Неутолимая страсть
Шрифт:
– Эх, горит наш шашлык!
– Поливайте скорей.
Михаил побрызгал водой из бутылки на мясо, опять поднялся дым, а он встал и замахал руками.
– Извините. Будете костром пахнуть.
– Это ничего. Это же Ваш костер.
– Анна Сергеевна… ну мы же договаривались.
– Такое Вы кольцо роскошное Бэле подарили. Свадьба скоро?
– Нет. Пусть доучится.
– Ей оно так нравится. Знаете, сидит на совещании, пальцы растопырит и вертит ладонью. И не слышит ничегошеньки!
– Правда?
– Да.
Такое простое известие
– Красиво. А зачем сейчас кольцо, если вы не собираетесь…
– Вы «Наполеоновский обоз» не читали?
– Рассказывали мне, что хороший роман, но я все никак не соберусь.
– Там герои любят друг друга, еще в школе… А потом он уезжает учиться в Питер… и совершенно места себе не находит. Он считает ее самой красивой. А она там одна осталась. И вот однажды он срывается, едет домой и устраивает венчание на скорую руку. Успокаивается и уезжает назад.
– Успокоило это Вас?
– Нууу… Я знаю, что человека изменить нельзя.
– Но Вы же знаете, что она Вас любит.
– Да знаю, знаю. Но иногда…
– Это нормально, Миша. Это абсолютно нормально, поверьте мне. Вы знаете, какое второе чувство появляется, когда человек осознает, что он влюблен?
– Какое.
– Тревога.
– Странно, по-моему.
– Ничего не странно. Страх потерять. Это всегда так – вслед за радостью от обретения. Если этого нет, то нет и любви.
– Ну, тогда…
– Да. На свадьбу пригласите?
– Всенепременно. Идемте.
Михаил собрал двумя руками шампура и понес их к скатерти, там упер концы в миску и ножом посдвигал мясо вниз; народ заметно оживился, стал подтягиваться центру праздника с бутылками, захлопали пробки, бордовые струи устремились в пластиковые стаканы. Он отошел в сторону, достал из пакета в воде несколько банок пива, притулил их на скатерти, открыл одну и с наслаждением глотнул янтарной жидкости. Со всех сторон неслось: «Ууу! Пальчики оближешь! Язык проглотишь!». Белка принесла ему тарелку с кусочками мяса, огурцами и помидорами.
– Отпадно получилось! Такой ты у меня куховар, Мишка. А я так редко тебя балую. Ешь сам-то.
– Ну, может, еще побалуешь как-нибудь.
– Ты про что?
– Про все.
– Вот ты развратный пиратище, – прошептала она ему в ухо.
– А вино как?
– С мясом сухое чудесно просто. А так я люблю сладкое. Меня тут девчонки «Изабеллой» угостили…
– Ну конечно, из твоих родовых виноградников.
– Мишка, ну чего ты у меня болтун такой? И за что я тебя, Дуридома, полюбила? Помнишь, как ты меня во дворе
все время подкалывал? «Рюмка водки на столе»… соленый огурец предлагал… Лепса уже послушать нельзя.– Так полюбила-таки ж?
– Да я тебя сто лет как полюбила. А ты все…
– Так надо было самой сказать. Или хоть подморгнуть.
– Ага. Я девушка скромная. И вдруг я тебе не нравилась.
– А ты помнишь, как мы с тобой в кино ходили? Еще до того.
– Ну конечно. Ты мою ногу гладил. А я все ждала-ждала… А ты… Дуридом совсем.
– Что-то ноги устали. Пошли посидим.
Михаил по ходу опустил тарелку на скатерть, взял салфетку, вытер руки и двинулся к берегу, чуть вправо от центра поляны. Там он опустился на траву, глотнул пива и закурил. Белка догнала его, уселась рядом и вытянула ноги к воде.
– Хороший сегодня день. Как на заказ.
– Так это я и заказал. А то мяса столько куда девать.
Белка провела ступней по голени Михаила, он глянул на нее и положил руку на ее бедро. Ладонь дошла до колена, ощутила его округлость, вернулась назад и переместилась на внутреннюю сторону, ласкала нежную кожу ляжек и как бы случайно трогала венерин холмик. Белка резко оглянулась, сжала ноги и убрала его руку.
– Ты же знаешь, что я могу утворить.
– И шишки сыпались с ветвей?
– Типа того.
– Так пошли вон за кустик.
– Ну ты что. Они же услышат.
– А ты тихонько.
– Ну странный ты, Мишка. Я в этот момент себя иногда совсем не контролирую. Особенно когда выпью. Хорошо, что мы не на «Мустанге» приехали.
– Так пошли тогда к людям. Хочешь еще вина?
– Ну пошли.
Людей стало как-то меньше: кто-то играл в бадминтон, кто-то в карты, а кто-то и просто загорал. Парни травили анекдоты, девчонки заливисто хохотали.
«Ученик пришел к раввину:
– Ребе! У меня есть желание жить вечно! Что делать?
– Женись!
– И что? Я буду жить вечно?
– Нет! Но желание скоро пройдет».
Анекдоты почему-то все подбирались на матримониальную тему.
«– Додик, шо там упало на кухне?!
– Ривочка, это не бунт, это случайно!»
– А вот еще послушайте:
«Во время праздника одна парочка уединилась в темной спальне. Шепот, шорохи, сдержанные крики, рыдания…
– Ах, Яша, почему же ты раньше не любил меня так страстно, как сегодня?! Наверное, потому, что сегодня праздник?
– Нет, наверное, это потому, что я – не Яша!»
«– Абраша, милый, что ты посоветуешь мне почитать?
– Сарочка! Почитай молитву, пока я дочитываю переписку в твоем телефоне!»
Михаил смеялся вместе со всеми и думал, сколько во всем этом простой житейской меткости. Недаром Фрейд написал свое «Остроумие и его отношение к бессознательному». Так иногда зацепит… до самого нутра. Мудрющий был старик. И Эдип его этот… и символы…
Он вынул нож, подбросил его, поймал за лезвие и со всего маха всадил в землю, вытащил, вытер о шорты и вернул в ножны.