Неукротимый, как море

Саманта четко осознавала свою неопытность и беспомощность перед лицом чрезвычайной ситуации. Надо что-то придумать, выбить себя из ступора, стряхнуть уныние.

«Спасательные жилеты! Ага!» — пришла в голову мысль.

— Жилеты в шкафчиках за рубкой! — крикнула Саманта Салли-Анн.

К ней обернулись испуганные лица. Вплоть до сего момента мероприятие выглядело веселой и славной проделкой, остроумной забавой, в которой полагалось подразнить жадных рвачей и хапуг, натянуть нос истеблишменту, — однако все вдруг обернулось на редкость серьезно.

— Марш! — прикрикнула она на команду, и по палубе прокатился дробный стук подошв.

«Думай!» — приказала она себе. Сейчас танкер было даже слышно: шелковистое шипение воды о корпус, шелест бурунов, которые нос «Золотого рассвета» гнал впереди себя.

Дроссельная тяга «Ловкача» однажды уже лопнула, где-то год назад, когда они ходили к островку Ки-Уэст. Обрыв произошел между мостиком и дизелем, и Саманта лично держала лампу-переноску, помогая Тому Паркеру копаться в крошечном и вонючем машинном отделении. Нельзя сказать, что она поняла в деталях, как он справился с поломкой, однако очень хорошо помнила, что Том регулировал обороты вручную — какой-то пипочкой на боку двигателя, сразу под кастрюлькой с воздушным фильтром.

Саманта повернулась и нырнула по трапу в машину. Дизель работал, негромко ворча на холостом ходу, и не желал вырабатывать энергию, чтобы двигать суденышко.

Споткнувшись, девушка растянулась на скользком от масла полу, вскочила, но тут же взвизгнула, обжегшись о раскаленный выхлопной коллектор.

Она просунула руку глубже и пошарила под воздушным фильтром, дергая за что попало. Наконец пальцы нащупали некую пружину, и Саманта встала на колени, чтобы повнимательнее рассмотреть находку. Саманта Сильвер старалась не думать о громадной стальной махине, которая на них надвигалась, о том, что сама находится в крошечном железном ящике, пропахшем дизтопливом, выхлопными газами и застоялой трюмной водой. Точно так же она старалась не думать, что на ней нет спасательного жилета, или о том, что танкер способен раздавить «Ловкача» как спичечный коробок. Вместе с ней за компанию.

Вместо этого она искала место, где кончается пружина. Выяснилось, что пружина крепится к какому-то плоскому вертикальному рычажку. Саманта отчаянно дернула за него — и тут же оглушительно рявкнул дизель. Девушка вздрогнула и разжала пальцы. Грохот сменился ворчанием, и она потеряла несколько драгоценных секунд, заново отыскивая заветную пипочку. На сей раз она прижала рычажок до упора: двигатель заревел, и «Ловкач» стал набирать скорость.

С губ Саманты сорвался молитвенный лепет. Оглохнув от грохота, она даже не могла сказать, имеют ли ее слова смысл. Но ничего: главное теперь — держать дроссель открытым и молиться.

Она не слышала вопли, раздававшиеся на палубе, не знала, сколько осталось до «Золотого рассвета», не знала даже, стоит ли Хэнк Питерсен за штурвалом, выводя суденышко с пути танкера, — она просто держала рычажок и молилась.

От столкновения «Ловкач» вздрогнул всем корпусом, раздался треск лопающейся стали и дерева, и палуба перекосилась, подминаемая носом танкера.

Саманта упала, ударившись лбом о горячий дизель. Удар был таким сильным, что глаза застило ослепительным белым светом, после чего обрушился звонкий мрак. Девушка рухнула навзничь и потеряла сознание.

Она не знала, сколько времени провела без сознания; скорее всего не больше нескольких секунд. Ледяная вода, брызнувшая в лицо, заставила прийти в себя, и Саманта приподнялась на колени — из обшивки, совсем рядом, хлестало несколько струй. Рубашка и джинсы успели промокнуть насквозь, от соленой воды девушка наполовину ослепла, а голова болела так, будто кто-то раскроил ей череп и загнал шило между глаз.

Саманта едва понимала, что происходит. Вновь вхолостую бормотал дизель, в трюме плескалась вода… На миг ей показалось, что танкер полностью накрыл «Ловкача», загнав его под днище. Впрочем, она тут же сообразила, что сейнер хоть и отбросило бесцеремонно в сторону, он до сих пор был на плаву.

И тогда девушка поползла по перекошенной, взбрыкивающей палубе. Она точно знала, где расположен трюмный насос — Том показал и обучил всех и каждого в команде, — и Саманта медленно ползла к нему с мрачным упрямством.

Хэнк Питерсен вылетел из рубки, дико размахивая руками. Он силился накинуть на себя спасательный жилет, но не вполне понимал, что следует делать: прыгнуть за борт и вплавь уходить с дороги слегка изменившего курс танкера или остаться на «Ловкаче» и вместе с ним попытать судьбу, потому как до столкновения оставались считанные секунды.

Остальных охватила та же нерешительность; столпившись у фальшборта, все смотрели на гору гладкой закругленной стали, которая закрывала полнеба. Один лишь телеоператор на крыше рубки — явно фанатик, не понимающий масштаба всей опасности, — продолжал снимать. Его восторженные восклицания и жужжание камеры сливались с шелестом отгоняемой носом «Золотого рассвета» волны, гребень которой возносился на пятнадцать футов, шипя и потрескивая, как пламя пожара в сухой степи.

Внезапно над головой Хэнка рявкнул дизельный выхлоп и тут же затих, вернувшись к прежнему бормотанию холостого хода. Он вскинул лицо, недоуменно помаргивая, а выхлопная труба ожила вновь, и палуба дернулась под ногами. Со стороны кормы донесся шум вскипевшей под винтом воды, «Ловкач» стряхнул с себя летаргический сон и задрал форштевень, подкинутый крупной зыбью Гольфстрима.

Еще секунду Хэнк стоял как вкопанный, а затем нырнул в рубку, где — не сводя глаз с бокового обзорного окна — принялся бешено крутить штурвал, закладывая резкий поворот.

Сейчас все поле зрения занимал танкер, но маленькое суденышко уже ринулось поперек пролива, надеясь оставить нос «Золотого рассвета» за кормой.

Еще несколько секунд, и они будут в безопасности — однако «Ловкач» тут же налетел на поднятый танкером вал воды, и Хэнка швырнуло через всю рубку. В груди что-то неприятно поддалось, он услышал мягкий щелчок треснувшей кости, но через миг все звуки утонули в стоне рвущегося металла — оба корпуса вошли в контакт. Хэнка вновь сбило с ног, и он растянулся поперек настила.

На ноги встать никак не получалось: сейнер качало и подкидывало так, что Хэнк приложился лицом о палубу. Тут последовал еще один удар, «Ловкача» потащило вдоль борта танкера — но затем суденышко отбросило вбок, чуть не перевернув вверх килем, после чего «Ловкач» принялся поплавком скакать на волнах-«усах», отбрасываемых танкером.

Сейчас по крайней мере Хэнку удалось подняться, однако он тут же сложился в поясе, прижимая руками сломанные ребра. Оглушенный и ошеломленный, он посмотрел в окно.

В полумиле от них танкер лениво разворачивался под ветер, хотя обычного буруна за кормой видно не было. Хэнк проковылял к выходу из рубки и выглянул наружу. Вода быстро сливалась с палубы через шпигаты. Релинг исчез, оставив после себя куски лееров, на которых сиротливо болтались обломки поручней. Изломы деревянных брусьев сияли в солнечном свете, как перерубленные сахарные кости.

Из люка машинного отделения выползла Саманта. На лбу вздулся фиолетовый рубец, девушка насквозь вымокла, а руки по локоть вымазаны солидолом. Она смахнула упавшую на лицо прядь — по тыльной стороне ладони шел ярко-алый ожоговый след.