Неуёмность перевоплощений

– Всё-таки, палка о двух концах. Пусть какой-то части людей дано будет преобразиться, – глубокомысленно изрёк Ломов, – но ведь они получат возможность и продолжать своё существование. Величайший очередной шанс.

– Бредишь, Кирюша, – сказал Ковалёв. – Когда ты станешь монстром, тем самым гмоном, ты уже будешь другим существом. Ничего человеческого в тебе не останется. Гмоны истребляют не только людей, но и разум… Вселенский разум! Как этого не понять? Это страшная эмиграция в чудовищную неизвестность.

– Понимаю. Идёт жуткое и неуёмное перевоплощение всего существующего.

– Прежде всего, человека, Кирилл. И мириться с этим никак нельзя.

– Но ты, Виктор, не спеши записывать меня во враги народа! Я же тебе говорю, что просто размышляю. Не собираюсь я обниматься с гмонами и теми же англосаксами. Для меня, что те, что другие – одно.

– Из одной крайности в своих рассуждениях, Кирилл, ты впадаешь в другую.

– Никаких крайностей! Я – самый настоящий патриот своей страны. Я категорически против любого рода эмиграции и не смог бы, например, в той же Англии или в США прожить и недели. Меня устроит только Россия и нормальное человеческое состояние. Другие варианты не греют.

– Потому и будем защищать свою страну от всех и всяческих бед, товарищ капитан. Другого выхода нет.

– Понятно, мы с тобой, Витя, офицеры Российской Армии и русские люди, поэтому в любую минуту… Если всё обстоит именно так, как ты говоришь, то воевать придётся всем нам – и старому, и малому. Я не пожалею жизни… Но могу же, в дружеской беседе, я в чём-то немного посомневаться? Имею же я на это право, как старший по званию.

Оба засмеялись. Без юмора и шуток никак не обойтись даже во время артобстрела и совсем не потому, что многие из россиян бесчувственные даже к самим себе, грубые, как кирзовые сапоги. Всё гораздо сложнее и одновременно проще. Подсознательно мы понимаем и чувствуем, что земная физическая смерть – это очередное, следующее рождение. Поэтому и умирать нелепо и грешно на куче заокеанских долларов, горько сожалея о том, что не можешь взять всё это с собой.

Да и веселило Ковалёва и Ломова, главным образом, то, что они на какие-то мгновения представили себя в образе гмонов… Короче говоря, дал себе возможность мыслить и рассуждать не по уставу. В свободное от службы время это не поощряется, не приветствуется, но допускается.

– Меня только одно удивляет, – сказал Ковалёв. – Все в части знают, что ты ярый противник англосаксов международной политики обнаглевшей верхушки США и Британии. Их современные, как бы, ценности и, главным образом, довольно сомнительной демократии. Но вот, как-то, странно получается…

– Что тебя удивляет, Виктор Петрович? – спросил Ломов. – Говори, не скромничай! Постараюсь ответить тебе на вопрос, доложить о том, что тебя интересует.

– Многим известно, что ты в состоянии общаться на английском языке лучше иного североамериканца. Зачем тебе это надо, Кирилл? С кем тут беседовать на нём? С местными коровами?

– Удивительный ты человек, Виктор. Но ты ведь владеешь этим зыком. Зачем? Но, как говорится, на всякий случай. Может быть, пригодится.

– А я обожаю изучать языки. Для интереса. Кстати я неплохо владею немецким, французским, испанским и, само собой, итальянским. Правда, не думаю, что они мне пригодятся. Я занимаюсь ремонтом военной техники, которая обожает русскую речь.

– Теперь понятно.

– Я когда-то был женат. Но вот уже несколько лет, как холостяк. Надо же чем-то заниматься в свободное от службы время.

Не стал лейтенант интересоваться личной жизнью Сомова, спрашивать, как и почему тот стал холостяком. Надо будет, сам обо всём расскажет. Тем более, капитан Сомов в их части человек новый. Меньше года тому назад перевели его откуда-то с Севера в их часть. Так получилось, что сдружились. Наверное, потому, что были соседями в их офицерском доме. Да и, вообще, «технарь» Кирилл Васильевич показался ему довольно приветливым человеком. И это уже немало.

Невероятно, но если выжившей части человечества придётся попасть под влияние диких, невероятных мутаций, измениться коренным образом, то в этом не будет ничего хорошего. Ковалёв это понимал, Сомов – тоже, но пока ещё не до конца. Он обожал анализировать, размышлять, в какой-то степени, спорить с самим собой.

Жаль, что на Земле многое даже неглупыми людьми было упущено, искажено, истолковано не совсем верно и весьма тенденциозно. Далеко не все те, кто ратовал за, так называемую, чистоту экологической среды, понимал, что борьба должна сводиться, в основном, уже не столько к тому, чтобы сохранить животных, занесённых в Красную Книгу, а сколько самого… человека.

Ведь он уже давно находился там… во Вселенской Красной Книге и вписан в неё огромными красными буквами если не самим Господом, то его небесными сподвижниками. Но этот незримый фолиант, без сомнения, стал «настольной» книгой самого Бога. Тот, кто сейчас заботился о благе ближнего своего и дальнего, о собственном народе и процветании Родины, не просто считался патриотом России, но и всей Земли.

Здравый и полезный космополитизм, но весьма и весьма… запоздалый. Трудно, конечно же, быть патриотом всего Мироздания, но попытаться стоит. Ведь тот, кто борется со злом и жестокими бедами за Родину, по сути, спасает весь мир и не только земной. Помыслы лейтенанта Ковалёва были чисты и строго определённы. Если спасаешь Россию, значит, и всё Человечество.

Война самых настоящих, двух противоборствующих миров, по сути, уже не просто шла, а набирала обороты. Было бы преступно и нелепо сомневаться в том, что опасность преувеличена, поэтому рьяно бороться с ней не стоит. Пусть всё идёт своим чередом, а там, как говорится, видно будет. Зачастую господа, жирующие на чужих костях, бывают настолько не разумны и не дальновидны, что просто диву даёшься.

Всё самое ими не предвиденное, видимо, происходит от того, что в их головах царствуют или главенствуют мысли только об увеличении прибавочной стоимости, пополняющие их бездонные, точнее, безразмерные карманы. Причём, любым, самым изощрённым и бандитским способом они стремятся к обогащению. Да ведь и покрасоваться «сложным» господам и дамам перед «простым» народом, публично продемонстрировать, какие они… особенные.

Конечно же, большинство этих субъектов в заблуждениях своих рассчитывали, что лично их разного рода беды и напасти обойдут стороной. Ведь они – не просто люди, а самого высшего сорта. А если иные из них и продолжали изображать из себя патриотов, то это со стороны выглядело мерзко. Давным-давно почти каждый нормальный, «простой» человек знал, правая и левая рука одного организма никогда не будут вести борьбу друг с другом. Таковой была сложившаяся ситуация, ставшая системой.

Но видимость такового потешного «боя» создавали и продолжали создавать. Всемирная мафия пусть не сплочённая, но единая, с чем не стоит спорить. Но слишком уж самонадеянны и уверены в своих возможностях её представители. Этакие, гордые индюки, мечтающие по ковровым дорожкам торжественно, под туш духовых оркестров вальяжно пройти даже в потусторонний рай. Они ведь и на кровавой войне людей с гмонами попытаются нажиться. Такая у олигархов, барыг и чиновников появляется великая возможность – целиком проглотить очередного телёнка и не подавиться его костями.

Потому Вирус Агрессивной Мутации если и волновал их, то незначительно. Они ведь особые… неприкосновенные господа и дамы, не подозревающие о том, что являются, всего лишь, временными персонажами активно текущей, страшной социальной сказки, поспешно объявленной ими реальностью и необходимостью. А гмонов они постараются сделать своими рабами. Такое вот «простенькое» желание господ и дам, до гробовой доски «раскатавших свои губы».

Давние друзья и собеседники Ковалёв и Ломов, не сразу, но нашли точку соприкосновения в своих мировоззрениях. Пришли к одному и тому же выводу: самые страшные трагедии происходят не на больших и основных дорогах, а на их обочинах. А потом уже захватывают всё существующее, начиная с магистралей.