Невеста для принца Эльдорадо

Пока жеребец шёл шагом или рысью, мне было удобно. Но едва перешёл на галоп, начался кошмар. Галоп - это прыжки, и каждое приземление отдавалось болью в воспалившейся ране. Краем глаза я увидел, что Лона бросила поводья кобылы, и правильно - той за жеребцом не угнаться, пусть прыгает сама, как умеет. Допрыгнет до берега - отлично, нет - значит, не повезло. То, что крокодил нас поджидает, я даже не сомневался, Дваш его чуял.

Правый берег реки, как ему и положено, был чуть выше левого, и совершенно не топкий. Лошади могли как следует и разогнаться, и оттолкнуться. Мой жеребец запросто перемахнул реку. Лона тоже легко перескочила, неудивительно - наездница она получше меня. А вот третья лошадь прыгать не умела, она и близко не доскочила до берега, едва преодолев середину.

А дальше Дваш взвизгнул, Лона закричала, ещё я услышал испуганное ржание кобылы. Но даже глянуть, что там творится, я не мог - жеребец, приземляясь, тряхнул меня так, что от дикой боли в глазах потемнело, а в ушах зазвенело. Потом звон сменился грохотом, а грохот - хлюпаньем. Голова закружилась, так что я на всякий случай спешился. Сквозь застилающую взгляд пелену я у самого берега увидел крокодила, а совсем рядом с ним - лакающего воду Дваша. Стало понятно, кто хлюпает, но всё это явно было галлюцинацией.

Тут весь мир закрутился с сумасшедшей скоростью, и я где стоял, там и рухнул. Конечно же, на раненую руку. Мой вопль наверняка распугал всех хищников - волков, крокодилов, медведей и даже ирбисов в далёких Драконьих горах. Не в силах терпеть такую боль, я потерял сознание.

***

Лона поливала меня водой, воняющей тиной, а Дваш облизывал лицо. Рука болела, но терпимо. Едва я попытался что-то сказать, Лона бросилась целоваться. Теперь она орошала меня не речной водой, а слезами. Это было куда приятнее, но нельзя заставлять плакать любимую женщину.

– Отставить плач, доложить обстановку, - скомандовал я, с трудом шевеля потрескавшимися губами.
– Я есть много пропустивший, так ли это?

– Лошадка не допрыгнула до берега, а крокодил - тут как тут, - Лона честно пыталась прекратить реветь, но у неё не получалось.
– Я видела, что ты вот-вот отключишься, и разобралась сама. Я его из громового оружия, автомата. Трудно целиться, оно прыгает, как ненормальное, но я пару раз попала, и крокодилу хватило.

– Ты есть молодец.

– Я знаю, - она улыбнулась сквозь слёзы.
– Едва его пристрелила, Дваш бросился лакать воду, будто целый год не пил. Прямо рядом с дохлым крокодилом.

– Я есть видевший это. Но я есть не поверивший глазам.

– Мне тоже не верилось. Он же боялся крокодилов! Как же он так запросто отличает живых от мёртвых?

– Крокодилы есть отличающие девственниц от не девственниц. Лошади есть отличающие потомство королей от всех остальных. Вот и собаки есть генетически заколдованные.

– Но он же израильская собака! Израильтяне не используют генетическую магию.

– Мы есть не знающие, где Дваш есть родившийся и его родословная есть какая. И мы есть не знающие, израильтяне есть использующие магию какую.

– Тебя и так было трудно понять. А сейчас вообще невозможно. Так что давай перейдём к насущным делам. Что мы делаем - разбиваем лагерь или едем в "Уютный отель"?

Ехать не хотелось, но я понимал, что без целителей рана меня добьёт. Так что с помощью Лоны встал на ноги и побрёл к лошадям. Лона о них ни словом не упомянула. Думал, едва я рухнул на землю, принцесса занялась мной, а мой жеребец, перепугавшись громовой стрельбы, умчался куда подальше. Но нет, вот они, все трое, целые и невредимые, мирно пасутся.

Вновь Лона взгромоздила на жеребцов наши вещмешки, а потом помогла взобраться в седло мне. Выглядела она усталой и измождённой. Я даже вслух её пожалел, а она в ответ сказала, что большинство покойников, что она видела, выглядели куда живее меня. Тогда я ей припомнил укус пиявки, а она сказала, что приличные парни не напоминают девушкам о таких интимных вещах. На этом беседа прервалась, потому что мы тронулись в путь, а разговаривать на скаку неудобно.

Мы шли рысью, и кобыла держалась наравне с жеребцами, а галопа мне и так хватило, больше не надо. Я надеялся, что до темноты мы выберемся на трассу, а там уж как-нибудь доскачем до отеля. Замысел неплохой, но тут небо затянуло тучами, закапал дождик, грозящий перейти в ливень, и мы остановились.

У нас была палатка, но принцесса никогда в жизни их не ставила, а я мог орудовать только одной рукой. Вдвоём мы всё же осилили эту простенькую задачку, но здорово промокли. Разжечь костёр вряд ли получилось бы, и мы, оставив лошадей под дождём, залезли внутрь и попытались согреть друг друга теплом своих тел. Ни о каком сексе и речи не шло, оба вымотались до предела. К тому же в палатку, и так тесную, влез мокрый Дваш. Лона попыталась его выгнать, но пёс зарычал, и мне показалось, что угрожает он всерьёз.

Я бы поспал, но мешала ноющая боль в раненой руке. Бесконечно усталая Лона тоже не могла уснуть. Её терзала тоска. А что должна себя чувствовать мокрая и замёрзшая принцесса в крошечной палатке в обществе пышущего жаром горца и агрессивной собаки? Тут наидобрейший в мире человек начнёт строить коварные планы убить соседей или хотя бы их выгнать.

– Дарен, мы опять застряли в какой-то заднице мира, - грустно произнесла она.
– Я за эти дни чего только не насмотрелась. Жду воина из рейда, и тут сумасшедший дикий кабан пытается меня трахнуть, а я его застрелила. Потом труп кабана жрут голодные волки, а изнеженная принцесса сидит в пяти шагах от них, и волнуется, почему долго не возвращается любимый.

– Ты не есть изнеженная.

– Теперь уже точно нет! С кем поведёшься, как говорится. Сколько чудовищ я повидала! Двух змей мы съели сами, ещё сколько-то сожрал Дваш. Кабан и волки были, значит, переходим к крокодилам.

– Ты есть пропустившая пиявку.

– Достал ты уже меня этой пиявкой! Она ни при чём. Она - как драконы. Всего лишь символ. Ах, да, я забыла упомянуть таких чудовищ, как викинги. Я же понимаю их язык. Они говорили "Да какая разница, из Берга или из Эльдорадо?", и красочно описывали, что сделают со мной, едва убьют тебя. А знаешь, что их остановило? Отряд убийц из Берга! Они испугались, что ты из этого отряда. Понимаешь? Свирепые викинги боятся убийц-горцев, а принцесса Мелона влюбилась в одного из них. Ну, и чтобы закончить с чудовищами, упомяну стража священного леса, который с помощью биолокации пытался выведать сокровенные тайны моего причинного места, и потерпел крах. Хотя, по большому счёту, он не чудовище, а заурядный комедиант.

Неожиданно для меня этот наш разговор оказался полезным - я немного отвлёкся от боли, а ещё понял, почему с лёгкостью побеждаю десантников, хотя и по числу, и по вооружениям перевес на их стороне.

– Страж есть фальшивый, - согласился я.
– Но фальшивый есть не только страж. Десантники есть не настоящие тоже.

– Не поняла. Они не десантники? А кто?

– Десантники есть воины. Те, кто есть сражавшиеся с нами, не есть воины.