Неугодный президент

137 Венесуэла, Маракайбо, площадь Боливара

Центральная площадь Маракайбо пестрела флагами Венесуэлы и красными рубахами. Одетые в них и в кепки-качучи сторонники Уго Чавеса приехали послушать его выступление из самых отдаленных уголков провинции Сулия. Однако в основном на площади были нефтяники из Маракайбо и окружавших его городов-спутников.

Усиленный мощными динамиками голос президента разносился над площадью. Его изображение крупным планом транслировалось на двух огромных экранах. Речь Чавеса была экспрессивной и вызывала живой отклик у аудитории. Он говорил о том, что долгие годы нефть для Венесуэлы была как слон в бассейне. Ее добыча не давала развиваться другим отраслям.

– Пришла пора положить этому конец! Мы должны превратить барахтающегося в бассейне слона в скакуна прогресса, который стремительно понесет Венесуэлу по двадцать первому веку к озерам счастья и процветания! Да здравствует Боливарийская революция! Да здравствует Венесуэла! – закончил свое выступление Уго Чавес.

Площадь разразилась овацией, после чего еще долго скандировала имя президента. Чавес тем временем спустился с трибуны и по живому коридору направился к муниципалитету Маракайбо. Тысячи людей, стоявших по сторонам, размахивали флажками, приветствовали президента и выкрикивали слова одобрения. Самые восторженные поклонники напирали на охрану и протягивали руки. Чавес то и дело останавливался, чтобы пожать их, потрепать по головам детей и сказать несколько слов.

Логинов с Теофило пробирались через толпу параллельным курсом. Все время выступления они простояли неподалеку от выгороженной пресс-зоны. Она располагалась прямо перед трибуной и была заполнена аккредитованными журналистами. Выступление Чавеса фрагментарно фиксировали несколько телеоператоров с камерами, остальная журналистская братия время от времени делала снимки.

Долорес тоже трижды сфотографировала Чавеса, а потом просто держала перед собой диктофон. Ремедиос Гонсалес стоял чуть позади и высматривал в толпе девушек. Никаких других действий они не предпринимали.

Когда Виктор с Теофило уже приблизились к муниципалитету, Логинову перезвонил Услара.

– Ну что скажете, полковник? – спросил он.

– Даже не знаю! Пока, слава богу, но… – ответил Виктор, зажав второе ухо рукой.

– Что-что? – не расслышал его за шумом толпы Услара.

– Я вам сам перезвоню! Через минуту! – крикнул Логинов.

– Хорошо! Жду!

На входе в муниципалитет Маракайбо стояла многочисленная охрана. Миновав ее, Виктор и Теофило поднялись на крыльцо и нырнули в божественно прохладное после раскаленной площади фойе.

– Звони «наружке»! – сказал Логинов.

– Уже звоню! – оглянулся кубинец и приложил к уху телефон.

Виктор, сместившись чуть в сторону, выглянул через большое окно на площадь. Уго Чавес, остановившись метрах в ста пятидесяти от муниципалитета, пожимал протянутые через цепь охранников руки своих восторженных сторонников.

Подобное «общение с народом» сущий кошмар для службы охраны любого президента. Однако в толпе вдоль живого коридора заранее рассредоточилось большое количество сотрудников спецслужб, одетых в штатское, так что шансов у затесавшегося в толпу киллера выхватить оружие и успеть открыть прицельный огонь было совсем немного. Да и не стало бы ЦРУ городить огород с приездом в Венесуэлу сестры Мерседес и подбрасыванием дезы через Сергея Андриянова, если бы все было так элементарно…

– Ремедиос и Долорес пока стоят в пресс-зоне! – сообщил Теофило. – Ждут с другими журналистами, пока толпа слегка разойдется!

– Ясно… – кивнул Виктор, повернувшись.

Поведение журналистов «Диарио Рио-Негро» выглядело не только мотивированным, но и благоразумным. Продираться через разгоряченную выступлением президента толпу никакого смысла не имело, поскольку брифинг Уго Чавеса должен был начаться только через полчаса. Это по графику. В реальности же практически любое мероприятие с участием президента любой страны начинается, как минимум, минут на десять позже.

Виктор вытащил телефон и позвонил Усларе.

– Да, полковник! – ответил тот. – Так что скажете?

– Даже не знаю… – проговорил Логинов, вновь оглядываясь на площадь.

– Если рассуждать логически, – сказал Услара, – самым удобным местом для покушения была площадь…

– Да, – сказал Виктор. – Только цэрэушникам было известно, что мы об этом знали.

– Тогда где? В Эль-Табласо?

После брифинга было запланировано посещение Чавесом нефтехимического комбината. Журналисты имели допуск только на эти два из оставшихся мероприятий.

– Если рассуждать логически, то да, – сказал Виктор. – На брифинге совершить покушение нереально. Во-первых, всех участников при входе досматривают, а во-вторых, уйти шансов нет вообще. В Эль-Табласо теоретически можно и оружие на комбинат пронести и потеряться потом… Только, если исходить из этого, дезинформация бессмысленна. А она явно имела какой-то смысл…

– Они нырнули в толпу! – сообщил Виктору Теофило.

Виктор кивнул и проговорил в телефон:

– Может, сейчас что-то прояснится! «Наружка» доложила, что Гонсалес и Долорес пробираются к муниципалитету через площадь!

– Думаете, Долорес попробует потеряться в толпе и незаметно поменяться местами с сестрой?

– Не знаю, посмотрим… Я с вами свяжусь, как она войдет.

– Жду, полковник!

Закончив разговор, Виктор посмотрел на время. Несмотря на напряжение, он ни на секунду не забывал о Сергее Андриянове, которому угрожала опасность в далекой Аргентине. И Виктор перезвонил ему.

– Да! – ответил Сергей.

– Ну что?

– Только что сел на железнодорожном вокзале в Неукене на автобус до аэропорта. Как раз хотел вам звонить…

У Логинова отлегло от сердца. Если бы Сергея решили убрать после его маневров на железнодорожном вокзале Генераль-Рока, то сделали бы это в поезде либо на вокзале Неукена.

– Хорошо! Пройдешь регистрацию, сразу позвони! – сказал Виктор и тут же отключил телефон.

Сергей Андриянов был практически в безопасности, теперь можно было целиком соредоточиться на Чавесе. И Виктор повернулся к Теофило:

– Ну что там у «наружки»?..

138 Венесуэла, Маракайбо, район площади Боливара

Заставить себя позавтракать в гостинице Анхель не смогла. У любой женщины должны быть слабости. Средней руки журналистка Мария Хосе Мартинес вполне могла быть тайной обжорой. И по субботам ходить в дорогие кафе, чтобы налопаться до отвала запретных калорийных блюд.

Анхель приехала в центр на автобусе и почти сразу же нашла кафе по вкусу. Уютный зал по случаю субботнего утра и выступления Чавеса был почти пустым. Анхель долго изучала меню, потом заказала все, что ей понравилось, но по чуть-чуть. Покончив с едой, она долго пила кофе и курила.