Невервинтер

Валиндра чувствовала существо, не слугу, а самого аболета, ощупывающего ее мысли. Она «слышала» его вибрацию, поэтому заколебалась и инстинктивно активировала ментальную защиту. Но всего лишь на мгновение, потому что в действительности лич больше боялась своего безумия, чем аболета. Потом она осознанно убрала барьер, приглашая существо.

– Арк-лем! — вскрикнула она, как обычно делала во время волнительных моментов. — Арк-лем! Грит! Гри…

Она затихла на полуслове, внезапное озарение ошеломило ее измученное сознание. И то была не простая четкость мысли, которая появлялась ненадолго, особенно на поле битвы, а ясность в сочетании с пониманием и воспоминаниями, и что более важно, вернулась настоящая память верховного мага Главной Башни Волшебства. Вдруг, впервые после Магической Чумы, Валиндра вспомнила о бестелесном духе Арклема Грита, а также о втором черепе из драгоценного камня — существующей на нескольких планах и имеющей магические силы филактерии архимага. Сущность Грита оставалась внутри самоцвета, запертая и беспомощная, но она, тем не менее, была там. Лич только начала осознавать истинную силу этих изумительных камней, и в этот момент озарения она подумала о Дор’кри, который удерживался на этом плане бытия властью ее собственной филактерии.

Валиндра могла полностью пленить дух вампира с помощью драгоценного черепа, как Грит был заточён своей собственной филактерией. Она поняла это, когда впервые столкнулась с бестелесным кровососом. Но если все так, смогла бы она найти способ выпустить из камня своего возлюбленного Арклема Грита? Освободить его и поместить в материальное тело, чтобы он снова был с ней?

В итоге, во лжи Валиндры Сзассу Тэму насчёт ее видов на демона была толика истины. Она усмехнулась идее поместить своего любовника в такую великолепную телесную оболочку.

Но где же был этот второй камень? Изначально он хранился в ее комнате в руинах Иллюска под Лусканом! Да, она помнила это. А куда он делся потом?

В ее сознании вспыхнуло имя одного изобретательного и корыстного темного эльфа…

Все это пронеслось в голове Валиндры за несколько ударов живого сердца, за это короткое мгновение все кусочки головоломки, которая занимала ее месяцы и годы, внезапно собрались воедино и открыли перед ней необъятные горизонты возможностей.

Лич посмотрела на аболета с трепетом, благоговением и надеждой. Даже когда посол покинул сознание Валиндры, в голове осталось невысказанное обещание, что он действительно может привести в порядок ее сознание.

После этого встреча продлилась совсем недолго; слуга заверил Силору Салм, что это был первый шаг к их потенциальному плодотворному сотрудничеству. Странный скользкий мужчина также уделил внимание брату Антусу, сказав, что его путь будет долог и усеян славой, а закончил он улыбкой и понимающим кивком, обращенными к Валиндре, которой, возможно, было обещано больше остальных.

Когда они покинули грот аболета, Силора широко улыбалась.

– Народ Невервинтера дорого заплатит за союз с нетерезами, — сказала она.

– Потому что ты заручилась поддержкой… — Валиндра замялась, пытаясь представить, как можно было бы произнести имя аболета, но быстро отказалась от этой идеи и закончила просто, — посла Владычества?

– Неофициально, но к нашей обоюдной выгоде, — ответила Силора.

– Правда? И что же ты пообещала взамен?

– Позволить Владычеству существовать здесь без нашего вмешательства — произнесла колдунья и странно посмотрела на эльфийку. — Их не волнуют наши замыслы здесь, — пояснила Силора. — В отличие от нетерезов, в наши планы относительно господства не входит власть над живыми. Владычество понимает, что мы можем сосуществовать, не мешая друг другу, они — в стране живых, мы – в королевстве мертвых. Наш друг, брат Антус, очень хорошо их подготовил к нашему визиту.

Молодой монах поклонился по своему обыкновению холодно и неуклюже.

– Взаимовыгодный союз, — сказала Валиндра. — Мой любимый тип.

– Вы встретитесь с послом снова. Он… оно мне так сказало, — заметил Антус.

Эльфийка кивнула и улыбнулась с искоркой надежды в глазах.

– А ты согласен с … глашатаем? — спросила Силора.

– Он слуга посла, — объяснил монах. — Все, что он говорит, исходит от аболета.

– Он заверил меня, что аболет поможет мне сделать из Джестри превосходного воина, — напомнила колдунья собеседникам.

– В таком случае можете быть уверены — обещание будет исполнено, — без малейшего колебания ответил брат Антус.

Валиндра разразилась хохотом.

– Так и будет, — выдавила она между взрывами смеха, и посмотрела на Антуса пристальным тяжёлым взглядом.

– Ты и правда верный сторонник нашего нового друга, — добавила Силора.

– В вашем окружении нет шпиона, — заверил их монах. — Это было бы бессмысленно, потому что посол может проникать в наши сокровенные мысли. Ради чего тратить время и усилия и рисковать быть пойманным за слежкой, когда посол может добраться до источника информации… усилием воли?

– Кто это? — спросил Баррабус Серый Херцго Алегни, встретив тифлинга возле его палатки.

Невдалеке перекошенный новобранец шагал вокруг рощицы, складывая по-всякому пальцы, очевидно практикуясь в заклинаниях.

– Не твоя забота, — грубо ответил тифлинг, говорил он резко, гнев очень явно слышался в его голосе.

– Хорошо. Ненавижу волшебников.

– Он колдун, — поправил Алегни.

– Еще хуже, — сказал Баррабус, даже не стараясь скрыть презрение в голосе.

Он заметил, что его ответ заставил лицо воина странным образом перемениться, как будто тифлинга вдруг осенило.

– Нет, — произнес Алегни, и его улыбка встревожила убийцу. – Возможно, я поторопился.

– И что это значит?

Воин не удостоил его ответом и прошел мимо.

– Эффрон! — позвал он мага.

Молодой тифлинг обернулся и неуклюже заковылял на зов. Баррабус не мог скрыть отвращение, вызванное увечным созданием.

– Мне стоит убить его и оборвать его страдания? — спросил Серый, разумеется, в шутку, но гневный взгляд Алегни, вспыхнувший неприкрытой яростью, сильнее, чем Баррабус когда-либо видел – а видел он, и провоцировал сам, больше безжалостного гнева, чем мог вынести – сказал ему, что он ударил по больному месту своим неуместным комментарием.

– Эффрон, — обратился воин к приблизившемуся колдуну, — это Баррабус, твой новый напарник.

– Ты же несерьезно, — сказал Серый.

– О, вполне серьезно.

– Он же ребенок.

– А ты старик, — заметил Эффрон.

– Тогда каждый будет учиться у партнера, — произнес Алегни, очень довольный собой. — Я думаю, ваши навыки будут дополнять друг друга.

Он повернулся к Баррабусу:

– Возможно, ты даже получишь удовольствие от магии.

– Только если она вернется обратно и уничтожит самого заклинателя, — пробормотал Серый.

– А ты, — продолжил воин, обращаясь к Эффрону, — может быть, поймешь истинную силу меча, благородство и мужество того, кто противостоит врагам в смертельной схватке.

– Я осознаю ценность смертников, — ответил юноша и, сузив глаза, уставился на Баррабуса, который только тогда заметил странные глаза молодого тифлинга: один был голубого цвета, другой — красного.

– И горе тому, кто не убережет своего напарника, — подытожил Алегни. — Теперь исчезните, оба. Объедините усилия и не разочаруйте меня.