Невеста для босса. Куплю тебе новую жизнь

Вообще, Анна Михайловна мне нравится. Она добродушная, открытая и бесхитростная. Да и меня в качестве невесты своего сына приняла сразу, не смотря на огромную социальную пропасть между нами. Но, честно, я немного побаиваюсь идей, которые назревают в её голове…

Хотя, судя по короткому сигналу, это сообщение, а не звонок…

Вместо ответа Горский достаёт телефон из кармана и быстро пробегается взглядом по экрану.

— Выдыхай, Лизок. Это не по твою душу, — проговаривает, попутно строча ответное смс, после чего убирает телефон в карман. — Так, Елизавета Алексеевна, планы меняются. Мне нужно уехать. Так что можешь спокойно сушить свои трусы и ложиться спать в моей кровати.

— В смысле отъехать?! — растерянно смотрю на Горского, который, подхватив ключи от машины, направляется к лестнице. — На работу?

— Нет, Лизочек, не на работу.

— А куда? — задаю вопрос раньше, чем успеваю подумать о том, что он по меньшей мере бестактный с моей стороны.

Боже, да какое мне дело?! В конце концов, я вообще не имею права спрашивать Горского о подобных вещах. Между нами деловая сделка и ничего более. По факту он по-прежнему остаётся моим боссом, а я его подчинённой.

— Елизавета Алексеевна, только не говори, что ты меня ревнуешь.

— С какой стати я должна тебя ревновать?! — тут же фыркаю, стараясь придать лицу как можно более безразличный вид. — Твоя личная жизнь меня вообще не касается.

— Да ладно? А чего тогда так задёргалась?

А почему я, собственно, задёргалась?

— Потому что не хочу оставаться одна в чужой квартире. А вдруг кто-то придёт? Или позвонит. Или… ещё что-то случится?

— Ко мне в такое время, Лизочек, гости ходят только по предварительному приглашению. Звонить тоже никто не будет. У меня в квартире нет стационарного телефона.

— Как это нет? Я же видела в спальне на прикроватной тумбочке стоит…

— Это внутренний телефон для связи с консьержем. И, кстати, отвечая на последний твой вопрос — если вдруг что-то случится, то ты можешь позвонить консьержу. Он дежурит круглосуточно, и поможет тебе с любым вопросом. Даже трусы может посушить, если сама не справишься.

Хочу ещё что-то сказать, но едва успеваю открыть рот, когда Горский вдруг обхватывает меня за шею и притягивает к себе настолько близко, что я практически врезаюсь носом в его грудную клетку.

Машинально задираю голову, и встречаюсь с Кириллом взглядами. И почему-то в тот же момент у меня начинает резкого кружиться голова и сердце стучать в висках бешеной чечёткой.

Сглатываю, когда взгляд Горского медленно скользит по моему лицу и останавливается на губах.

Кажется, что голова в этот момент начинает ещё сильнее кружиться. Как будто меня в какой-то водоворот затягивает. Я даже перестаю очертания квартиры видеть. Остаются только ярко синие глаза Горского и запах его морского одеколона.

Дышать становится трудно, как будто мне в лёгких вдруг места перестало хватать. Особенно сильно это ощущается в тот момент, когда Кирилл наклоняется ко мне ближе.

Такое ощущение, что в эти считанные доли секунд у меня перед глазами успевает пронестись сотни кадров.

День моего собеседования. Тот момент, когда в переговорной открылась дверь и, обернувшись, я увидела Горского.

То, как я брызнула ему перцовым баллончиком в лицо в его кабинете.

И как он в тот же день протирал мне руки влажными салфетками и дул в лицо, когда у меня впервые случилась паническая атака в его машине.

Как прижимал меня к стене в моём кабинете, когда я пыталась забрать у него свой мобильный.

Как он спас меня в подворотне от потенциальных насильников.

Как представил своим родителям, как свою невесту.

Наш поцелуй сегодня утром.

От этого воспоминания в секунду становится жарко и дискомфорт между ног троекратно усиливается.

Рвано выдыхаю и закрываю глаза в тот момент, когда между мной и Горским остаются считанные миллиметры, а потом… чувствую его губы у себя на… лбу!

Он что, поцеловал меня в лоб?!

Резко распахиваю глаза и смотрю на босса, который уже успевает отойти от меня на шаг.

— Всё, Лизок, не скучай, а то трусы не высохнут, — подмигивает, после чего спускается на первый этаж и, не оборачиваясь, выходит из квартиры.

Глава 39

— Ну что, Лизок, будем мокрые трусы снимать?

Не успеваю я ответить, как Горский подхватывает меня на руки и в какие-то считанные секунды укладывает спиной на постель.

Приподнимает край своей же футболки, которая на мне надета, обхватывает за рёбра и медленно ведёт руки вниз, пока не доходит до резинки моего белья.

— Кирилл, я…

— Наконечник от копья. Давай, Елизавета Алексеевна, как на приёме у гинеколога — выдохнула, расслабилась и не мешаешь специалисту делать своё дело.

— А может не надо…?

— Надо, Лиза, надо. Мокрые трусы носить вредно, так что терпи. Тем более, тебе детей ещё мне рожать.

Что?! Каких детей?!

Задираю голову, чтобы задать этот вопрос Горскому, но тут же роняю её обратно на подушку, потому что в следующую секунду Кирилл проталкивает пальцы под резинку моих трусов и медленно тянет вниз.

Вздрагиваю, когда мокрой промежности касается прохладный воздух и моментально закрываю глаза.

Сказать, что мне страшно — это ничего не сказать. Кажется, что сердце барабанит везде — в висках, горле, грудной клетке и даже внизу живота.

Чувствую, как мокрая ткань скользит по бёдрам, оставляя на внутренней стороне влажный след и закрываю лицо руками.

Боже, как же стыдно… Настолько, что у меня уже не только щёки полыхают, но и всё тело целиком. Особенно низ живота. А между ног почему-то болезненно тянет…

Кирилл, между тем, уже успевает спустить мои трусы до щиколоток, а потом одним движением освобождает меня от мокрого белья.

Хочу тут же сжать ноги, но Горский не даёт мне этого сделать.

— Стоять. Пациент, вы куда засобирались? Осмотр-то мы так и не провели.

Мягко разводит мои колени в стороны, кладёт ладонь на внутреннуюю сторону бедра и медленно скользит выше. Потом ещё выше, и ещё…

Кажется, что у меня сердце стучит всё громче по мере того, как пальцы Кирилла приближаются к… месту осмотра.