Неверноподданный

Нина Михайловна прекрасно знала, что такое бедность, и снова испытывать её не хотела. Приехав домой, она несколько дней вела себя очень тихо. Поланский тоже разговоров о разводе не возобновлял. Теперь, когда у дочери появился мужчина, он болезненно почувствовал, что у него самого кроме жены никого не осталось. Какая бы она ни была, другой нет. С Ниной Михайловной он был холодно вежлив, о разделе имущества не заговаривал и со стороны могло показаться, что они помирились. Через некоторое время Рая сказала об этом Борису, добавив, что в таком случае им жениться не обязательно.

– Может, нам вообще расстаться, - спросил он ледяным тоном, - ведь твоим родителям наша помощь уже не нужна.

– Чего ты обиделся, - засмеялась Рая, - если тебе так нетерпится, давай поженимся, но тогда нам надо подумать, как правильно это преподнести. Мамашка должна знать, что если она разведётся, я останусь с папой.

– Нет, ты останешься со мной.

– Хорошо-хорошо, - быстро согласилась она, встав в покорную позу и сложив руки как лапки суслика, - но нужно всё заранее отрепетировать. Я думаю, их перемирие надолго не затянется и, когда они поссорятся в следующий раз, ты должен быть готов.

– А ты уверена, что они поссорятся?

– Конечно, моей мамашке энергию девать некуда. Секретарём парторганизации она тоже стала от биологического избытка. Ведь папа много работает и часто уезжает в командировки. Директор завода - старый лис и всегда переваливает ответственность на него. На испытания не ездит, а документы подписывает только после того как их завизирует отец. Говорит, что начальник юротдела завода должен знать соответствует ли приказ букве закона. Оно, конечно, правильно, но он-то делает это, чтобы прикрыть собственную задницу.

– А если приказ не соответствует букве закона?

– Чаще всего папа всё равно его подписывает.

– Это он тебе говорил?

– Иногда он, а иногда я сама догадывалась. Я отца чувствую.

– А мать?

– С ней всё просто. Она ...
– Рая неожиданно замолчала и отвела взгляд. Она не хотела говорить, что отец держит Нину Михайловну на очень скудной сексуальной диете и скорее всего именно это является главной причиной их ссор.

– Что она?
– спросил Борис.

– Ничего, - ответила Рая, но он почувствовал, "что именно она хотела сказать.

Как только Поланские опять начали разводиться, Рая позвонила Борису. Он пришёл к ним в парадном костюме. Поздоровавшись, он вручил Нине Михайловне цветы, Льву Абрамовичу бутылку шампанского, вынул из верхнего кармана пиджака носовой платок, аккуратно расстелил его на полу и встав на одно колено попросил у родителей Раину руку, заявив, что сердце она уже ему отдала.

– Это правда?
– спросил её Лев Абрамович.

– Да мне ничего не оставалось делать, потому что у нас будет ребёнок, - ответила Рая.

– А значит, как честная девушка она должна выйти за меня замуж,

– добавил Борис.

Лев Абрамович посмотрел на них, секунду подумал и вышел, а появившись через некоторое время со свёртком в руках, сказал:

– Боря, недавно я наводил порядок в квартире и обнаружил под Раиной кроватью майку. Кажется, это было в тот день, когда я вернулся с Викиной дачи. Тогда я подумал, что эта майка совсем не похожа на женскую и решил на всякий случай её сохранить. Примерь, если она тебе подойдёт, я подарю её тебе на свадьбу.

– Спасибо, папочка, - сказала Рая, - я знала, что щедрость твоя безгранична.

– Для любимой дочери я последнюю майку отдать готов, - ответил он.

– А квартиру?

– Квартиру?

– Если вы разведётесь, вам придётся разменивать квартиру и я подумала, что нам лучше жить с тобой. Ты всё равно большую часть времени проводишь на заводе. И в быту непривередлив. Боря пропишется к нам и тогда ты сможешь встать в очередь на улучшение жилплощади.

– А я как же?
– спросила Нина Михайловна.

– А ты будешь жить отдельно и наслаждаться свободой.

– Дети должны оставаться с матерью.

– Я уже взрослый ребёнок и могу решать сама.

– Мы это ещё обсудим, - решительно сказала Поланская.

X

Когда Фима с женой приехал из Минска в Москву, время у него было расписано чуть ли не по минутам, но Борис заранее договорился с ним о встрече. Сначала Рая хотела устроить обед у себя, но узнав, что Борин кузен оформляет документы на выезд, передумала. До сих пор она не общалась с отъезжающими, а родители при ней никогда эту тему не обсуждали. Ей было интересно поговорить с будущими эмигрантами.

Среди родственников, собравшихся за столом, Рая с Борей оказались белыми воронами. Все остальные либо готовились к отъезду, либо были в подаче, либо уже получили разрешение. Ни у кого этот процесс не проходил гладко и Зоя, жена Фимы, рассказала, как он брал на работе характеристику для ОВИРа. Его начальник, узнав о том, что Фима эмигрирует, пытался уволить его по собственному желанию. В противном случае он угрожал подать на Фиму в суд за сексуальные домогательства к лаборантке. В колхозе Фима якобы не давал ей прохода своими приставаниями. Фима, естественно, всё отрицал, но положение было критическое, ведь если бы его выгнали с работы, то существовать им было бы не на что. И Зоя решила пойти ва-банк. Она приехала к мужу на работу, как фурия ворвалась в кабинет начальника и, размахивая перед его носом какой-то бумажкой, стала кричать, что Фима - импотент и она была бы рада, если бы он попробовал внебрачные связи, но в их вонючем НИИ нет ни одной приличной девки. А эта коряга с обезьяньей мордой, которая хвастает своими успехами - набитая дура, а вдобавок ко всему ещё и слепая, потому что при наличии даже одного глаза, посмотрев на себя в зеркало, она бы убедилась, что с её рожей невозможно соблазнить даже пьяного тинэйджера.

Монолог этот исполнялся в кабинете начальника при закрытых дверях, а Фима охранял место действия от появления ненужных свидетелей. Зоя же закончила угрозы тем, что пообещала подать на НИИ в суд за клевету и сообщить об этом иностранным корреспондентам.

Насколько её рассказ соответствовал действительности, никто не знал, но по необычно тихому поведению двоюродного брата Боря допускал, что роман Фимы с лаборанткой вполне мог иметь место, а за ним наверняка последовали разбирательство дома и скандал в НИИ. Как бы там ни было, Фиму оставили на работе, а родственники приукрашивали эту историю, добавляя к ней всё новые и новые детали. В НИИ Фима сделался самым популярным человеком, но геройствовать ему довелось недолго, потому что через два месяца он получил разрешение на выезд.

Затем Зоин брат рассказал, как его не приняли в аспирантуру, даже не пытаясь замаскировать причину. Он сдал экзамены по специальности и по английскому, а перед экзаменом по марксистко-ленинской философии всех соискателей предупредили, что получившие тройку, зачислены не будут. Тройку получил только он, Семён Иосифович Альтшуллер. Это при том, что он окончил Физфак МГУ с отличием, а его работы уже публиковались в авторитетном международном журнале и одна из них получила поощрительную премию.