Неумышленное ограбление

На самом деле у меня не было никакой уверенности в скором завершении этой истории.

— Кстати, Андрей, ты не хотел бы съездить в Тверь и заняться поисками молодого художника?

Картина, увиденная в мастерской Валерия, не давала мне покоя. Зачем понадобилось расписывать прекрасную Дашкину шею красной эмалью? Андрей попытался возмутиться тем, что я воображаю из себя главнокомандующего, но случай с сейфом давал мне на это некоторое право, и поэтому, ворча под нос слова негодования, он подчинился.

Я в этот день собиралась додымить до станции «Фантома» и починить автомобиль. Потом сходить в библиотеку, на почту и в редакцию «Аргументов и фактов» — навестить коллегу из отдела рекламы, с которым у нас договор о сотрудничестве, и забрать злополучную рекламу «Трианэкса».

Темные очки маскировали следы вчерашнего нападения, а маленькое платье в тонах предзакатного неба приятно холодило спину.

Интересные мысли посещали меня в библиотеке, пока я ворошила старые газеты и встречала в них статьи под знакомыми фамилиями (включая собственную). Когда-то я была журналистом, и этот факт мог бы объяснить мою постоянную вовлеченность в авантюрные мероприятия. Но сейчас я веду размеренную и благопристойную жизнь скромного рекламного агента. И что же? Жизнь все так же изобилует событиями, которые на долю нормального человека выпадают исключительно редко. Почему же я постоянно ввязываюсь не в свое дело, почему попадаю из одной экстремальной ситуации в другую, почему меня хотят придушить владельцы туристического бюро, изнасиловать друзья стриптизера, а истекающая слезами жена банкира ждет, что я обнаружу ее пропавшую дочку. Возможно, виной всему мой неугомонный характер и склонность к авантюризму.

Дома меня, голодную и замотанную, ждали два открытия. Первое — снова пропала Эванжелина. Врожденная проницательность подсказывала мне, что у нее свидание с Максимом. Второе — более приятное — исчезла жена Антрекота. На радостях я выдала коту в награду хвост размороженной форели (мы все еще питались американским тормозком) и в ответ услышала признание: «О, как прекрасно освобождение от семейных уз и всяческих обязательств!» Полностью согласна.

Тихий вечер в уютной квартире, где все отменно функционировало благодаря корыстным усилиям детектива-неудачника, был нарушен в одиннадцатом часу зареванной Еленой. Она с порога бросилась в мои объятия, и пятнадцать минут я пыталась спасти ее организм от потери критического объема жидкости.

В борьбе за Максима Лена потерпела разгром, по силе переживаний сравнимый только с наполеоновским Ватерлоо. Сквозь рыдания девушка выдвинула несколько справедливых вопросов — в частности, зачем моей подруге Максим, если она все равно уедет в Америку? Но помочь я была не в силах. Поведение Эванжелины в состоянии влюбленности всегда лихорадочно и более нелогично, чем в будни. И поэтому бесполезно убеждать ее, что красивый мальчик исчезнет из ее жизни так же бесследно, как другие. И не менее бесполезно призывать вспомнить о супружеском долге и о бедном рогатом Дэниэле, затерянном в жаркой Калифорнии. Нет, здесь я ничем не могла помочь.

— Но неужели ты все еще хочешь выйти за него замуж? После того, как он тебя предал? — спросила я размокшее создание. — Ты ведь такая умная и серьезная девочка.

— Да, я умная, серьезная, некрасивая и вкалываю, как ударница! Я себя ненавижу, но ничего не могу с собой сделать! Я его люблю…

Антрекот, привычный к подобным мизансценам — хозяйка в позе мостовой опоры и рыдающий объект у нее на плече, — спокойно жевал заатлантический деликатес.

— И еще ведь это для меня единственный шанс…

Я перестала методично гладить Ленину вздрагивающую спину и прислушалась. — Шанс?

— Да. Единственный шанс вырваться из нищеты.

Из таких сетей выпутаться непросто. Прочная шелковая сеть, где несомненное обаяние Максима переплеталось с его респектабельностью и материальной обеспеченностью, крепко опутала бедную труженицу расчески и пергидроля. Несчастная весталка хранила целомудрие, намереваясь преподнести свою невинность ослепительному извергу в качестве свадебного подарка, и мечтала о шиншилловой шубе, кожаном свингере и бесконечном количестве вечерних платьев, которые он вскоре подарит своей жене и без которых девушка девятнадцати лет почему-то не может жить полноценно.

Да, и к тому же она его очень любит…

Я плохо переношу Эванжелинины слезы, а их будет море, когда плотно скрученной мумией я устрою ее в кресле «боинга», вылетающего рейсом Москва — Нью-Йорк. Но видно, и это мне придется вынести. Сейчас, глядя на убитое лицо Лены, я понимала, что рушится вся ее жизнь и что устранить Эванжелину из страны просто необходимо. Но где гарантия, что Максим, разделивший сладость любовной горячки с моей роскошной и исключительно талантливой (в интерьере спальни) подругой, не бросится следом? Я смогу отправить Эванжелину в изгнание, хотя это будет стоить нам обеим по паре лет жизни, но как я смогу заставить Максима вернуться к скромной, трудолюбивой и пока еще не искушенной в сексе девушке?

— Извините. — Лена вытерла покрасневшее лицо. — Я пойду. Мне просто пожаловаться было некому. Я, кажется, испачкала вас тенями…

Фиолетовый перламутр синяка на моей скуле она приняла за след косметики.

— Я пойду, а то бабушка будет волноваться.

— Знаешь, я поймаю сейчас такси, — предложила я и, уловив протестующее движение девушки, добавила:

— И заплачу, хорошо?

Если бы в подъезде мне сейчас попалась Эванжелина, то Антрекоту этой ночью не на кого было бы складывать свои многочисленные пушистые конечности…

Совратительница малолетних соизволила явиться в половине двенадцатого. Она излучала 45-градусную истому удовлетворенного организма, и достаточно было взглянуть в ее сияющие виноватые глаза, чтобы понять, где она провела все это время.

— Ты со мной не разговариваешь? — робко осведомилась она. — Да, ты со мной не разговариваешь… Но что же делать? Я не знаю… Я не принадлежу себе, я потеряла голову…

— Лена недавно была здесь. Она плачет. И ненавидит тебя.

— Бедная, — выдохнула Эванжелина, не проявляя, однако, признаков искреннего раскаяния. — Но она все равно не сможет его удержать. Я у Максима все-таки не первая женщина…

— Странно, что ты наконец-то до этого дошла своими куриными мозгами! Ты наверняка не попадаешь даже в первые три сотни его любовниц! Неужели не видно, что это за тип? Дома у него будет сидеть преданная жена Елена, а сам он будет всю жизнь развлекаться на стороне с легкодоступными красотками наподобие тебя. Он использует вас обеих! Может быть, ты вспомнишь, что замужем, и оставишь их?

К сожалению, взятый мною тон был несколько более резок, чем следовало бы, так как Эванжелина моментально пришла в состояние боевой готовности, я услышала за спиной обреченный вздох Антрекота: «Господи, сейчас начнется» и началось.

Любвеобильная красавица заревела во весь голос. Она с ходу набирает обороты — так лучшие модели автомобилей с места набирают 200 километров в час, и вся моя злость мгновенно улетучилась. Вечер был окончательно испорчен. Целый час мы с Антрекотом пытались успокоить Эванжелину и заглушить ее отчаянные выкрики о необыкновенной красоте, исключительности, одаренности Максима.

Уже ночью я вспомнила про номер телефона с Дашиного пейджера — до этого я пыталась дозвониться до неизвестного абонента три раза в течение дня — из библиотеки, из редакции газеты, но безрезультатно. Никто не ответил мне и сейчас.