Never Let You Go

Через 5 минут я почти дошла до общей спальни, даже темнота меня сейчас не пугала, но тут меня кто-то грубо дернул за руку и утащил в боковой коридор. Эрик.

– Слушай меня внимательно, - сказал он, грубо толкая меня к стене, - не смей мне дерзить. Я тебе не мальчишка на побегушках. Я лидер Бесстрашия. А кто ты такая, чтобы выпендриваться?

Я видела в его глазах злость. Я знаю, когда он злится по-настоящему. В такие моменты его лучше не трогать. Но что я сделала такого, чтобы его так разозлить.

– Эй, - крикнул он. – Ты меня поняла? Или нужно как-то по-другому повторить?

– Я все поняла. Больше этого не повторится, - я чувствую себя маленькой девочкой, которая отобрала у кого-то конфету, а мама теперь ее ругает за это. Мама.

– Ну, - подходя ко мне, начал говорить он, - вот и умничка, - сказал он мягким, наигранно милым голосом. Он положил свою ладонь мне на плечо и крепко его сжал. – Надеюсь, что больше повторять не придется, иначе это будет уже совершенно другой разговор.

Он ушел. Я простояла еще минут 5, осознание того, что сейчас произошло, не покидало меня. Как такое возможно? Как мог милый парень превратиться в человека, который к себе никого не подпускает?

Я опустилась на холодный пол. Мне было все равно, что он грязный или холодный. Я думала только о нем. По моей щеке скатилась одинокая слезинка, но я ее быстро стерла. Я не могу сейчас расклеиться. Не время плакать.

На онемевших ногах и с болью в плече, я пошла в комнату. Я не хотела ничего, кроме одного: лечь спать и проснутся в Дружелюбии на три года раньше. Увидеть того, кого я любила: доброго, милого, но в тоже время сильного и непобедимого парня. Увидеть маму, обнять ее, сказать, как я ее люблю.

Но это невозможно. Я должна преодолеть все свои страхи. Я не могу вернуться. Мне не к чему возвращаться. Теперь мое место среди Бесстрашных.

С этими мыслями, я зашла в комнату, забралась на свою кровать прямо в одежде и попыталась уснуть.

========== Неожиданность ==========

Читаем под песенку Red Hot Chili Papers - Californication :)

Уже прошло две недели изнурительных тренировок. Не знаю, стоит ли рассказывать о том, что наши тела ужасно болели, кулаки были сбиты в кровь. Мы падали от усталости, но никого это не волновало. Мы тренировались все время. Сил на то, чтобы элементарно сходить поесть или в душ не было.

Как бы я ни старалась, но я слаба по сравнению с остальными.

Взять ту же Киру. Хоть она и меня бесит, но ее успехам можно позавидовать. Трис сейчас находилась немного выше меня, но меня это не волновало главное, что я не в списке выбывающих.

– Смотри, какие я себе мышцы накачал, - сказал однажды Уилл, когда мы шли после очередной тренировки. – У меня даже кубики появились. С такими темпами я буду круче Эрика.

– Друг, ты, конечно, шикарен, но Эрик при любой твоей массе раздавит тебя, - сказал Ал. – И это я еще дал объективную оценку. И кстати у тебя не кубики, а пока что сплошной квадратик.

Мы долго смеялись после слов Ала, даже сам Уилл. Но таких моментов было мало. Мы все выбивались из сил, и никто даже разговаривать не хотел.

Сегодня день посещения. Ко всем придут родители. Почему ко всем, спросите вы? Я точно не знаю, но уверена в этом. Хотя нет. Соврала. Не ко всем: ко мне не придет никто. Говорят, что даже к старшим приходят в этот день.

Фор дал нам сегодня отдохнуть, но лучше бы я занималась.

Сейчас все собираются и быстрее бегут в Яму, в надежде, что к ним пришли. Мне не хочется сидеть одной в комнате, поэтому я иду со своими друзьями.

Вот Трис видит свою маму и бежит к ней. А они похожи. Ее мама тоже худая, у нее такие же светлые волосы, такая же добрая улыбка. Она обнимает ее. Я отворачиваюсь.

Ал и Уилл уже успели убежать к своим родным, но их я пока что не вижу.

– А чего же ты не бежишь к своей мамочке? – Этот голос я узнаю всегда и везде. Эрик.

– Мои родители не придут, - отвечаю я, не поворачивая головы в его сторону. Мне хочется его ударить.

– Ты в этом так уверена? Неужели Дружелюбные не любят своих детей? Наверно, били тебя, - а вот это он зря. Я поворачиваюсь к нему всем телом. Я меньше его ростом, но это не значит, что не смогу победить его. Мои глаза полны ярости и он это прекрасно видит.

– Это не твоего ума дело. Не суй свой нос в чужую жизнь или в один прекрасный день тебе станет плохо, - не стоило так говорить ему, но не смогла сдержаться. Я не угрожала. Я просто предупреждала. Мой голос был твердым, а глаза холодными. Прямо, как и у него.

Я развернулась и ушла. В Яме полно мест, где ты можешь побыть один, но также есть место, которое представляет собой что-то наподобии клуба: бар, танцпол. В этом месте можно хорошо повеселиться. Но сейчас я направилась туда только с одной целью: виски.

Я нашла бар быстро. За стойкой стоял молодой парень. Увидев меня, он сначала удивился, но потом понял зачем я тут.

– Виски. Бутылку, - сказала я. В обмен я должна была заплатить, но он меня удивил.

– Оставь на более нужные вещи. За счет заведения, - он мне улыбнулся, но не для того, чтобы я отдалась ему, а просто по-человечески.
– Я тебя понимаю.

– Спасибо, - я взяла бутылку и пошла прочь от этого места.

***

Я сейчас вообще ничего не понял. Она сейчас мне нагрубила, а я не смог ответить. Слишком неожиданно все вышло. Ну и плевать.

Меня звал Макс, но я немного задержался. Когда я пришел к нему, то увидел, что он не один. С ним была Джоанна - лидер Дружелюбия. И что она тут забыла?

– Рада видеть тебя, Эрик, - сказала она.

Я ничего не ответил. Я не люблю эти телячьи нежности. Меня они раздражают.

– Эрик, - обратился ко мне Макс, - ты не видел Эм?

– Зачем двум лидерам искать новичка?
– Спросил я, но увидев их взгляды, понял, что лучше ответить.
– Видел. Он стояла на входе в Яму, но потом ушла.

– Где она может быть? Бедная девочка, - сказала Джоанна, садясь на стул.

Мы стояли на выступе, который Макс использовал в качестве своего балкона. Обстановка была самая обычная: стол, пару стульев и все.

– Неужели только она из неофитов тут бедная?
– спросил я, наблюдая с балкона на всех.

– Всем тяжело, но ей особенно. Ее отца никто не помнит уже. Он умер, когда ей было три года. За полгода до ее шестнадцатилетия ее мать серьезно заболела. Из-за этого она не пошла на тест. Мы пытались ее лечить, но это было тщетно. Через пару месяцев она перестала узнавать свою дочь, а еще через полгода она умерла. Я была подругой ее матери и забрала ее к себе. Она очень изменилась после того времени. Что с ней было, лучше не знать.