Неупиваемая чаша

– Летал ты, Серега, фанерой над Парижем: пришел более-менее, а уходишь с барахлом.

Я попросил объяснить, и он, как дважды два, сделал мне все расклады. Очень обидные…

Дома, убрав сумку книг с глаз долой, я задумался: «А стоит ли овчинка выделки… Бросить сколоченную на нервах бригаду? Набиравшаяся у пивных ларьков из пьяни и “блоти”, она каторжной работой при “сухом законе” заслужила уважение не только местного люда, но и районного начальства. Поэтому уже были новые предложения… Оставалось выбрать – где выгоднее. Надо же… скуксился при первой же неудаче».

Прервав на этом свою задумчивость, всю следующую неделю я рысачил прежними маршрутами.

Воскресным утром, разложив полностью обновленный ассортимент, попросил Валерия Ивановича оценить его.

– Неплохо… – разглядывал он книги и вдруг резко потянулся к одной из них. – Это же ранний Азимов! Что за нее хочешь?

По тому, как обеими руками он прижимал к себе книгу, было понятно – уже не выпустит, и у меня блеснула идея:

– Дарю… забирай, но просьба – иногда консультировать, ты ведь хорошо разбираешься в этой «кухне».

– Еще бы, я в книгах, сколько себя помню. Раньше постоянно ездил в Москву, на «Кузнецкий мост»: туда, на книжные «развалы», отовсюду стекались книголюбы. Фантастикой увлекся недавно. А подарок слишком дорог – не надо.

– Дорог, это сколько? – поинтересовался я.

– По деньгам немного, но на любителя очень много.

Мы подошли к его скамейке и, не выпуская книгу из рук, он взял свою:

– Вот, вчера приобрел.

– Интересная?

– Не то слово… представляешь, армада космических крейсеров зависла, готовая в страшной бойне уничтожить неперспективное человечество. Ожидалось решение Главного Галактического Совета, к которому с последней апелляцией обратились люди. Решение было неожиданным… несправедливым, но щадящим. На маленькую необитаемую планету для поединка высаживали двух представителей разных миров. Несправедливость была в том, что человек, слабое уязвимое существо, выставлялся против монстра, обладающего несравнимой интеллектуальной мощью и силой. А щадящим потому, что после поражения в схватке человечество не уничтожалось, но, покоренное, становилось колонией полуживотных для победившей стороны. Возможность победы человеком Высший Разум выдал Совету как единицу после множества нолей, но в этом случае он завоевывал право на дальнейшее развитие своей цивилизации.

Не вникая в детали поединка, я смотрел на воодушевленного рассказчика и завидовал… Вспомнилось, как пацанятами зимой в подъезде мы, затаив дыхание, слушали книгочея и фантазера Сашу Кубышкина.

– Валерий Иванович, ау… Может, вернемся в наш бренный мир?

– Честно говоря – не хочется, – рассмеялся он. – Спасибо за Азимова. Сочтешь нужным, обращайся.

В этот раз несколько книг у меня купили, и обмены мой новый советник оценил положительно: «Растешь…»

***

Надо было определяться с работой, и я остановился на половинчатом варианте: сохранив бригаду, искать объекты в городе. Это оказалось нетрудно: в последнее время появилось множество частных строительных кооперативов, которые путем договоров с неимоверно раздутыми сметами помогали директорам выкачивать деньги из своих госпредприятий. Одна из таких «шарашек» сама вышла на меня, и, застолбив два объекта, я уехал в совхоз. Через неделю авральной работы мы сдали кормоцех. Еще неделю бригада пьянствовала, а потом, разделенная на звенья, приступила к работе. Два объекта были нужны, чтобы мое местопребывание не контролировалось: появляясь то на одном, то на другом, я мог уделять много времени книгам. С ними получалось совсем неплохо: по субботам на «Кузнецком мосту» меня уже узнавали, а в воскресенье моя «выставка» занимала целую скамью.

Строительство на объектах шло через пень-колоду, сроки не выдерживались: если раньше держать в узде бесшабашную братию удавалось, то теперь такой задачи передо мной не стояло – книги начинали приносить неплохой доход, и просматривалась перспектива…

Попутные ветра «перестройки» с тесного Кузнецкого, казалось бы, стихийно, унесли книжников в аллеи Измайловского парка. Что «стихией» управляли люди, делавшие серьезный бизнес на дополнительных тиражах, я понял много позже.

С ранних утренних поездов в парк тащились баулы книг разных издательств и типографий, обменивались на дензнаки, и тут же закупался ассортимент для реализации у себя. «Кормушки», из которой черпалось бы количество, у меня не было, и относился я к многочисленной когорте рядовых закупщиков. Милиция, то ли во исполнение закона, то ли в желании поживиться, время от времени устраивала облавы, и, ломясь сквозь кусты, «обменщики» разбегались в разные стороны.

Раскладывая товар уже на двух скамьях, цены я не задирал и, уходя налегке, не обращал внимания на косые взгляды теряющих заработок старожилов. У председателя, исчерпавшего индейскую тему, появилось новое увлечение – «супершпионы», и, чтобы заручиться его покровительством, пришлось подыскивать в Москве «шедевры» о последователях Лоуренса Аравийского и Мата Хари. За деньги москвичи могли «достать» абсолютно всё, и ко мне стали обращаться с эксклюзивными заказами. Так, для своей военторговской начальницы Маргарита Васильевна попросила купить «Анжелику».

– Семьдесят рэ, в хорошем состоянии, – ошарашенный, передал я ей дословно озвученное мне в столице. – А в нулевом – сто.

– Привозите за сто, – поговорив с заказчицей, осуждающе качала головой поклонница поэзии. – Совсем люди с ума посходили…

После того как я подарил ей двухтомник Ахматовой, оговорившись, что случайно купил в московском магазине (иначе она бы не взяла), Маргарита Васильевна чуть ли не молилась на меня.

Уловив наши разговоры, очень непростой «товарищ» – бывший партийный деятель – отозвал меня в сторонку и долго мялся, но все же вымолвил: «Мне нужно что-нибудь маркиза де Сада. Заплачу, сколько скажете». Маркиз оказался не так уж дорог. В отличие от «Анжелики», которую я лишь приоткрыл, поразившись «древнему» году выпуска, де Сада решил прочесть. Начало захватило, но после тридцатой страницы стало подташнивать, и я захлопнул книгу.

– Знаете, – через неделю заговорщицки подмигнул мне Степан Анатольевич, – моя дама сердца от Сада просто на «седьмом небе», и я Вам так благодарен…

Пыл моих дальнейших планов поостудил Валерий Иванович:

– Очень уж ты, Сергей, размахнулся. «Аскольдова Могила» на тебя зуб точит.

За свойства характера и по созвучию «Аскольдовой Могилой» звалась заместительша председателя Камилла Аскольдовна Могилева.

– Но Семен Семенович… – начал я…

– Знаю, – перебил он, – Семеныч тебе благоволит, но она может и через его голову. Несколько лет назад упекла за решетку Вадика Барчанинова. Имей в виду…

Не успел я осмыслить сказанного, как меня подозвала Маргарита Васильевна.

– Сережа, – прошептала она, – Камилла готовит на тебя донос. Пожалуйста, будь поаккуратнее…

Я не очень-то боялся, зная, что мои масштабы, при мизерной официальной стоимости книг, на серьезную спекуляцию никак не тянут, но всё же решил переждать. К этому подталкивали и семейные обстоятельства. На днях, после разговора с соседкой, положив чужие ключи в шкаф, жена объяснила:

– Уезжают всей семьей в санаторий и просят присмотреть за квартирой.

Было видно, как она завидует: мы никогда нигде не отдыхали…

– Может, и ты с детьми съездишь? – предложил я.

– Одна с ними не управлюсь, да и деньги нужны на другое.

– По деньгам можно, – успокоил я, – дела идут нормально, а в помощь возьми свою маму.

Невольно получилось это издевательски, потому что теща достала уже не только меня… Почти сорок лет отработав прядильщицей на фабрике, она считала, что в недавно полученной двухкомнатной квартире, при хорошей пенсии, могла бы еще устроить свое счастье. И в подпитии, доводя себя до истерики, плакалась всем подряд: «Свалился на мою голову… Зять – не х…я взять! Настрогал детей, и никакой мне теперь личной жизни!..».

Я понимал ее, даже сочувствовал, и на мое предложение: с доплатой поменять квартиру на большую, а затем так же, за деньги, разменять на две отдельные – она согласилась. В надежде на это пахоту по четырнадцать часов, редкое общение с семьей и бытовую «шабашную» неустроенность я переносил спокойно. Но со сменой деятельности из-за моего постоянного присутствия отношения испортились вконец… Надо было что-то предпринимать.

После тихого волжского санатория, сбавив книжные обороты, я стал подыскивать для себя временное жилье в частном секторе: в многоэтажке, на глазах соседей, заниматься торговлей было опасно. Довольно быстро нашлось то, что нужно – треть дома с отдельным входом и даже въездом на небольшой двор.