Невероятный медовый месяц

— Как помешанный! — резко ответил герцог. — И имей в виду, дорогая, что если я когда-нибудь замечу, что мужчины смотрят на тебя так, как смотрел Лабушер, то я буду драться не на одной, а на ста дуэлях!

— О нет! Только не это! Такого я никогда не допущу! — воскликнула Антония. — Я уже не смогу во второй раз пережить все эти тревоги и страдания, думая при этом, что сама во всем виновата, а ты, узнав правду… не простишь меня.

— Я не смогу не простить тебя… — сказал Донкастер.

— Почему? — удивилась Антония.

— Потому что не смогу жить без тебя, — тихо ответил герцог. — Я желаю, чтобы ты наконец стала моей, Антония, потому что мы принадлежим друг другу.

Неистовая страсть в его голосе вынудила ее вновь спрятать лицо на его груди.

— Я думала, — спустя мгновение сказала она, — что, когда мы вернемся в Англию, ты покинешь меня. Ты опять будешь… с маркизой… И тогда я собралась… попросить тебя…

Она замолчала, и герцог поторопил ее:

— Что же ты собиралась попросить у меня?

— Чтобы ты дал мне… ребенка. Потому что он был бы частью тебя… и у меня был бы кто-то, кого я… смогла бы любить, — шепотом сказала она.

Герцог сжал ее в объятиях так крепко, что она едва могла дышать.

— Я дам тебе ребенка, Антония, но при одном условии, ты пообещаешь мне…

— Что? Что я должна обещать? — спросила она, забеспокоившись.

— Что ты не перестанешь любить меня, — ответил он. — Я готов разделить с нашими детьми маленькую часть твоей любви, но только с условием, что ты будешь любить меня так же сильно, как сейчас. Ты будешь держать меня в своих объятиях так же, как держала во время страшной болезни, и я не буду бояться потерять тебя.

Когда Антония посмотрела на него, в ее глазах, казалось, горели все звезды, какие только есть на небе.

А он подумал о том, как это странно, что никогда прежде не замечал, какая она красивая — самая прекрасная и желанная из всех женщин, с которыми он был знаком.

— Ты обещаешь? — спросил он, приближая свои губы к ее губам.

— Я обещаю любить тебя всегда… вечно, — ответила она, — любить больше всего на свете… Я вся твоя… Полностью твоя, любимый мой… Я обожаю тебя!

Он закрыл ей рот страстным поцелуем, и Антония почувствовала, что Атол уводит ее на их тайный далекий остров, где будут только они одни и куда никто посторонний не сможет даже заглянуть.