Невеста для Мрака

– Моя королева, – склонил он голову.

Я принудила себя выдержать роль до конца, возложив на его голову венец, свидетельствующий о благородстве.

Маркиз Виттэр потянулся было к моей руке, чтобы запечатлеть традиционный церемониальный поцелуй, но я демонстративно её отдернула, развернувшись к нему спиной.

Покачнувшись, Серебряный рыцарь рухнул к моим ногам, потеряв сознание. Подумать только, как драматично.

Я подобрала юбки, и пошла прочь, не видя смысла разыгрывать беспокойство, ни тени которого не испытывала.

Сдохни три раза, красавчик. Вот это был бы подарок, достойный твоей королевы.

Глава 14

Стрелки часов неумолимо приближались к полуночи. Я не без удивления взирала на закутанную с ног до головы фигуру, выросшую на моём пороге.

– Мы едем в город, – оповестил меня Дик*Кар*Стал. – Сегодня ночью нашими стражниками будут лишь мертвецы, – предупредил он.

Никто не любит мертвецов. Я не исключение.

Мы успели миновать большинство дворцовых переходов перед тем, как к нам присоединилась мёртвая стража. Мгла скрывала их лица, хвала Благим Богам. Зомби двигались медленно. Живой человек никогда так не ходит. Он то и дело убыстряет или замедляет шаг, размахивает руками, а эти шагали однообразно, как заведённые куклы-автоматы.

Но труднее всего было выносить их запах – сладкий, въедливый запах падали.

Потайная дверь, через которую король вывел меня из дворца, упиралась прямо в ров с водой. По склизким от водорослей и ила ступенькам наша почти похоронная процессия спустилась к лодке. Здесь зловонные мертвецы выступили в роли перевозчиков, принявшись бесшумно орудовать вёслами. Их пустые, сочащиеся чем-то похожим на сукровицу, глазницы, не мигая, смотрели с пустоту.

Лодка медленно скользила по воде. Дул слабый ветерок, разнося запахи земли, тины и гниющей человеческой плоти.

Вскоре я поняла, что мы направляемся в сторону Тафальгамской тюрьмы. С каждым взмахом вёсел она приближалась, вздымая к небесам свой темный силуэт.

Тюрьма представляла собой восемь башен со сторожевыми вышками, слепыми толстыми стенами, решетчатыми воротами и подъемными мостами. То был настоящий остров страданий, суровый страж закона и власти. Ни один звук не проникал извне в темень тюремных камер, где без надежды долгие годы томились узники.

Об этом месте ходило множество легенд. Что ж? Вскоре присоединится ещё одна: кровавая легенда о жестокой королеве.

Лодка пристала к откосу, покрытому толстым слоем липкой тины, принесённой сюда паводком. Именно с этого откоса начинала возвышаться главная тюремная башня.

Дик*Кар*Стал постучал в маленькую дверь, скрытую в толще стен и она тот час же услужливо распахнулась.

– Доброй ночи, Фэй, – снисходительно кивнул король сутулому человеку.

Старый вояка заложил дверной засов и повёл нас за собой по винтовой лестнице, уходящей вниз. Воздух здесь был сырым и спёртым.

Остановившись у очередной двери проводник зазвенел ключами.

Один из мертвецов Дик*Кар*Стала сделал шаг вперёд и взял в углу запасной факел. Небольшое усилие с моей стороны – и вот уже пропитанная маслом пакля ярко вспыхнула. Едкий чад мешался с запахом гнили.

При неровном свете пламени удалось разглядеть человека, забившегося в угол, опустившегося на корточки и закрывавшего лицо руками. Грива спутанных волос падала ему на лицо, глаза горели в глубоко запавших глазницах.

– Кто это? – спросила я, поднимая факел выше, чтобы лучше рассмотреть узника.

– Серийный убийца, миледи. Ловил женщин и детей, отводил их в лес, там убивал.

Арестант резко вскинул голову, вонзая в меня горящий злобным весельем взгляд – взгляд безумный и в то же время полный лютой хитрости.

– Ты делал то, в чем тебя обвиняют?

Узник обнажил в ухмылке жёлтые, местами сгнившие почти до корней, зубы:

– Сначала я вспарывал им животы, а потом насиловал. Видели бы вы, как ползли из них кишки! Жалко, что такая лакомая зайка как ты, мне тогда не попалась…

– Всему своё время. Хорошо, что мы в итоге всё-таки встретились.

– Зато мне попадались другие зайки, – он словно не слышал меня. – У одной, последней, (или предпоследней? Не помню точно) был такой хорошенький ротик. Она им плохо сосала Я ей харю-то раскроил. Отрезал от хорошенького личика кусочек за кусочком, потом снял с неё кожу, слой за слоем, точно стружку. Слышала бы ты, как она орала! Они все орали. Этот крик для меня слаще музыки...

– На всякий случай я оставлю с тобой стражу, – бросил через плечо Дик*Кар*Стал перед тем, как покинуть камеру вслед за тюремщиком.

Узник продолжал скалиться.

– Зачем ты убивал свои жертвы? – поинтересовалась я.

– Для удовольствия, – хихикал он в ответ. – Они были такие невинные, такие светленькие… я убивал их для удовольствия. Сначала насиловал, ломал косточки. Потом вспарывал животы, потом…

– Твои жертвы умирали в жестоких мучениях?

– О, да!

От него пахло несвежим бельём и скисшей капустой.

–Ты веришь в Благих Богов, человечек?

– Не-а.

– А в демонов?

– Не-а.

– И тебе не страшно было убивать людей, веря, что за Священным Кругом Жизни, на Том Берегу, их ничего не ждёт? Что они не получат ни утешения, ни утоления за свои муки?

– Не-а, – снова прозвучал впечатляющий содержательностью ответ.

– А умирать самому тебе не страшно?

Очередного «не-а» отчего-то не последовало.

– Я умру не скоро, – дрогнувшим голосом выдохнул он после затянувшейся паузы. – Мне ещё не время умирать.

– Время определяешь не ты.

Я медленно подошла к нему, схватила за волосы и, заставив запрокинуть голову, заглянула в глаза. Не знаю, что он там прочитал в моем взгляде, но видимо то, что прочитал, его напугало. Мужик перестал хихикать и испуганно замер.

– Когда я гляжу на такой кусок дерьма в человеческом обличье, как ты, – я почти шептала это, едва выдыхая слова, – я тоже начинаю сомневаться в том, что Благие Боги существуют. Может быть, как это не страшно, их действительно нет? Или может быть то, что их нет, совсем не так уж и страшно? Ты верно служил злу, человечек, вот оно и пришло тебя вознаградить. Пришло в моём обличье. Теперь никто и ничто тебе уже не поможет. Погляди на меня, – потребовала я. – Загляни в мои глаза: там твоя погибель. Я уничтожу тебя. Я тебя съем.