Невероятные

— Короче, — надменно сказала Ханна, накручивая локон на палец.

— Я не помню, что случилось.

Так что мы можем поговорить о чем-нибудь другом.

Ее голос дрожал от волнения.

Эмили сделала шаг назад.

Она умоляюще посмотрела на Арию, ее взгляд говорил: "Она действительно ничего не помнит?". Ария помотала головой.

— Ханна, если мы не будем спрашивать, то ты не сможешь вспомнить, — начала убеждать ее Спенсер.

— Ты получала смс? Может записку? Может Э положила что-нибудь в твой карман?

Ханна, сжав губы, с негодованием посмотрела на Спенсер

— Ты что-то нашла во время или после вечеринки Моны, — поддержала разговор Ария.

— Это как-то связано со всем этим?

— Может Э сказала что-то инкриминирующее? — спросила Спенсер.

— Или может ты увидела человека за рулем машины, которая сбила тебя?

— Ты можешь просто остановиться? — глаза Ханны наполнились слезами.

— Доктор сказал, что такое давление совсем не способствует моему восстановлению.

После паузы она провела руками по кашемировому одеялу и глубоко вздохнула.

— Если бы вы могли вернуться во времени до того, как произошло убийство Эли, вы бы могли это предотвратить?

Эмили огляделась.

Ее подруги казались сбитыми с толку этим вопросом.

— Да, конечно, — тихо пробормотала Ария.

— Конечно, — сказала Эмили.

— И вы бы до сих пор хотели этого? — спросила Ханна.

— Хотели бы мы сейчас видеть Эли? Сейчас, когда мы знаем, что Эли скрывала от нас секрет Тоби и встречалась с Йеном за нашими спинами? Сейчас, когда мы выросли и поняли, что Эли была натуральной стервой?

— Конечно, я бы хотела этого, — резко ответила Эмили.

Но когда она посмотрела на остальных, они просто стояли, ничего не говоря.

— Ну, в любом случае, мы не хотели ее смерти, — наконец пробормотала Спенсер.

Ария кивнула и начала сдирать фиолетовый лак с ногтей.

Ханна обернула шарфом от Hermеs свой гипс, что, как подумала Эмили, было попыткой сделать его более привлекательным.

Часть гипса была разрисована.

Каждый в Розвуде уже расписался на нем, — здесь была размашистая подпись от Ноэля Канна, опрятная от сестры Спенсер Мелиссы, острая надпись от мистера Дженнингса, учителя математики Ханны.

Кто-то написал только одно слово "Чмок!" со смайликом вместо точки у восклицательного знака.

Эмили пробежала пальцами по слову, будто оно было написано шрифтом Брайля.

После нескольких минут молчания Ария, Эмили и Спенсер, понурив головы, вышли из палаты.

Они молчали до лифта.

— Откуда взялась вся эта чушь, которую она говорила об Эли? — прошептала Эмили.

— У Ханны был сон об Эли, пока она была в коме.

Спенсер пожала плечами и нажала на кнопку лифта.

— Мы должны помочь ей вспомнить, — прошептала Ария.

— Она знает кто такой Э.

Было почти восемь утра, когда вышли на парковку.

Машина скорой помощи пронеслась мимо них, телефон Спенсер заиграл "Четыре сезона" Вивальди.

Она раздраженно полезла в карман.

— Кто может звонить мне так рано?

Тут телефон Арии тоже завибрировал.

Как и телефон Эмили.

Девушек овеял холодный ветер.

Флаги на крыше больницы вздымались от ветра.

— Нет, — задохнулась Спенсер.

Эмили быстро посмотрела на сообщение.

В нем было написано: "Чмок!", как на гипсе Ханны.

"Скучали по мне, сучки? Хватит искать ответы, или я сотру и вашу память.

— Э".

Новая жертва

В среду утром Спенсер стояла на патио кантри-клуба Розвуда в ожидании, чтобы начать планировать вместе с Моной Вандерваал вечеринку-маскарад по случаю возвращения Ханны.

Она рассеяно просматривала эссе по экономике, которое было номинировано на Золотую Орхидею.

Когда она украла эссе у Мелиссы из ее школьных бумаг, Спенсер не поняла и половины слов… да и сейчас не понимала.

Но поскольку судьи Золотой Орхидеи должны были прийти к ней в пятницу на завтрак, она решила выучить его слово в слово.

Насколько трудно это может быть? Она постоянно запоминала целые монологи для драмкружка.

К тому же она надеялась, что это отвлечет ее от Э.

Она закрыла глаза и идеально пересказала по себя первый абзац.

Затем она представила, что оденет на интервью для Золотой Орхидеи, — точно что-нибудь от Calvin или Chanel, может с какими-нибудь нетонированными заучманскими очками.

Может, она даже принесет статью из Philadelphia Sentinel, которую они про нее написали, и оставит ее совсем немного выглядывающей из ее сумочки.

Интервьюеры увидят это и подумают "Оу, она уже была на обложке крупной газеты!"

— Привет.

Мона стояла напротив нее в милом оливковом платье и высоких черных ботинках.

У нее на плече висела большая темно-фиолетовая сумка, а в руке она держала коктейль из Jamba Juice.

— Я слишком рано?

— Нет, как раз вовремя.

Спенсер убрала книги с сиденья напротив себя и сунула эссе Мелиссы в сумочку.

Ее рука снова задела телефон.

Она боролась с мазохистским намерением вытащить его и снова посмотреть сообщение от Э.

"Хватит искать ответы".

После всего, что случилось, после трех дней радиомолчания, Э все еще следила за ними.

Спенсер хотела поговорить об этом с Уилденом, но она была очень напугана тем, что может сделать с ней Э.

— Ты в порядке? — Мона села и обеспокоенно посмотрела на Спенсер.

— Да.

Спенсер погремела соломинкой в пустой банке из-под диетической кока-колы и попыталась выбросить Э из головы.

Она указала на свои книги.

— У меня просто будет интервью в пятницу.

В Нью-Йорке.

Так что я немного паникую.

Мона улыбнулась.

— Точно, эта Золотая Орхидея? Про тебя говорят во всех объявлениях.

Спенсер притворно-стыдливо опустила голову.

Она любила слышать свое имя в утренних новостях, кроме тех случаев, когда она сама читала о себе, — это выглядело как хвастовство.