Неумолимый

– Чего ради? – изумился Бараклоу. – Пошли. Только без шума.

Справа, за углом гаража, стояла у стены под навесом от руки намалеванная вывеска, укрытая здесь, очевидно, на время зимы: "Ранчо "Монументальная скала". Лошади в наем. Поездки в горы и сафари. Бен и Мериан Лэнсфорд. Снаряжение, экипировка и прочее".

Бараклоу повел Уолкера назад через деревья и в обход дома к дальнему его углу, где рощица почти вплотную подступала к заднему крыльцу. Дом был почти кубической формы: беленые стены, крыша, крытая черепицей, и веранда, пристроенная сзади. Бараклоу застыл среди деревьев, и Уолкер, посмотрев налево, увидел, как что-то движется за домом возле конюшни. Его палец вновь лег на предохранитель пистолета, но Бараклоу отвел его руку и покачал головой с гримасой раздражения. Ну ладно, возможно, это майор, но почему Бараклоу настолько в этом уверен?

Но это и в самом деле оказался майор. Он вышел из-за деревьев вместе с Хэнратти, и Бараклоу выдохнул:

– Их на мякине не проведешь. Они запрятали тачку копа в гараже.

– И ждут, что мы угодим в ловушку, – подхватил майор. – Проверь, что там и как... Уолкер, жди здесь со мной!

Бараклоу бесшумно исчез за углом, а Уолкер стоял, вслушиваясь в биение своего сердца и хриплое дыхание Хэнратти.

Он ощутил, что кто-то подходит сзади, и в панике развернулся, но рука Харгита уже легла на его пистолет: это оказался Бараклоу, появившийся из-за дальнего угла веранды.

Он доложил шепотом:

– Всего один коп. Устроился с комфортом в гостиной вместе с женщиной, видимо хозяйкой.

– А откуда ты знаешь, – недоверчиво спросил Уолкер, – что здесь не прячутся еще копы?

– Чашки на кухне. Их всего две, и на одной следы губной помады.

Майор сделал знак рукой, и Бараклоу, взяв Уолкера за рукав, потащил его к веранде. Уолкер высвободился из его хватки:

– Может, все-таки скажешь, куда мы направляемся?

– Ну, мы хотим накрыть этого копа, понял? Позволь мне забрать у тебя обратно эту штуковину на минутку, будь так добр.

Бараклоу взял у него пистолет, едва заметно улыбнулся и повел Уолкера вдоль стены дома. Уолкер ударился ногой о кран, выступающий из фундамента, прикусил язык, чтобы не закричать от боли, и, хромая, побрел дальше.

Свет падал из двух окон на этой стороне дома. Бараклоу поднырнул под первое и прямиком проследовал к следующему. Уолкер, приблизившись к первому окну, мельком заглянул в него: он увидел холодильник, шкафы – и быстро пригнулся, чтобы прошмыгнуть под подоконником. Где-то слева водяной насос завелся с приглушенным лязганьем. Бараклоу замер у другого окна, и, пока Уолкер пробирался туда, раздался звонок, отозвавшийся в его ушах, как раскат грома – он в ужасе дернулся и лишь потом сообразил, что это телефон.

Между звонками женский голос произнес:

– Это, возможно, и вас.

Следующий звонок оборвался на середине, и женщина – уже ближе к окну – сказала в трубку:

– Ранчо "Монументальная скала"!

Окно было приоткрыто на дюйм. Бараклоу, сидя на корточках под подоконником, внимательно прислушивался. Уолкер стоял и хватал ртом воздух.

У женщины был низкий голос, заставивший Уолкера вспомнить о тех загорелых ослепительных блондинках, которых встречаешь в дорогих калифорнийских бассейнах.

– Привет, Бен, как дела?.. О, проклятие, значит, тебе придется дожидаться, пока утром откроется гараж, да?.. Нет, дорогой, ничего не случилось, но мне тоже предстоит веселая ночка. Это даже забавно. Совсем как в те времена, когда в округе орудовала шайка индейцев. – Женщина хихикнула, затем заговорила тише. Уолкер едва разбирал слова. – Конечно, он все еще здесь. Ты что, хочешь, чтобы я выгнала бедного мужика на холод?.. Дорогой, он настоящий джентльмен и к тому же представитель закона... Что? Нет, это один из помощников констебля Каннингема из Сан-Мигеля.

Уолкер мог расслышать потрескивание голоса в трубке – тон, судя по всему, был сердитым, женщина же едва ли не шипела в ответ.

– Бен, не будь ребенком. Он здесь, в гостиной, и я не могу обсуждать это с тобой. Успокойся и будь паинькой, а я увижусь с тобой утром и отругаю... Мое слово? Ты хочешь, чтобы я дала слово? Бога ради, это уже слишком, Бен Лэнсфорд!

Телефон звякнул, когда она бросила трубку на рычаг, и Уолкер заметил на лице Бараклоу мерзкую ухмылку – тот с явным удовольствием покачал головой и медленно выпрямился. Левая рука Бараклоу крепко ухватилась за нижний край рамы, готовая рывком распахнуть окно.

Женщина сделала несколько шагов, и ее голос, приглушенный окном, возвысился до фальшиво-веселой ноты – она явно пыталась скрыть душивший ее внутри гнев.

– Похоже на то, что наш старый пикап вот-вот отдаст концы. Генератор выгорел дотла. А вы не хотите еще кофе, Фрэнк?

В ответ раздался мужской голос, смущенный и натянутый:

– Почему бы и нет, миссис Лэнсфорд? Благодарю вас, я бы не возражал. – И затем: – Может, мне и в самом деле лучше окопаться на ночь в конюшне?

– Не глупите! Там холодно и сыро, да еще и летучие мыши.

– Ну и что, мэм? Лучше летучие мыши, чем Бен Лэнсфорд.

Сухой нервный смех женщины оборвался от хлопка входной двери и хриплого и отрывистого оклика майора:

– Ни с места!

Бараклоу рывком открыл окно, просунул пистолет внутрь, оперев локоть на подоконник, и Уолкер подошел поближе, чтобы заглянуть через его плечо. Бараклоу произнес нарочито громко, чтобы привлечь к себе внимание:

– Не двигаться, вы, теплая парочка!

Это была большая уютная комната, обставленная тяжелой испанской мебелью из кожи и темного дерева. Полицейский оказался крупным мужчиной, немного рыхлым – брюшко выступало над поясом, – облаченным в голубую форму. Его руки уперлись в кожаную кушетку, он, видимо, собирался вскочить на ноги, но так и застыл, переводя испуганный взгляд с майора на Бараклоу.

Женщина замерла посреди комнаты, поставив одну ногу на медвежью шкуру перед камином, уставившись на Харгита. Ноздри ее раздувались, но она ничего не говорила. На ней была рубашка в полоску с перламутровыми пуговицами и блекло-голубые джинсы "Ливайс" в обтяжку. В чертах загорелого лица сквозила чувственность – выступающие скулы, тяжелый рот, большие глаза под копной русых волос, которую она носила горделиво, как львиную гриву.

Неудивительно, что муж ее ревнует.

– Все в порядке, Стив. – Голос майора разорвал тишину, и Бараклоу, перекинув ногу через подоконник, забрался в комнату.

Уолкер последовал за ним. Бараклоу пересек комнату, пройдя за спиной женщины, чтобы не перекрывать зону обстрела для майора, склонился над кушеткой. Он расстегнул кобуру помощника констебля, извлек из нее служебный револьвер и, отступив на шаг, перебросил оружие Уолкеру. Тот неловко поймал его в воздухе, ухватил обеими руками рукоятку и направил револьвер на женщину.

Спина ее напряглась. Бараклоу рассматривал ее в упор с явным интересом. Его выразительные губы медленно сложились в улыбку.