Неведомые земли и народы Севера[Без иллюстраций]
Шрифт:
Итак, арабские купцы были вынуждены самостоятельно искать пути выхода к дальнему Северу. Рынки, подобные Булгару, кроме пермской Чердыни, в то время существовали на Ладоге (Альдейгьюборг), в Холмогорах (Колмогоры) на Северной Двине — столице Биармии, а также на Печоре.
Выше упоминалось, что арабские монеты нередко находили в бассейне реки Печоры. Плененный после Полтавского сражения шведский офицер Иоганн Филипп Страленберг провел в Сибири более 13 лет (1709–1722). Любознательный швед не терял времени зря — изучал историю края, в котором вынужден был обитать, собирал материалы и после возвращения на родину издал книгу «Северная и восточная части Европы», которая долгое время служила основным источником сведений о Сибири. Так вот он в 1730 году писал, что «на реке Печоре, и особенно у города Чордин (Чердынь), или Великая Пермь, в большом количестве встречаются монеты древних халифов». Именно он высказал, по мнению Рихарда Хеннига, фантастическое
Конечно, заманчиво для исследователей было бы предположить, что арабы доходили до берегов Белого моря и Северного Ледовитого океана. Ведь доказано наличие старинного волока Шексна — Кубенское озеро — Северная Двина, а также существование древнейшего пушного рынка в районе современных Холмогор.
Более того, имелись другие водные пути на Север. Поднимаясь по Волге, торговцы доходили до впадения Камы, из которой затем по Вишере, Колве и ее притоку Вишерке достигали озера Чусового. Потом из озера по Вогульке поднимались до речки Еловки, здесь выгружали товар и оттуда через горный кряж под названием Печорского волока, длиной до 4 верст, тащили груз до речки Волосницы, впадающей в Печору, и затем — к побережью Ледовитого океана141. Упоминает о Северном море и араб Абуль Фида, как это было видно из вышеприведенного текста.
Другой путь из Камы шел вначале также по Вишере, Колве, Вишерке, через Чусовое озеро, а затем в речку Березовку до Бухонина волока, тянущегося на 7 верст. По другую сторону волока течет речка Кима, по которой спускались сначала в Вычегду, попадая затем в Северную Двину142.
Однако до Холмогор и устья Печоры арабские купцы самостоятельно не доходили, так как, по свидетельству большинства арабов, всех иностранцев, кто пытался самостоятельно торговать где-то за Булгаром, подстерегали какие-то страшные опасности. Например, Истахри, еще один известный арабский писатель, автор географического сочинения «Книга путей и царств», около 925 года писал: «Никто из них не добирается дальше Эрты, ибо туземцы убивают всех чужестранцев и бросают их в воду». Ему вторил другой арабский писатель, Мукадасси: «Ни одному чужестранцу не удается ступить на их землю, не поплатившись тотчас же за это своей жизнью».
Об опасностях, подстерегающих всех, кто поедет дальше Булгара, предупреждал также Ибн Хаукаль, арабский путешественник второй половины X века:
«По торговым делам никто не едет дальше Булгара; никто не едет до Эрзы (Арса? — Авт.), ибо тамошние жители убивают всех встречающихся им чужестранцев».
То, что арабские купцы не бывали дальше Булгара, подтверждает свидетельство еще одного восточного писателя, Сихаба ибн Фадла аль Омари (1300–1348):
«Купцы наших стран не забираются дальше города Булгара; купцы булгарские ездят до Чулымана, а купцы чулыманские ездят до земель Югорских, которые на окраине Севера. Позади них уже нет поселений, кроме большой башни, построенный Искандером (Александром Македонским. — Авт.) на образец высокого маяка; позади ее нет пути, а находятся только мраки… пустыни и горы, которых не покидают снег и мороз; над ними не восходит солнце; в них не растут растения и не живут никакие животные… там беспрерывно бывает дождь и густой туман и решительно никогда не встает солнце.
За Югрою живет на берегу морской народ, пребывающий в крайнем невежестве. Они часто ходят в море».
Почему так были напуганы арабы, кто же мог на них нападать? По мнению некоторых исследователей, вероятно, это были выдумки местных торговцев, тех же булгар и пермяков. Чтобы избежать торговой конкуренции, отпугнуть чужеземных торговцев от основных районов торговли пушниной и сохранить их за собой, местные купцы придумывали жуткие истории о людях-чудовищах и людоедах, обитавших на Крайнем Севере. От арабов эти фантастические сообщения перекочевали позднее в книги писателей Западной Европы.
Кстати, упоминаемые арабскими писателями Эрта, Эрза. иногда Арба (несмотря на утверждения уважаемого Р. Хеннига и еще более уважаемого А. Стриннгольма, что под этими наименованиями скрывается город Чердынь) являются все же древними названиями современной мордвы. Известно, что, хотя мордва никогда себя так не называла, этот термин ввели в употребление славяне, пришедшие в Поволжье с юга. Собственное же мордовское самоназвание — это эрзя и мокша, имена двух отдельных мордовских древних племен143.
Именно о Мордве (то бишь Эрзе), находившейся в северо-западном направлении от Булгара между реками Окой и Волгой, с таким страхом рассказывали арабские купцы. Следовательно, восточнобулгарская торговля доходила только до страны Веси. А выше начинались владения славянских племен, после X–XI веков проникших в Биармию.Подобно скандинавам, новгородцы, а позже и ростовцы-суздальцы вели с Биармией и торговлю и войну. Одну часть этой страны они называли Заволочьем, другую — Печорой, а самую дальнюю — Югорским краем (Югрою). Из Биармии как скандинавы, так и новгородцы вывозили дорогие меха, моржовые клыки, китовый ус и другие товары, которыми была богата здешняя земля.
О Югре и промысле на китов в Ледовитом океане с помощью гарпунов, сделанных из арабских клинков, упоминает еще один арабский писатель — Абу Ахмет Андалузи:
«Повествуют, что в страну Югры ввозят Булгары из страны ислама простые клинки; их навешивают на нить таким образом, что при малейшем прикосновении пальцем они издают удивительные звуки. Югра покупает эти клинки по дорогой цене и бросает их в море. Тогда, мудростию всемогущего выходит из моря рыба, величиной с верблюда. Другая, еще более огромная рыба ее преследует, побуждая выйти из моря. Преследуемая рыба устремляется к берегу и наконец не может двигаться и лежит в море. Тогда югры, бросившие клинки в море, устремляются на кораблях и челнах и режут мясо. Когда велик отлив, случается, что нарезывают столько мяса, что не наполнить бы им и тысячу палаток. А с приливом рыба опять уходит в море. Бывает также, когда рыба долго остается, что ее всю изрежут. Если в море клинки не бросить, то рыба не выходит и в стране Югры становится голод».
Вероятно, упомянутый писатель позаимствовал эти сведения у другого арабского путешественника, аль-Гарнати. Причем при знакомстве с его свидетельствами появляется ощущение, что, несмотря на определенный запрет для чужестранцев, именно ему удалось побывать на берегу Белого моря или Ледовитого океана, и он оказался свидетелем загона большого кита на мель и последующей его обработки туземцами. Аль-Гарнати в 1155 году сообщал буквально следующее:
«А эти мечи, которые привозят из страны ислама в Булгар, приносят большую прибыль. Затем булгарцы везут их в Вису, где водятся бобры, затем жители Вису везут их в Йуру и [жители] покупают их за соболиные шкуры, и за невольниц, и невольников. А каждому человеку, живущему там, нужен каждый год меч, чтобы бросить его в море Мраков. И когда они бросят мечи, то Аллах выводит им из моря рыбу вроде огромной горы, которую [рыбу] преследует, желая ее съесть, другая рыба, больше ее во много раз. И спасается маленькая от большой, и приближается к суше, и попадает на место, откуда не может возвратиться в море, и остается там. А большая рыба не может достать меньшую и возвращается в море.
Выходят жители Йура в море на судах и отрезают [мясо] от ее боков, а рыба не чувствует этого и не шевелится, и они наполняют свои дома ее мясом и поднимаются на ее спину, а она — как огромная гора. И остается она у них какое-то время, пока они отрезают от нее: каждый, кто бросил в море меч, берет от рыбы долю».
Самым последним сообщением, свидетельствующим о восточной торговле мехами на Крайнем Севере, является описание великого арабского путешественника Ибн Баттуты (1304–1375), которое относится приблизительно к 1340 году, достигшего Булгара, с тем чтобы «увидеть предельную краткость ночи в этих широтах»:
«Пробыл я там [в Булгаре] три дня.
Захотелось мне пробраться в Страну мрака. Вход в нее через Булгар и между ними 40 дней пути. Путешествие туда совершается не иначе, как на маленьких повозках, которые возят большие собаки, ибо в этой пустыне везде лед, на котором не держатся ни ноги человеческие, ни копыта скотины; у собак же когти, и ноги их держат на льду. Проникают туда только богатые купцы, из которых у иного по сто повозок или около того, нагруженных его съестным, напитками и дровами, так как там нет ни дерева, ни камня, ни земли…
Совершив по этой пустыне 40 станций, путешественники делают привал у «мрака»; каждый из них оставляет там те товары, с которыми приехал, и возвращается на свою обычную стоянку. На следующий день они приходят снова для осмотра своего товара и находят насупротив него [известное количество] соболей, белок, горностаев. Если хозяин товара доволен тем, что нашел насупротив своего товара, то он берет его, если же не доволен им, то оставляет его. Те, то есть жители «мрака», набавляют его [своего товара], [а затем забирают предложенный им товар, а свой оставляют], часто же убирают свой товар, оставляя [на месте] товар купцов. Так [происходит] купля и продажа их. Те, которые ездят сюда, не знают, кто покупает у них и кто продает им, джинны [духи] ли это или люди, и не видят никого».