Неуловимый Сапожок

Маргарита улыбнулась и вышла; за ней отправилась и Дезире Кондей, сопровождаемая одним из джентльменов, ставшая неожиданно тихой и подавленной.

В маленькой комнате остались лишь несколько мужчин; сэр Эндрью Фоулкс после ухода леди из предосторожности закрыл двери.

Тогда его королевское высочество вновь обернулся к Шовелену и с явно равнодушным видом изрек:

– Клянусь, месье, мне кажется, мы разыграли здесь фарс, который не может иметь финала. Я не могу позволить моему другу Блейкни выехать во Францию по вашему приглашению. В настоящее время ваше правительство не позволяет подданным моего отца ступать на французский берег без специального паспорта, да и то лишь для целей весьма специфических.

– Ну, ваше высочество, – вмешался сэр Перси. – Прошу вас не беспокоиться по поводу моего пребывания на том берегу… Мой нежный друг, если не ошибаюсь, уже имеет в кармане своего траурного сюртука паспорт на мое имя. И если уж нам надо потыкать друг друга шпагами на том берегу, то, черт побери, на это у нас специфических целей вполне достаточно! Или я не прав, сэр, – обратился он к Шовелену, – в том, что в кармане вашего прекрасно скроенного сюртука уже лежит специально подписанный для меня паспорт? Быть может, осталось лишь вписать в него имя?

Это было сказано так беспечно и мило, что, за исключением Шовелена, никто не понял настоящего смысла слов Блейкни. Шовелен же прекрасно догадался: сэр Перси хотел сказать, что ему ясна вся преднамеренность разыгранной сцены и что он совершенно сознательно и с открытыми глазами идет в ту ловушку, которую тщательно подготовил для него этот патриот революции.

– Паспорт будет сделан в соответствии с существующим порядком сразу же, как только наши секунданты оговорят все формальности, сэр, – уклончиво сообщил Шовелен.

– Будь прокляты все секунданты, сэр! – спокойно отрубил сэр Перси. – Надеюсь, вы не собираетесь тащиться во Францию целым караваном?

– Время, место и условия определить необходимо, сэр Перси, – сказал Шовелен. – Впрочем, вы слишком утонченный рыцарь, уверен, что вы и сами способны решить все формальности.

– Нет, ни вы, ни я, месье… э-э-э… Шовелен, – легко отозвался сэр Перси, – не сможем, я думаю, определить эти вещи с добродушием. А добродушие в подобных вещах гораздо важнее всех формальностей. Разве нет?

– Конечно, сэр Перси.

– Тогда дайте своему рассудку отдых на некоторое время, только на несколько мгновений, прошу вас, одна леди, самая очаровательная, самая гнусная, самая правдивая и самая ветреная из всего прекрасного пола… Согласны, сэр?

– Вы не сказали мне имя, сэр Перси?

– Фортуна, месье, Фортуна… С позволения его королевского высочества предоставьте решение этой шлюхе с неограниченной властью.

– Не понимаю.

– Бросим кости, месье… Время… место… условия, вы сказали. Три броска, и победитель их назовет. Согласны?

Шовелен заколебался. Игривое поведение сэра Перси не вписывалось в его стройную партию; более того, бывший посол боялся какой-нибудь западни и не очень хотел доверяться суду бессмысленных костяшек.

Он даже несколько против воли завертелся, будто ища поддержки у принца Уэльского или какого-нибудь другого джентльмена. Но в те времена англичане были прирожденными азартными игроками. Они просто жили со стаканчиком для костей в одном кармане и колодой карт – в другом. Сам принц Уэльский не являлся исключением – первый джентльмен Англии был самым преданным обожателем азартных игр в стране.

– Фортуна, конечно же, лучше и не придумать! – обрадовался его королевское высочество.

– Фортуна, Фортуна, – твердо вторили остальные. И, стоя среди враждебной толпы, Шовелен понял, что противиться будет глупо. Более того, короткое размышление успокоило его: кости не смогут серьезно повредить его планам. Если встреча произойдет, а сэр Перси зашел слишком далеко, чтобы отступить, то она все равно должна будет состояться во Франции, согласно все той же судьбе.

А вопрос времени и условий поединка, являющегося лишь фарсом, не может иметь вообще никакого значения.

Шовелен, пожав плечами, с прекрасно разыгранным равнодушием сказал:

– Как вам будет угодно.

В центре комнаты стоял маленький столик с несколькими стульями и канапе. Вокруг него и сконцентрировалась теперь возбужденная группа людей и, прежде всего, принц Уэльский, вряд ли понимавший, какие мысли порхали в авантюрной голове его друга, но тем не менее весьма заинтригованный результатом этой странной игры, которая если и грозила опасностью, то очень туманной и отдаленной. Рядом с принцем стоял сэр Эндрью Фоулкс, лорд Энтони Дьюхерст и, возможно, еще с десяток джентльменов, в основном молодых горожан, веселых беспечных мотыльков моды, и не помышлявших о том, что в этой странной игре судьбы есть что-либо большее, чем очередная безрассудная выходка Блейкни.

В центре этого плотного кольца стояли сэр Перси Блейкни в роскошном костюме из переливающегося белого атласа, поставив колено на стул, опираясь с легкой грацией – в одной руке стаканчик с костями – на столик с позолоченными ножками, и бывший посол Шовелен с руками, заложенными за спину, наблюдая за своим визави, как черный мрачный ястреб за райской птицей.

– Итак, место, месье, – предложил Блейкни.

– Как вам будет угодно.

Кто-то из джентльменов уже подал стаканчик с костями, и оба противника бросили.

– Этот раз мой, месье, – беспечно улыбнулся сэр Перси. – Мне предстоит назвать то место, где произойдет исторический поединок между самым занятым человеком Франции и самым суетным фатом из всех, какие когда-либо позорили три наши королевства. Чтобы была полная ясность, сэр, какое бы место предпочли вы?

– О, конкретное место не имеет значения, сэр Перси, – холодно ответил Шовелен. – К вашим услугам вся Франция.

– Я много думал об этом, но тем не менее не уверен в таком безграничном гостеприимстве, – невозмутимо возразил Блейкни.

– Тогда что вы думаете насчет парижских лесов, сэр?

– Слишком далеко от берега, сэр. Не исключено, что, переехав Канал, я буду угнетен морской болезнью, а потому предпочту взяться за дело как можно быстрее… Нет, Париж – нет, сэр. Давайте лучше… ну, скажем, Булонь… Хорошенькое местечко эта Булонь… А вы так не думаете?

– О, конечно, сэр Перси.

– Тогда Булонь. Крепостной вал с южной стороны города.

– Как вам угодно, – в очередной раз сухо согласился Шовелен. – Бросим еще?