — Дама, за которой мы заедем, очень утонченная. Я везу ее на танцы в загородный клуб.

— Ты шутишь! — засмеялся я.

— Увидишь, — пообещал Элли. — Кстати, остановись-ка у этой аптеки. Я куплю для нее несколько сигар.

Я затормозил, повернулся и испуганно уставился на него:

— Сигары?! Ты покупаешь ей...

— "Гавану", — небрежно бросил Элли. — Я же сказал, она очень утонченная.

Он довольно долго торчал в этой аптеке, нарочно задерживаясь, подумалось мне. Когда, наконец, он появился, я уже заканчивал свою первую пинту и моя тревога и любопытство относительно предстоящей экспедиции растаяли в легком хмеле.

Он показывал мне дорогу, и вскоре мы оказались в ужасно грязном и мерзком районе города. Я остановился у дома, который он указал, — у полуразвалившейся некрашеной хибары, — и Элли опять вышел. Он оставался в доме минут пять. И появился с толстой и самой безобразной девицей, которую мне только приходилось видеть.

На ней были теннисные туфли с прорванными мысками, откуда торчали босые пальцы с черными ногтями, и замызганный халат, ее сальные волосы, как швабра, торчали в разные стороны.

Оба курили сигары.

Покачиваясь, он придерживал девицу за локоть и вел через двор. Усадив ее на заднее сиденье, бормоча вежливые и нежные слова, он устроился рядом.

Дверца захлопнулась. Задние занавески опустились вниз.

— Джеймс, — распорядился Элли, — отвези нас в клуб.

— Есть в клуб, сэр, — почтительно сказал я и включил газ.

Клуб находился в нескольких милях от города. К тому времени, как мы туда добрались, на дороге выстроилась длинная вереница автомобилей, ожидающих момента, когда они подъедут к ярко освещенному входу и высадят своих пассажиров. Я встал в конце очереди и, как только машина впереди тронулась с места, последовал за ней. Постепенно мы приближались к входу, а тем временем с заднего сиденья доносился разудалый хохот.

Я хорошо представлял себе, что будет происходить на обратном пути, хотя совершенно не понимал, насколько далеко все зайдет. Но, будучи уже слегка навеселе, я не видел причин предостерегать своих пассажиров или напоминать им, где они находятся. Элли намеревался посетить клуб. Отлично, я и привез его с подружкой к клубу. Остальное их дело. Насколько я понимал, его «дама» не могла выглядеть хуже, чем была, каким бы ни было ее теперешнее состояние.

Мы медленно продвигались вперед и наконец оказались почти напротив входа, и, омытый ярким розовым огнем неоновой вывески, я уставился на сверкающее великолепие передо мной... Мужчины во фраках и смокингах, дамы в роскошных вечерних платьях. Гости шумно толпились под празднично разукрашенным навесом перед входом, поднимались и спускались по широкой лестнице. Смех, веселые разговоры, шумные оклики вновь прибывших.

Наконец передо мной отъехала последняя машина. Я занял ее место. Швейцар быстро подскочил к нам и учтиво распахнул заднюю дверцу. Послышался растерянный вскрик, какие-то восклицания, ругань — и глухой звук падения.

Из машины появились и, спотыкаясь, направились ко входу, сопровождаемые сотнями округленных от ужаса глаз, Элли и его дама. Оба попыхивали сигарами. Оба были абсолютно нагие.

Я кинул на них лишь один испуганный взгляд. Затем, выскочив из машины и захлопнув снаружи дверцу, сбежал.

Глава 7

До весны следующего года у меня все складывалось хорошо. Затем уволили управляющего магазином, который меня нанял, и все пошло из рук вон плохо. Бывший управляющий был спокойным, уравновешенным джентльменом, настолько добрым, насколько это позволяла его работа. Пришедший на его место человек оказался наглым крикуном и грубияном, который намеренно оскорбительно вел себя по отношению ко всем без исключения. В тот день, когда он впервые появился в магазине, не успел я дойти до своего стола, как он вызвал меня на ковер.

— Мне стало известно, что вы содержите двух женщин, — заявил он. — Меня интересует, как вы с ними управляетесь. Как вы умудряетесь содержать на свою зарплату двух шлюх?

— Содержать... кого?! — Я в ужасе уставился на него, не понимая, о чем он говорит.

— Может, вы занижали для них цены, а? — продолжал он. — Что ж, тогда вам лучше уволиться. Вам нужно покупать одежду для своих шлюх, следовательно, приходится вместе с ними подписывать счет. И нечего сочинять им фальшивые имена, понятно? Нечего нам тут втирать, что это одежда для вашей матери и сестры!

Наконец-то я его понял. Но мог только стоять и смотреть на него, дрожа от ярости... Мама и Фредди. Всего одним словом он обвинил меня в мошенничестве и подлоге и назвал моих маму и сестру шлюхами!

Кажется, я никогда не был так близок к убийству.

Очевидно, он понял, что я испытываю.

— Ладно, — он выдавил неловкий смешок, — похоже, мне неправильно донесли, верно? Ну и нечего обижаться.

Я ничего на это не ответил — просто не мог вымолвить ни слова. Проворчав еще какие-то извинения, взмахом руки он отослал меня прочь.