Неверный

Дальше все. Даже я не выдерживаю.

Мне жаль их обоих. У них сейчас лица похожи на маски, у обоих. Гипсовые маски с впадинами вместо глаз. На секунду даже жалею, что дожал до конца. Может, не надо было…

Но временное помрачение быстро проходит. Так надо. Они имеют право на правду.

— Что? — хрипло спрашивает Рустам и смотрит на меня невидящими глазами. — Что он говорит, мама?

— Это правда? — переспрашивает Руслан. — Ты все знала?

— Да, — отвечает она дрожащими губами, — Адам мне написал, но… Я подумала, раз Дамир все равно в нашей семье, пусть все останется как есть…

Рустам разворачивается и вколачивается кулаком в стену. Тяжело дышит, на лбу проступают капли пота.

— Это потому что он его сын, да?

Ясмин отрешенно кивает.

— Я всегда мечтала о ребенке от Адама. А тут… Дамир. Пусть хоть как внук…

— Ну так удочерила бы Лизу, — жестко отвечает Рустам. — Вы с ней друг друга стоите.

— Ты снова выбрала не нас, мама, — монотонно заговаривает Руслан, но у него так и не получается скрыть сквозящую в каждом слове горечь.

— Кто заявил на тебя? — смотрит на меня Рустам, подходя ближе. Смеряю глазами ободранные в кровь костяшки, выдвигаю ящик и достаю оттуда салфетки.

— Я сам облажался, — протягиваю Рустаму. — Я подслушал разговор отца и Ясмин, они ссорились, и она бросила ему в лицо, что избавилась от его любовницы. Сам провел расследование. Это было мое первое дело. Нашел исполнителей, но они захотели заработать больше и сдали меня Ясмин. Отец откупился, но доказательства не уничтожил. Может, не успел. Может, боялся, что я захочу повторить, и пытался так меня удержать. Когда его не стало, Ясмин нашла бумаги, показала вам. Ну и…

— Ясно, — Руслан поднимается из-за стола, выпрямляется и произносит, глядя матери прямо в глаза: — Значит так. Ты моя мать, я не стану ни заявлять на тебя в полицию за соучастие, ни лишать денежного содержания. Но ты больше не подойдешь ни к моей жене, ни к моим детям. У тебя больше нет сына, мама. Рустам как хочет.

Он направляется к двери.

— Подожди, Рус, я с тобой, — окликает его Рустам. Затягивает зубами узел на повязке из салфетки и смотрит на меня. — Ты идешь?

Молча достаю из ящика папку и встаю из-за стола.

— Рустам, — шепчет Ясмин, глядя на него глазами, затянутыми поволокой.

— Я согласен с Русом, мама, — качает тот головой. — Ты сделала свой выбор и не один раз. Я не подпущу тебя к своей дочери, прости.

Он идет вслед за Русланом, они вместе выходят из кабинета.

— Что, добился, чего хотел? Тварь! — Ясмин выставляет перед собой руки с согнутыми пальцами и шипит как дикая кошка.

Даже не смотрю на нее, пока обхожу стол. Проходя мимо, притормаживаю и говорю, по-прежнему не глядя.

— Я же говорил, что тебя уничтожу. Раздавлю как гадину. И сдержал слово. Просто стал действовать умнее.

— Научился, сучье отродье! — она плюется ядом. — Жаль, что я не удавила тебя в детстве!

— Ты меня недооценила. А я сделал это своей работой, — цежу в ответ, открываю дверь и говорю секретарше так, чтобы меня хорошо было слышно в кабинете: — Закажите уборку, Света. Здесь слишком много грязи.

И, держа под мышкой папку, быстрым шагом иду к лифтам, где меня ждут братья.

Глава 46

Рустам

— Ну что, я поехал, — Рус протягивает руку сначала мне, мы обнимаемся. Потом Демиду.

Тот пожимает ее и чуть заметно отступает назад.

— Хорошо тебе долететь, — говорит он, Рус кивает.

— Спасибо.

— Ди и пацанам привет, — это снова я. Рус опять кивает, кусает губу и поднимает глаза на Ольшанского.

— Демид, — окликает его, тот наклоняет голову набок, — я хотел сказать… Я… Мы… Мы не знали.

Ему трудно говорить, он мучительно выдавливает из себя слова, и я прихожу на помощь.

— Да, Демид. Мы действительно верили всему тому, что рассказывала нам мать. А спрашивать у отца было поздно. Прости.

— Мы очень виноваты перед тобой, — добавляет Рус.

Демид ничего не говорит в ответ. Сцепляет руки перед собой и чуть наклоняется вперед, давая понять, что наши извинения приняты.

Рус смотрит немного разочарованно, он явно ждет каких-то других эмоций. Возможно, ответных слов или действий.

Ему простительно, брат в последнее время имел меньше дел с Демидом чем я. Он не помнит по детским воспоминаниям, что побелевшие костяшки пальцев и желваки на скулах это и есть все его эмоции. Которые у него там, глубоко внутри. Которые он сдохнет, а не покажет.

Или мне его проще понять, потому что я такой же?

Зато Рус у нас другой. Идет к машине, на полпути останавливается. Резко разворачивается, быстро идет обратно, подходит к Демиду и порывисто его обнимает. Мы с Демидом оба ошалело переглядываемся.

— Ты не представляешь, как я тебе благодарен, Демид. И как я рад, что ты есть. Ты всегда будешь моим братом. Нашим с Русом.

Демид растерянно разводит руками, неожиданно крепко обнимает Руса в ответ и легонько встряхивает.

— Вы ими быть и не переставали, Руслан. Что бы там между нами не было в прошлом, я тоже рад, что вы у меня есть. Лечите парня и скорее вези всех обратно.

Руслан коротко кивает, разжимает руки и оборачивается ко мне.

— Уболтай его забрать свою долю. Меня он не слушает.

— Иди, я завяжу тебе шарфик, — вместо ответа щурится Демид.

— Его уболтаешь, — укоризненно качаю головой.

— Отец так распорядился, а ты упрямый баран, — Рус взмахивает рукой на прощание и идет к машине.

Мы оба провожаем его взглядами, следим как он садится в автомобиль, заводит двигатель и выруливает со стоянки. Смотрим вслед уезжающему автомобилю, пока тот не скрывается в общем потоке.

— Там уже нормально накапало, Демид, — мы продолжаем стоять, только теперь смотрим в небо. — Забери, а? Это же воля отца.

— Поехали, — брат снова уходит от прямого ответа, и я иду к своей машине.

Мы с Русом, как и завещал отец, все это время третью часть прибыли переводили на отдельный счет. Демид отказался от наследства, и теперь я начинаю его понимать. Он не хотел иметь ни с кем из Айдаровых никаких дел. А после того, что мы сегодня узнали, очень сложно его в этом винить.

Черный внедорожник Ольшанского первым съезжает с трассы. Пристраиваюсь ему в хвост и дальше так и едем, друг за другом. Демид уже третий раз меняет адрес, поэтому я просто следую за ним.