Неупокоенные
Шрифт:
Дни шли, сливаясь в недели. Митя работал над дипломом, ходил на лекции, пытался выкроить время на подработку – занят был выше крыши. Про соседок с первого этажа и не думал. Хотя, проходя мимо их квартиры, косился на обшарпанную, обитую по давно ушедшей моде тонкими деревянными рейками дверь. Тетю Нину не видел некоторое время и, понятное дело, не сильно огорчался по этому поводу.
Началась зима. Не календарная, а самая настоящая. Хотя и календарь уже показывал, что наступил двенадцатый месяц года.
Грянули морозы; снег, который не успевали убирать дворники, скрипел под ногами.
Звонок в дверь раздался, когда на часах было почти девять. Вставать и идти открывать не хотелось, но Митя, конечно, поплелся в прихожую, думая, что это хозяин Чапы.
Однако посетительницей оказалась тетя Нина. На ней был винного цвета махровый халат, на пояснице повязана дырявая шаль, на ногах – разношенные тапочки.
– Помочь можешь? – без предисловий спросила она.
Митя поначалу удивился, откуда тетя Нина знает, где он живет, потом вспомнил, что сам ей сказал, а затем мысленно отчитал себя за болтливость.
– Что нужно сделать?
– Пошли. – Она развернулась и направилась к лестнице.
Мите ничего не оставалось, как запереть дверь и пойти следом.
Они молча дошли до первого этажа. Дверь была приоткрыта, из квартиры тети Нины шел тяжелый дух непроветриваемого, захламленного помещения.
– Замок сломался. Не могу починить. Можешь посмотреть? Мне уходить завтра по делам, Дашу в незапертой квартире не оставишь. И вещи украдут.
Соседка открыла дверь пошире, и Митя увидел, что прихожая от пола до потолка завалена тюками, мешками, коробками. В стены были вбиты крючки, с которых свисали пакеты и сумки. Один из мешков был прозрачным, и Митя с отвращением увидел, что он доверху наполнен объедками: заплесневелые куски хлеба, корки от пирогов и пиццы, высохшие до каменного состояния куски пирожных и печенья.
Пахло омерзительно, оно и не удивительно: гниющая еда, отжившие свое, принесенные со свалки вещи, нестиранная одежда, грязь, пыль. Наверное, и крысы есть, и тараканы, мелькнуло в голове у Мити. Как еще по всему дому не расползлись!
– Инструмент имеется, – сообщила между тем тетя Нина.
Ловко лавируя между горами хлама по проложенной меж коробок и мешков узкой тропке, она удалилась в соседнюю комнату.
– Даша, сосед пришел, Митя. Поможет нам, – голос звучал совсем иначе, ласково, даже как будто заискивающе.
Дочь не ответила.
Тетя Нина вернулась, неся в руках набор инструментов.
Митя мог бы посоветовать вызвать слесаря, но выпитое пиво сделало свое дело, он чувствовал себя немного расслабленным и вместе с тем настроенным помочь дамам в беде. Замки ему прежде чинить не приходилось, но руки, что называется, были вставлены нужным концом, так что он без особого труда разобрался в причинах поломки и устранил ее.
– Ну вот, – Митя повернул ключ в одну сторону, потом в другую. Замок звонко щелкнул. – Пожалуйста, все работает.
Тетя Нина рассыпалась
в благодарностях.– Вот уж спасибо! Чай будешь? У меня тортик вкусный!
Есть в этой квартире Митя не стал бы даже под угрозой смерти, поэтому мягко, но решительно отказался.
– Хороший ты парень. Воспитанный, – проговорила тетя Нина. – Моей бы Даше жениха такого.
«Упаси боже», – подумал Митя, но ответить не успел.
– Иди-ка, познакомлю вас!
Старуха цепко схватила Митю за руку и поволокла в комнату справа от входа. Молясь, чтобы ничего не задеть и не уронить, Митя, вслед за соседкой, оказался в заваленной старьем комнате. В глубине, возле окна (на подоконнике до самой форточки были навалены вещи) стояла кровать. Путь к ней пролегал между древней мебелью, коробками и бог знает чем еще, и Митя испугался, что тетя Нина заставит его подойти к ложу, но этого не случилось.
– Даша, а вот Митя! Он поздороваться хочет!
«Ага, хочет, как же! Мечтает прямо».
На кровати лежала, отвернувшись к стене, Даша, закутанная в одеяло, как в кокон. На слова матери она не отреагировала, только, как показалось Мите, досадливо дернула ногой.
– Она у меня с характером, – доверительно сообщила мать, – если не хочет общаться, нипочем не заставишь. Ладно, пошли.
Двинулись в обратный путь. Митя чуть не бежал, так ему хотелось вырваться из смрадной берлоги, пропахшей нищетой, болезнью, безумием.
– Не обижайся, что Даша говорить с тобой не стала. Она девочка добрая, вы поладите. Она сама к тебе зайдет, – пообещала тетя Нина. – Как у нее настроение будет, так она тебя и навестит. – Старуха расплылась в улыбке. – Такая из вас пара будет красивая!
Митя не нашел в себе сил ответить, ломанулся вверх по лестнице. Дома заперся на все замки, задвижку еще задвинул – так хотелось отгородиться от тети Нины, ее дочери, жуткой квартиры, горя, сумасшествия.
Снял всю одежду, засунул в стиральную машину, долго стоял под душем, стараясь смыть с себя запахи. Уже и не пахло, но фантомная вонь забилась в ноздри, цитрусовый гель для душа никак не мог ее перебить.
Наконец Митя вылез из ванной комнаты, вылил в раковину выдохшееся пиво, постелил себе постель и улегся спать.
Засыпая, подумал, что надо подыскать другую квартиру. Как бы бабка не повадилась ходить то за одним, то за другим. А если еще и доченька начнет таскаться, пиши пропало.
Когда среди ночи в дверь снова позвонили, Митя проснулся сразу, будто и не спал. Голова была ясная. Три часа ночи. Кто это может быть?
Что-то внутри него догадывалось, но слишком уж диким было предположение.
«Как у нее настроение будет, так она тебя и навестит», – прозвучали в голове слова тети Нины, и Митя откуда-то знал, что настроение у Даши появилось.
Он подошел к двери, спросил, кто там.
– Открой, – раздалось снаружи, – это я. Впустишь?
Голос был молодой и мелодичный. Потом Митя сто раз проклял себя: почему не додумался поглядеть в глазок, сразу открыл дверь, впуская то, что впускать не следовало!
Женщина, стоящая на пороге его квартиры, была мертва не первый месяц. А скорее, не первый год, потому что успела высохнуть, превратиться в мумию.