Неукротимый

В библиотеке приятно пахло воском и старой кожей. Обстановка здесь была весьма скромная, мебель – старая, солидная, не очень красивая, но такая удобная! На полках, защищенные от прямых солнечных лучей толстыми стеклами и плотными оконными занавесками, стояли ряды книг. Возле камина был устроен маленький уютный альков – здесь лорд Клермонт проводил многие часы, окруженный мудростью веков, глядевшей на него со стороны кожаных книжных корешков.

Переходя от полки к полке, Шайна читала на корешках названия книг. Но она пришла сюда для того, чтобы разобраться в собственных мыслях, а не для того, чтобы набираться книжной мудрости, поэтому она не открывала застекленные дверцы и не трогала выстроившихся в ряд томов.

Дверь библиотеки негромко скрипнула, и Шайна недовольно обернулась. Ну кто там еще? Снова горничная?..

Нет, не горничная. Но когда Шайна увидела, кто это, она подумала, что лучше бы здесь появились одновременно все горничные Монткалма. Габриель вошел в библиотеку и плотно закрыл за собой дверь. Зеленые глаза предостерегающе взглянули на Шайну. Лицо его было напряженным и строгим.

– Вернулась? – неприязненно буркнул он, подходя к ней вплотную. Пуговицы блеснули на его черном сюртуке, когда на них упал яркий луч солнца, пробившийся сквозь щель в занавесях.

Шайна независимо вздернула подбородок.

– А ты думал, что я не вернусь? – резко ответила она. – Напрасно. У меня нет никаких оснований бежать из Монткалма – в отличие от некоторых иных мест, где мне довелось побывать против моей воли.

Габриель сжал челюсти так, что на щеках заиграли желваки.

– Ты ездила верхом вместе с Йеном Лейтоном.

О, это была не просто констатация факта – это было обвинение!

– И что из того? – холодно и безразлично ответила Шайна, бесцельно переставляя книги на полке. – Тебя это не касается.

Она увидела, как потемнели, налились гневом его глаза.

– Может, ты забыл о том, что помолвлен? Не забыл? Ну так проявляй тогда интерес к моей кузине, а не ко мне!

– Я уже говорил, – огрызнулся он. – Что собираюсь порвать с Ребеккой!

– Да ну? – с издевкой протянула Шайна. – И когда ты с ней… порвешь? В первую брачную ночь?

– Черт побери, Шайна… – начал он.

– Хватит! – оборвала она его. – Я не верю, что ваша с Ребеккой помолвка будет расторгнута! Ты лжец! Великий лжец! Ты пропитан ложью насквозь – начиная с имени! Думаешь приобрести респектабельность за счет женитьбы? Ну так нет! Ты – грязный пират, Габриель, худший изо всей твоей братии! Я поверю в то, что ты порвал с Ребеккой, только тогда, когда своими глазами увижу это!

Шайна высоко вскинула голову, чувствуя в себе неведомую раньше силу.

– А что касается меня, – закончила она, – то я вольна делать все, что хочу и с кем хочу, и будьте вы прокляты, мистер Сент-Джон, если попробуете помешать мне!

В ту же секунду он оказался рядом. Его пальцы грубо рванули тонкий шелк ее платья и впились в обнаженную кожу.

– Он твой любовник? – с безумным видом глядя на Шайну, зарычал он. – Да или нет? Ты уже успела впустить этого прилипалу в свою постель?

– Прилипалу? – возмутилась Шайна. – Почему прилипалу? Этот человек спас мне жизнь, какой же он прилипала? Он… Он…

– Он спал с тобой! – в бешенстве закричал Габриель, не давая Шайне уйти от вопроса.

Шайна с ужасом смотрела в пылающие яростью глаза Габриеля. Она подумала, что если скажет сейчас «да», он тут же ринется на поиски Йена Лейтона, чтобы разорвать того на клочки. Это были глаза убийцы, готового на все.

Шайна задрожала от страха в сильных руках Габриеля.

– Нет, – прошептала она, не находя в себе сил солгать этому человеку. – Мы с ним не любовники.

В глазах Габриеля сверкнул триумф.

– Но мы целовались с ним в лесу, – добавила она, чтобы подпортить Габриелю радость. – Да, мы целовались, и его поцелуй до сих пор живет на моих губах.

Лицо Габриеля вдруг стало странно спокойным. Шайна тут же вспомнила это выражение лица. Она видела его у Габриеля Форчуна, пирата, хозяина морей – лицо человека, который не привык, не умеет отступать, проигрывать, позволять кому-либо поступать помимо его воли.

– Сотрем этот поцелуй, – глухо пробормотал он.

Подтверждая свои слова, Габриель крепко прижал Шайну к себе и действительно опалил ее губы поцелуем. Девушка пыталась сопротивляться, но он, конечно же, был сильнее. Еще один поцелуй, еще один… И вот уже волна огня прокатилась по жилам Шайны, сладко забилось сердце, и ее тело, преодолевая остатки сопротивления, угасавшие в мозгу, потянулось навстречу Габриелю.

Когда он наконец отпустил Шайну, она была в оцепенении. Снова он оказался сильнее. Ноги едва держали Шайну, пол качался под ними, словно палуба во время шторма. Чтобы не упасть на ставших вдруг ватными ногах, девушка ухватилась рукой за спинку кресла. С упреком она посмотрела на Габриеля.

– Почему вы преследуете меня? – прошипела она – зло и растерянно. – Чего вы еще хотите? Почему не оставите меня в покое?

– Ты моя, – едва слышно выдохнул Габриель. – Моя! Я получил тебя от Ле Корбье на борту «Черной Жемчужины». Я сделал тебя своей на борту «Золотой Фортуны». Когда ты бежала, я думал, что потерял тебя навек, но Провидение вернуло мне тебя. И никаким силам уже не разлучить нас. Ты всегда будешь моей, Шайна! Пока меня не убьют… или я не убью тебя…

Он тяжело взглянул в глаза Шайны и вышел, оставив девушку одну – плачущую и дрожащую – в тишине библиотеки.

10

Брамблвудские плантации протянулись вдоль берега Йорк-ривер в шести милях от Монткалма. Это было поместье Джона и Филиппы Саутворд, живших здесь в уютном доме вместе со своим сыном, Камероном, в котором родители не чаяли души. Сейчас весь дом ходил ходуном: здесь готовились к балу в честь возвращения Камерона и его молодой жены из свадебного путешествия. Для местного общества это событие обещало стать гвоздем сезона.

Правда, Шайна, отправившаяся на бал в одной карете вместе с Йеном, Ребеккой и Габриелем, предпочла бы остаться дома. Остаться бы в своей комнате, в тишине, и не слышать, как многочисленные гости будут поздравлять Ребекку и Габриеля с предстоящим свадебным путешествием, которое ожидает теперь и эту счастливую пару.

В полумраке кареты она посмотрела на сидящего напротив Габриеля. Он опять солгал. Он ничего не сделал, чтобы расстроить свою помолвку с Ребеккой. Шайна подумала, что Габриель и не собирается делать этого. Но напрасно он надеется, что Шайна согласится быть его любовницей и станет делить его с Ребеккой. Ну уж нет! Если он все-таки женится на кузине, Шайна сама примется за устройство своих дел. И она твердо решила довести все это до сведения Габриеля при первой же возможности.

А пока что она вынуждена была сидеть и слушать нежное щебетание Ребекки:

– А Камерон Саутворд возил свою Джустину в Париж! – Она испытующе взглянула на Габриеля. – А ты свозишь меня в Париж, когда мы поженимся?

Шайна нахмурилась, а Габриель слегка наклонился вперед и ответил:

– Мы еще успеем обсудить это. – В голосе его слышалась легкое раздражение.

– Ты не в духе, – огорченно произнесла Ребекка, не замечая напряженности в его тоне. Затем переключила свое внимание на Шайну: – Ты же знаешь Джустину Саутворд, не так ли? Я собираюсь пригласить ее родителей к нам на бал. Их фамилия Уордс, ну, помнишь, – из Уордс-Крик на Джеймс-ривер.