Невеста для пилигрима

Равьер понял, что его боятся. Будь даже на нем дорогая одежда, его все равно бы испугались, подумалось ему.

— Светлого дня, добрые люди, я не сделаю вам ничего дурного. Я с моими двумя товарищами бежал от пиратов на лодке. Со мной еще трое женщин, мы ищем ночлег и лекаря.

— Сними-ка рубаху, я хочу посмотреть, нет ли на тебе каторжного клейма, — велел мельник.

Равьер снял рубашку, и молодой парень с любопытством спросил:

— Это где же тебя так? — указывая на его шрамы.

— Пожар, — коротко ответил Равьер, одеваясь.

— Я и мои товарищи вместе с пилигримами плыли на корабле в Серебряный храм в Маштаре, когда на нас напали пираты, — начал он.

— Эгерт, пилигримам велит помогать сама светлая богиня, — сказала женщина в красном переднике, подойдя поближе. — Вы с вашими товарищами можете сегодня переночевать в амбаре, — обратилась она к Равьеру.

— Благодарю вас, госпожа.

* * *

Элма категорически отказывалась, чтобы ее несли, и тогда Бен с Дайнисом взяли ее под руки, помогая идти.

Пожилой мельник хмуро смотрел на путников. Кажется, он опасался их приютить.

— Мы заплатим вам серебром за ночлег! — сказала Шейдара, доставая блеснувшие монеты из-за пазухи.

— Шейдара, а ты не промах, — тихо присвистнул Дайнис.

— А ты думаешь, что я у Шубира только штаны прихватила? — усмехнулась женщина.

Когда монеты перекочевали в руки мельника, тот заметно повеселел.

— Я, стало быть, Эгерт, мельник, а это мой работник Том. Жену мою звать Флорой. От пиратов и нам досталось несколько лет назад. Они, проклятые, разграбили деревню на побережье и сожгли мою мельницу, пришлось строить новую. В последние годы его величество Когар немало этих злодеев, говорят, перебил.

— Он мстит им за младшую сестру, — добавила Флора. — Бедняжка пропала несколько лет назад в море.

— Хватит разговоры разговаривать, Флора, — перебил ее мельник. Давай-ка собери ужин посытней да нагрей воды побольше, чтобы гости могли вымыться, натерпелись, видно, в плену.

— Еще бы нам кусок льда, госпожа Элма подвернула ногу, — попросил Сторд.

Мельник велел работнику спуститься в погреб за льдом, и скоро Элму удобно устроили на лежанке, застеленной цветным стеганым одеялом.

Мельничиха Флора, несмотря на возраст и полноту, оказалась ловкой и проворной. Вскоре на чугунной плите закипел большой чан с водой, на сковороде жарилась курица, а из печи поплыл аромат пирогов.

Путники вымылись, и хозяева даже дали им поношенную, но чистую одежду. Для Виолы и Шейдары нашлись длинные просторные платья дочери хозяев, уехавшей, по словам хозяйки, в столицу вместе с мужем-плотником.

Путники уселись за большое деревянный стол на кухне, украшенной расписной глиняной посудой, вышитыми салфетками и букетами сухих цветов.

Виола с удивлением рассматривала лица мужчин. Бен, сбрив бороду, оказался совсем молодым парнем лет девятнадцати. Дайнис Сторд приветливо улыбался. Амьер, сидевший напротив, выглядел хмурым.

— Как называется это место, госпожа Флора? — спросил Бен.

— Камышовая заводь, а по-простому Селедкин Хвост, — ответила мельничиха, нарезая рыбный пирог.

— Это совсем недалеко от моей родной деревни, — обрадовался парень. — Там осталась семья моего брата. Завтра утром я отправлюсь туда.

— Далеко ли отсюда до Маштара, господин Эгерт? — спросил Сторд.

— Дня три пути на лошади вдоль побережья, — подумав, ответил мельник.— А до столицы, Кхеса, стало быть, день пути по западной дороге.

Ужин закончился, Виола чувствовала, как глаза слипаются. Она помогла хозяйке убрать со стола, а затем вышла во двор. Шейдара выскользнула следом за ней.

Во дворе сушилась выстиранная одежда беглецов. Звуки льющейся воды и скрип мельничного колеса успокаивали. Не верилось, что еще вчера им угрожала смертельная опасность.

К женщинам подошли Сторд и Равьер.

— Куда теперь? — спросила Шейдара, глядя на Равьера.

— Мне нужно в столицу, там живет друг моего отца, — сказала Виола. — Он должен помочь нам, — она бросила быстрый взгляд на свое простенькое кольцо и вспомнила слова отца: «обратись к господину Зилиду и скажи ему: 'Настал час, когда олово дороже золота».

— И еще оттуда я смогу написать в Шимарут, что мы с Элмой живы.

Виола вспомнила про Майса и вздохнула.

— Не забудь написать, чтобы твой папаша прислал для меня пятьдесят золотых, — вмешалась Шейдара.

Дайнис скривился, но промолчал.

— Хорошо, — кивнула Виола.

— Мы доберемся до столицы, а оттуда направимся к храму Эри, — сказал Равьер.

— Мне ваш храм даром не нужен, мне надо свои денежки получить! — фыркнула Шейдара.

— Надо было все же тебя выбросить в море, — заметил Сторд…

Виола уснула, как только голова коснулась подушки. Ей снился красивый мужчина с зелеными глазами, протягивающий зеркало. Заглянув в матовую гладь, Виола увидела себя прежнюю, с чистым сияющим лицом. Убрав зеркало, мужчина, улыбаясь, склонился над ней, и девушка вдруг проснулась с бешено колотящимся сердцем. Проведя рукой по лицу, она снова ощутила неровность шрамов. Жгучие слезы покатились из глаз, но затем усталость взяла свое, и Виола снова заснула.

* * *

Наутро оказалось, что лодыжка Элмы еще больше распухла, хотя пожилая женщина уверяла, что чувствует себя получше и даже пыталась встать, но Виола не разрешила. Девушке хотелось возместить хоть немного ту заботу, с которой к ней всю жизнь относилась Элма.

Равьеру немного жала новая одежда. Он несколько раз ловил на себе взгляды Виолы за завтраком, поданным мельничихой Флорой, — наваристой кашей с ломтями ароматного свежевыпеченного хлеба, сыра и ветчины.

После завтрака мельник Эгарт с работником решили поставить новый забор, и мужчины вызвались помочь им. Дело спорилось быстро. Равьер несколько раз ловил на себе взгляды Виолы, вышедшей во двор.

Черты лица девушки были тонкими и изящными, несмотря на шрамы. Элма говорила, что до несчастного случая Виола была красавицей, и он пытался себе представить, как же она выглядела раньше.

Хрупкая фигурка, синие глаза, волосы цвета меди с золотом. Ему подумалось, что у нее роскошные волосы, густые и шелковистые, несмотря на строгую косу, уложенную вокруг головы. В памяти пронеслось, как он нес Виолу к лодке, и тогда ему показалось, что тело девушки было почти невесомым.

Равьер вспомнил почему-то, как недавно Шейдара предлагала ему себя, и разозлился. У него слишком давно не было женщины, всего лишь сытная еда, чистая одежда и чувство безопасности, и он уже стал думать о девушке, случайно встреченной в дороге.