Неукротимый враг
Шрифт:
— Откуда вам все это известно?
— Кое-что и сама вычислила. — Один ее глаз смотрел на меня вполне осмысленно, другой был полузакрыт и смотрел совершенно по-идиотски. — У меня есть друзья в полиции и суде. Точнее — были. Ну и жены других помощников — те тоже кое о чем нашептали.
— Почему же их мужья не вывели вашего мужа на чистую воду?
Глаз, принадлежавший идиотке, застыло моргнул и закрылся полностью. Теперь на меня взирал один только разумный глаз.
— Джеку было слишком многое известно. Север округа — территория с жестокими нравами, мистер, а он творил там, что хотел. Да и
— А вы точно знаете, что не от него?
— Я знаю то, что знаю. — Ее закрытый глаз будто бы посмеивался над столь серьезным тоном.
— Хотите рассказать все это в полиции?
— А толку что? Джек умер. Все умерли.
— Но вы-то живы.
— Лучше бы и я умерла. — Это заявление то ли удивило, то ли встревожило ее. Она открыла закрывшийся глаз и уставилась на меня обоими, словно это я угрожал отнять у нее жизнь.
— И Дэви Спэннер жив.
— Скоро умрет. По его следам пущены добрые полсотни полицейских. Я говорила с Рори Пэннелом сегодня утром. Пообещал, что они пристрелят его.
— Вы хотите этого?
— Ведь он убил Джека, разве нет?
— Но вы же только что сказали, что не очень вините его за это.
— Я так сказала? — Вопрос ее был обращен к себе самой так же, как и ко мне. — Быть не может. Джек был моим мужем.
Все стало ясно. Сейчас ее одинокая жизнь и сознание были разделены такой же глубокой трещиной, какой раньше — ее брак. Я встал и направился к выходу. Она проводила меня до двери.
— Так как насчет пленок?
— А что насчет пленок? Они у вас есть?
— Думаю, я смогла бы достать их.
— За тысячу?
— Этого мало, — ответила она. — Теперь я — вдова и сама должна заботиться о себе.
— Дайте мне прослушать записи. Тогда я предложу вам другую сумму.
— Они у меня не здесь.
— А где же?
— Мне-то это известно, а вот ты попробуй выясни.
— О'кей. Держите их у себя. Я или вернусь, или позвоню вам. Не забыли мое имя?
— Арчер, — ответила она. — Джек Арчер.
Я не стал ее исправлять, и она ушла назад, в искусственный полумрак своей гостиной.
Глава 29
Перед отъездом из Санта-Терезы я позвонил Генри Лэнгстону домой из автомата на бензоколонке. Трубку сняла его жена.
— Дом Лэнгстонов, — официально сказала она.
— Ваш муж дома?
— Будьте добры, кто его спрашивает? — Но она, вероятно, узнала мой голос. Интонация у нее стала явно враждебной.
— Лью Арчер.
— Нет, дома его нет, и виноваты в этом вы. Он все еще на севере округа, старается вызволить этого своего драгоценного убийцу. Допрыгается, что его самого пристрелят. — Она была на грани истерики, и я попытался успокоить ее:
— Это весьма маловероятно, миссис Лэнгстон.
— Вы не знаете, — ответила она. — Я испытываю ужасное фатальное предчувствие, что теперь у нас уже никогда не будет все хорошо. И это ваша вина, вы его в это дело втянули.
— Не совсем так. Хэнк уже занимался Дэви
Спэннером несколько лет. Он принял на себя обязательство перед ним и старается его выполнить.— А я? — воскликнула она.
— Вас что-то конкретно беспокоит?
— А-а, да что толку с вами говорить, — в голосе ее послышалась нотка сердитой доверительности, — вы же не врач.
— Вы больны, миссис Лэнгстон?
Вместо ответа она швырнула трубку. Я ощутил желание немедля поехать к ней, но это привело бы лишь к тому, что я увяз бы еще больше и потерял время. Я сочувствовал ей, но помочь ничем не мог. Сделать это мог только ее муж.
Выехав на скоростное шоссе, я направился на север. Мой организм уже начал протестовать против постоянной активности и отсутствия полноценного отдыха. Ощущение было такое, точно моя правая нога на акселераторе сама перемещала машину вверх по склону прямо до Родео-сити.
Помощник шерифа Пэннел сидел в задней комнате управления, слушая по рации сообщения диспетчера. Вероятно, он не выходил отсюда с того самого времени, когда я говорил с ним среди ночи. Казалось, все лицо его занимали одни усы да глаза. Он побледнел, осунулся и был небрит.
— Что слышно, помощник?
— Они упустили его, — он говорил со злостью.
— Где?
— Не могут определить. Дождем смыло следы его покрышек. На северном перевале все еще идет дождь.
— И что будет?
— Он все равно вернется на побережье. В противоположной стороне — одни горные хребты. А на уровне выше полутора тысяч метров идет снег. Когда он выедет на шоссе, мы уже опередим его. Я приказал патрулю перекрыть шоссе.
— А есть хоть какая-то вероятность, что он уже спустился в долину?
— Возможно. По крайней мере, п-профессор, похоже, так и думает.
— Вы имеете в виду Генри Лэнгстона?
— Угу. Он все еще крутится у старого ранчо. У него целая теория, что Спэннер вроде бы помешался на мысли об этом месте и вернется туда.
— А вы не верите в эту теорию?
— Нет. Не встречал еще ни одного профессора, к-который бы сам понимал, что он там городит. У них мозги размягчаются от того, что столько книжек читают.
Я не стал спорить с Пэннелом, и он с жаром продолжал. Оказалось, что Лэнгстон расстроил его, и теперь он нуждался в чьей-нибудь поддержке.
— Знаете, что этот п-профессор хотел мне внушить? Что у Спэннера есть оправдание за то, что он сделал с беднягой стариной Джеком. Из-за того, что Джек поместил его в сиротский приют.
— А разве этого не было?
— Было, конечно, но что еще Джеку оставалось делать? Отца у мальчишки задавило поездом. Джек не нес за него ответственности.
Мне послышалось, что голос у Пэннела дрогнул и фраза в его устах прозвучала двусмысленно.
— За кого Джек не нес ответственности?
— Да ни за того, ни за другого, ни за отца, ни за сына. Я знаю, что в то время ходили всякие грязные слухи, а теперь вот этот Лэнгстон опять хочет их распускать, а старину Джека еще и похоронить не успели.
— Что за слухи?
Он поднял на меня печальные воспаленные глаза.
— Не хочу даже и говорить, какая-то чушь собачья.
— Что Джек сам убил этого человека?
— Угу. Брехня сплошная.
— И вы могли бы поклясться в этом, помощник?