Неведомые тени

— Звучит опасно, — почесал нос Антон. — И что-то я не помню таких разработок. Ты сам придумал или прочитал где-то? Ладно, тут я все равно тебе не помощник, с g-полем нужно идти к физикам. А вот термоядерник у тебя интересный. Только так работать не будет. И система отвода тепла нужна.

Про кофе Антон забыл, чашку поставил на подоконник, там она благополучно и остыла.

К вечеру мы устало сидели на полу, разглядывая наше творение.

— Ну вот здесь, — Антон щелчками пальцев подсветил на рисунке два блока, — Так и остаются серые зоны. То есть, вроде бы схемы составлены правильно, но уверен, что работать это не будет.

— Почему?

— Не знаю. Просто не будет. А вот двухконтурная система впрыска рабочего тела в зону реактора — это огонь. С ней можно хоть завтра идти к Орлову, с полгода погонять на стенде и потом в производство. Нам как раз чего-то такого не хватало, чтобы поднять мощность двигателя. Да еще и расход рабочего тела уменьшится! Не знаю, как ты до этого додумался, но с таким и правда можно в учебник попасть.

— Может, всю схему покажем? — осторожно предложил я, стараясь не показать, как мне это важно.

— Нет, всю не надо. Она же неработоспособна. Испортим впечатление, и нас вообще слушать не станут. Возможно, доработаем еще, я подумаю. А двухконтурник надо показывать. Давай сразу создам встречу с Орловым. И еще Минаева, позовем, он больше всех знает про магнитные ловушки. Жаль, у меня полномочий нет, я бы сейчас вообще остановил все работы по термоядернику, пока твою систему не добавим. Удивительно, как же тут все просто! И до сих пор никто не догадался!

* * *

Ночь я промаялся без сна. Правильно или нет, то, что я пытаюсь протащить какие-то, пусть и не очень профессиональные знания из будущего в это время? Столько книг было написано про путешествия во времени. Читая их, я привык к стандартной теории хаоса. Трудно предсказать, к каким последствиям в конкретном месте и времени может привести даже незначительное событие. Неопределённость нарастает экспоненциально, эффект бабочки.

Ольга же, оперируя понятиями объединенного пространства-времени, утверждает, что все не так. Энергетическая структура, проекцией которой в трехмерное пространство и является видимый нами мир, стабильна и старается погасить все отклонения от наиболее вероятного состояния. И никакой бабочки тут крыльями не махало, у бабочки просто не хватит сил изменить что-то значимое в масштабе вселенной.

Тогда никаких проблем нет. Если проект не примут, значит реальность, которую я помню, формировалась другим путем и моя попытка выбросить шарик из желобка не удалась. А если примут, то значит я делаю все правильно? И не могу навредить будущему, могу лишь помочь ему случиться.

Но тут интересно другое. Случилось бы это будущее, будь Ольга аккуратнее и не унесись я вместе с кораблем в другой рукав галактики? Как все сложилось бы, если бы я не ушел в распад среди звезд и не оказался странным образом на Земле, промахнувшись не в пространстве, а во времени?

Может, именно этому ее поступку мы обязаны возможностью путешествовать не только по солнечной системе, но и среди звезд? Но почему же тогда именно я? Вот отправила бы она в прошлое Ву…

Идти к Орлову было страшно. Я доверял словам Антона, что мой двухконтурник может сделать прорыв в разработке космических двигателей. Но что, если это не так? Что, если я попал не в петлю времени, а в какую-нибудь другую крякозябру? И в этом варианте реальности через двадцать лет не будет никаких полетов к Проксиме, так и будем копаться внутри Солнечной системы.

Антон весь лучился счастьем. Он готов был защищать наш проект, что бы ни сказал Орлов. У меня же на душе скребли кошки. Я воспринимал эту встречу как некоторый момент истины. Она определит, влияю ли я хоть на что-то в этом мире, или несусь как бесправный шарик по желобу. До тех пор, пока меня не подтолкнут более могущественные силы. Наверное, мы с Антоном сейчас были странной парой.

Минаев привел с собой начальника научно-конструкторского отдела, Павла Игоревича Воронина. И Колесов тоже напросился на встречу.

Орлов был настроен благодушно, прямо лучился доброжелательностью.

— Ну, молодые люди, рассказывайте. Каким изобретением нас удивить планируете? — глядя на нас, махнул он рукой в сторону настенного монитора.

Рассказывать вызвался Антон, я же сидел в углу. Антон сыпал кучей технических терминов, подробно объясняя конструкцию и особенности работы блоков. Вопросов ему не задавали, но слушали внимательно. Я разглядывал лица руководителей и никак не мог понять, получился ли у нас прорыв? Сделали ли мы хотя бы маленький шаг к звездам, или?.. Сидел затаив дыхание, слушал Антона. И ждал вердикт.

Часть 1

Прошлое. Глава 6

Я лежал на кровати и разглядывал потолок. Вставать было лень, вообще шевелиться не хотелось. И заснуть уже не заснешь: минут через десять зазвонит будильник. Дурацкая какая-то привычка появилась, просыпаться до будильника. Ведь можно было спать еще минут двадцать. А вместо этого я лежал и смотрел в потолок.

Хотя в этот раз будильник не успел, его опередил входящий звонок коммуникатора. Антон на экране выглядел запыхавшимся и бодрым. Я невольно скосил глаза на часы, еще раз убедиться, что сейчас рань ранняя, а не середина дня.

— Тёмыч, первый опытный образец привезли! — не дав мне даже поздороваться, выдохнул Антон. — Орлов его еще вчера принял, а я только сейчас узнал! На завтра назначены испытания, ты приедешь?

Ох, как не вовремя.

— Сессия у меня, Антон…

— На один день. Завтра! Первый запуск. Тём, не можешь ты это пропустить!

Пару минут я, покусывая губы, раздумывал. Действительно, пропускать первый запуск двигателя не хотелось. Работа над ним началась с моих схем, однако оказалось, что недостаточно просто подогреть рабочее тело перед вводом в горячую зону. Пришлось решить массу технических проблем, от подбора материалов клапанов до обеспечения ламинарности потока. И вот, наконец, испытания! Но сессия…

— Приеду, — кивнул я, наконец решившись.

И со вздохом потащился в ванную. Теперь точно придется сегодня ехать в универ. Хотя бы на полдня.

Сейчас я был не в том положении, чтобы пропускать консультацию. Физика давалась мне намного хуже математики. Два года назад, когда Орлов дал зеленый свет моему двухконтурнику, и предложил помочь с поступлением в НГУ, идею пойти на физический факультет я принял с энтузиазмом. Надеялся разобраться с g-полем и дорисовать схему межзвездника так, чтобы от нее не отмахивались. Однако ко второму курсу профильная физика вымотала меня окончательно, и сессию я воспринимал, как пришествие судного дня.