Неведомое путешествие за пределы последнего табу

Но если река полностью течет, если ты расплавляешь льдины, расплавляешь все, что заморожено, все мысли... Именно это и есть медитация: это усилие разморозить все мысли. Их можно снова конвертировать в сознание. Тогда река течет, в реке есть течение, она жива, пульсирует жизнью, танцует, движется к морю. Море означает смерть. Река исчезнет, исчезнет навечно, станет одним целым с безбрежным, и у нее больше не будет никакой индивидуальности. У нее не будет собственного имени: Ганг больше не будет Гангом, Волга больше не будет Волгой. Они исчезают в необозначенном на картах.

Если ум боится, он становится водоворотом мыслей. Если ты тоже слишком думающий человек, постоянно думающий с утра до вечера, с вечера до утра: днем — мысли, мысли и мысли, ночью — сны, сны и сны, твоя река замерзла. Это тоже часть страха: твоя река настолько замерзла, что ты не можешь двигаться, и океан остается далеко. Если ты движешься, то впадешь в океан.

Медитация — это усилие тебя разморозить. Мысли мало-помалу тают, как снег, снова становятся текучими, ум становится потоком. Теперь ничто не преграждает ему путь, и он беспрепятственно движется к океану.

Если сознание становится медитативным, ты принимаешь смерть, и тогда смерть — не что-то отдельное, это ты сам. Тогда ты принимаешь смерть как отдых; тогда ты принимаешь смерть как окончательное расслабление; тогда ты принимаешь смерть как удаление от дел. Ты удаляешься от дел. Весь день ты тяжело работал, вечером приходишь домой и засыпаешь, удаляешься от дел. Жизнь подобна дню, смерть подобна ночи.

***

Но страх, тревога, невроз времени — это становится хроническим. Это почти так, словно твоей второй натурой стало постоянно осознавать, что время проходит, и бояться. В своей основе, вот какой это страх: «Я еще не смог жить, а время движется. Его нельзя восстановить; я не могу этого переделать; как только оно ушло, оно ушло навсегда. И с каждым днем жизнь сжимается, становится меньше, меньше и меньше».

Этот страх — не страх смерти, это страх времени, и если ты в него глубоко заглянешь, то найдешь, что это страх непрожитой жизни — ты не был способен жить. Если ты живешь, тогда страха нет. Если жизнь приходит к осуществленности, страха нет. Если ты наслаждался, достигал вершин, которые может дать жизнь, — если твоя жизнь была оргазмическим опытом, глубокой поэзией, вибрировавшей у тебя внутри, песней, праздником, церемонией, и ты прожил каждое мгновение во всей его тотальности — тогда страха времени нет. Тогда страх исчезает.

Ты готов, даже если смерть придет сегодня, ты готов: ты узнал жизнь. Фактически, ты будешь приветствовать смерть, потому что откроется новая возможность. Раскроется новая дверь, новая тайна. «Я прожил жизнь. Теперь в дверь стучится смерть, и я прыгну в открытую дверь. Входи! — потому что жизнь я уже узнал и хотел бы узнать и тебя».

Именно это случилось с Сократом, когда он умирал. Его ученики начали плакать и рыдать — естественно. Сократ открыл глаза и сказал:

— Перестаньте! Что вы делаете? Вы плачете и рыдаете? Я прожил свою жизнь, и прожил ее тотально. Теперь приходит смерть, и я полон энтузиазма. Я жду ее с такой огромной любовью, жаждой, надеждой. Открывается новая дверь, жизнь раскрывает новую тайну.

Кто-то спросил:

— И тебе не страшно?

— Я не вижу, почему человек должен бояться смерти... потому что, прежде всего, я совершенно не знаю, что со мной будет. Во-вторых, есть только две возможности: либо я выживу, — тогда нет никакой проблемы, и страх бессмыслен, — либо не выживу. Тогда тоже нет никакой проблемы, и страх бессмыслен. Если я не выживу, проблемы нет, — если нет меня, не может быть и проблемы, — а если выживу таким, какой я здесь, если выживет мое сознание, проблемы не будет и тогда, потому что я останусь прежним. Проблемы были и в жизни; я их решал. Поэтому, если буду я, и будут проблемы, я их решу.

Решить проблему всегда радостно; она бросает вызов. Ты принимаешь вызов, движешься в него, и когда ты ее решаешь, происходит огромное высвобождение счастья.

Страх смерти — это страх времени. А страх времени глубоко внутри — это страх непрожитых мгновений, непрожитой жизни.

Что же делать?

Живи больше, живи более интенсивно. Живи опасно. Это твоя жизнь. Не жертвуй ею ни ради какого рода глупости, которой тебя научили. Это твоя жизнь: живи ее! Не жертвуй ею ради слов, теорий, стран и политики. Не жертвуй ею ни ради кого другого. Живи ее! Не думай, что чтобы умереть, нужна храбрость.

Единственно возможная храбрость — тотально жить; никакой другой храбрости нет.

Умереть очень легко и просто. Ты можешь пойти и броситься в пропасть, можешь повеситься — это так просто. Ты можешь стать мучеником во имя страны, бога, религии, церкви... Всех этих мясников! Всех этих убийц!

Не жертвуй собой. Ты здесь ради себя самого и никого другого.

Просто живи. И живи в тотальной свободе, так интенсивно, чтобы каждое мгновение трансформировалось в вечность. Если ты проживаешь мгновение интенсивно, ты движешься в вертикальное, ты выпадаешь из горизонтального.

Есть два вида отношений со временем: одно — плыть на поверхности океана, другое — глубоко нырнуть, двигаться в глубину.

Если ты просто плывешь по поверхности, то всегда будешь бояться, потому что поверхность — не реальность. Поверхность — это на самом деле не океан, только граница, только периферия. Иди в глубину, двигайся в глубину. Проживая мгновение глубоко, ты больше не часть времени.

Если ты влюбляешься, глубоко влюбляешься, время исчезает. Когда ты с возлюбленной или возлюбленным, или с другом, внезапно — времени нет. Ты движешься в глубину. Если ты любишь музыку, если у тебя музыкальное сердце, ты знаешь, что время останавливается. Если у тебя есть чувство красоты, эстетическая восприимчивость и чувствительность — посмотри на цветок розы, и время исчезнет. Посмотри на Луну, и где время? Часы тут же останавливаются. Стрелки продолжают двигаться, но время останавливается. Если ты любил что-то глубоко, то знаешь, что трансцендировал время. Много раз тебе раскрывалась эта тайна. Ее тебе раскрывала сама жизнь.

Жизни хочется, чтобы ты наслаждался. Жизни хочется, чтобы ты праздновал. Жизни хочется, чтобы ты участвовал в ней так глубоко, чтобы не было раскаяния о прошлом, чтобы ты не вспоминал прошлого, потому что в каждое мгновение ты идешь глубже и глубже. В каждое мгновение жизнь становится более и более красивой, более и более оргазмической, вершинным опытом. Мало-помалу, когда ты сонастраиваешься с вершиной, она становится твоим жилищем.

Именно так живет просветленный человек: он живет тотально и из мгновения в мгновение.

Кто-то спросил дзэнского мастера:

— Что ты делаешь, с тех пор как стал просветленным?

Он ответил:

— Ношу воду из колодца, рублю дрова в лесу, когда голоден, ем, когда мне хочется спать, сплю — вот и все.

Но хорошо помните: когда человек, достигший глубокого понимания собственного существа, рубит дрова, он просто рубит дрова; больше никого нет. Фактически, рубящего нет; есть только рубка дров. Рубящего нет, потому что рубящий — это прошлое. Когда он ест, он просто ест.