Невероятно пламенный

– Она мне идёт, не правда ли?
– Я не могла судить об этом, так как цепочка исчезла среди всех других кожаных ремешков, которые он уже носил на шее. На улице голоса стали громче, и я услышала, как выстрелила пробка от шампанского. Там на улице были сейчас Сеппо и Сильвана. А итальянцы всегда много и часто целовались, если было что праздновать.

– Счастливого Нового года, Леандер, - сказала я печально и облокотилась на дверной проём. У меня вдруг появилось такое чувство, будто ноги меня больше не держали. Леандер медленно оторвался от своего отражения в зеркале, обернулся, и посмотрел мне глубоко и исчерпывающе в глаза.

– Новый год?
– спросил он обеспокоенно.

– Уже?

– Да. Как раз только что начался.

– О нет ... merde (проклятие фран.), - прошептал он, - Это началось ... они придут.

Он подошёл ко мне и обнял меня. Только несколько секунд он держал меня в своих руках, но мне тут же стало тепло. Потом он оттолкнул меня, побежал назад в мою комнату, свернулся калачиком рядом с батареей, и больше не сказал ни слова.

Глава 8. С Новым Годом

Новый год начался не хорошо. У мамы было изрядное похмелье и её "Рождество окончательно закончилось" - шарманка. Весь день она ходила с охлаждающими очками на лбу между диваном и её спальней туда-сюда и стонала хуже, чем Леандер когда-либо. А это было настоящей задачей, превзойти Леандера в нытье. Папа уже после запоздалого завтрака ушёл вниз, чтобы убрать мамины новогодние украшения из своих коммерческих помещений, что мамин вздох чуть не превратило в рыдания.

Леандер вернулся только на рассвете со своего ночного полёта и ещё спал, когда я проснулась и сразу вспомнила, что вчера случилось. Сеппо и Сильвана ... ночевала ли оно у Ломбарди? Может быть, даже у Сеппо в комнате? Теперь я могла бы придушить себя за то, что я сбежала незадолго до полуночи. Несколько минут можно было бы и подождать. Возможно, Сеппо и поцеловал бы меня. В конце концов, целовались все, когда начинался Новый год. Потом я вспомнила объятья Леандера, такое внезапное и неожиданное. Это не было новогодним объятием. Нет, это означало что-то другое, но что я не знала.

– Они придут, - сказал он.

Гадая, я посмотрела на него. Он как всегда лежал на боку, закутанный в ковер, положив голову на руки. Он выглядел усталым. У него под глазами лежали голубоватые тени, а на щеках образовались мелкие мурашки.

Проснулся он только где-то в обед, сел на письменный стол и отказывался от любой пищи. Разговаривать он тоже не хотел. Подавляющую атмосферу в моей комнате я почти не могла больше выносить, но и в гостиной было не лучше, так как мама, всхлипывая, сидела перед окном и с носовым платком наготове смотрела душещипательные старые фильмы.

– Теперь начинается трудное время, Люси, - сказала она и коротко всхлипнула, когда блондинка с ярко красными губами упала в обморок на руки усатого человека.

– Да, но и оно тоже пройдёт, - попыталась я подбодрить её, но маму не возможно было утешить. Она любила декабрь, но ненавидела январь и февраль. В эти месяцы у папы было особенно много работы, почти столько же много как в ноябре. А это автоматически вело к тому, что мама и папа часто ругались, потому что ему, хотел ли он того или нет, была нужна в подвале её помощь, а она любила приводить мёртвых в порядок по своему личному вкусу. Используя слишком много розового.

Я укрылась на кухне, включила радио, и оставалась там сидеть, пока не устала. Леандер всё ещё молчал, когда я вернулась в свою комнату, легла в кровать и выключила свет. В темноте я могла слышать, как он проводил руками по волосам и лицу, что он делал всегда, когда напряжённо думал. Иногда он глубоко вдыхал и выдыхал, и я ждала того, что он начнёт говорить. Будь то немецкий или французский не играло роли, но пусть он наконец-то откроет свой рот. В конце концов, он ведь болтал обычно без перерыва. Но Лендер молчал, молчал и молчал. Это заняло много времени, пока я заснула и начала видеть сны.

– Люси! Эй, Люси, просыпайся, быстрее! Пожалуйста, просыпайся!
– Нет, я не хотела просыпаться. Для этого мой сон был слишком хорошим. Сеппо наконец-то сказал Сильване, чтобы она оставила его в покое, а потом он протолкался через танцевальную площадку и вместо неё позвал к себе меня, а я думала, подойти ли мне к нему, или сначала пнуть его в голень, но теперь он сам подошёл ко мне, наклонился и ...

– Люси! Это важно, проснись, пожалуйста. Я прошу тебя.

– Хм. Хочу спать ...

– НЕТ!
– Леандер грубо вытряхнул меня из моего кокона из одеяла, и я тут же начала дрожать. Окно было открыто. Снежинки кружась, залетали в комнату и таяли на досках пола.

– Что случилось?
– спросила я, зевая, и попыталась вырвать моё одеяло из его рук. Но Леандер не уступал.

– Ты получишь его сейчас обратно. Сначала послушай меня. Они появятся здесь через несколько секунд. Я слышал их, они находятся на пути ко мне.

– Кто они?
– внезапно я полностью проснулась. У меня в животе появилось неприятное трепещущее ощущение. Я никогда ещё не видела Леандра таким взволнованным. Он не придуривался. Его паника была настоящей.

– Моя труппа, моя семья. Они идут! Они что-то решили. Я их слышу.

Я прислушалась. Сначала я различила только лёгкий ветер и отдалённый шум автострады, но потом к ним присоединилось тонкое на высокой чистоте жужжание. Инстинктивно я прижала руку к моему правому уху.

– Окей, чёртово дерьмо, ты тоже их слышишь ... о, Боже ...
– Леандер коротко заругался на французском, потом он схватил меня за плечи и пристально посмотрел на меня.

– Ложись и сделай вид, будто ты спишь, как будто всё в порядке. Тебе нельзя показывать им, что ты их слышишь или видишь, понятно? Ты это поняла?

Я кивнула, стуча зубами. Напряжение Леандера было заразительным. Вдруг у меня у самой появился страх. При том, что охранники на самом деле существовали для того, чтобы защищать нас. А отец Леандера уже даже один раз сидел пору минут в моей комнате.

– Что они собираются сделать?

– Не знаю, - прошептал Леандер.
– Они способны на всё. Пожалуйста, оставайся лежать тихо, понятно?

Он отвернулся, смотрел в окно и прислушивался. У меня появилось такое впечатление, что снежинки внезапно стали светлее. Почти так, как будто их осветил отдаленный свет. Леандер повернулся снова в мою сторону, толкнул меня обратно на матрац, и обмотал одеяло вокруг моего тела.

– Ещё одна вещь, Люси: Я знаю, что цепочка предназначалась не для меня. Она была для Сеппо. Шери, я ведь был рядом, когда ты покупала её...

Ох. Конечно. Он был всегда и везде рядом. Я всё время забывала об этом, потому что в то время никогда не видела его. Смущённо я опустила глаза вниз. Я не выносила Леандера, но то, что я сделала, тоже было не очень хорошо.

– Для меня это не важно, - продолжил он тихо.
– Цепочка мне нравится, а подарки надо всегда принимать, не зависимо от того, почему их получаешь. Поэтому ты должна мне кое-что пообещать, ты это сделаешь? Alors (итак фран.): Когда я тебе что-то подарю, тебе тоже нужно будет принять это, даже если тебе это не понравится. Пообещай мне это, Люси.