Невеста для ректора

Сказала ему, что Эрик порядком расстроился, из-за чего немного спятил. Вернее, сначала он переволновался и завалил отборочный тур, а затем, не увидев свою фамилию в списке, расстроился еще сильнее.

Причем до такой степени, что принялся кричать, будто бы мы все умрем. Арель попыталась накинуть заклинание, чтобы его успокоить, но у нее с первого раза не вышло. Я же, в свою очередь, испугалась, как бы Дигби не начал воплощать свой план — тот самый, по которому мы все умрем, — поэтому мы с Гордоном Эмерсоном его остановили.

На это некромант кивнул с самым серьезным видом. К удивлению, Гордон никуда не делся. Стоял рядом, нисколько не собираясь сваливать вину за потасовку на одну меня или же на Арель.

Вернее, разве мы в чем-то виноваты, господин декан?! Эрика Дигби явно выпустили из Лекарского Крыла раньше, чем следовало, но мы проявили бдительность и отвели угрозу. Теперь я надеялась, что магисса Дорини обратит пристальное внимание на поведение на Дигби и его вылечат уже окончательно.

Вообще, Эрик ведет себя крайне странно в последние два дня…

В ответ декан заверил меня, что в лекарском крыле с этим обязательно разберутся, затем сказал, что мы поступили правильно, поэтому можем расходиться. Вернее, у нас свободный день, который нам стоит провести с пользой — например, потренироваться с новой командой, — потому что завтра вечером пройдет первое испытание Турнира.

Развернулся и ушел, да и Гордон, кинув на меня задумчивый взгляд, тоже куда-то испарился. Арель заявила, что ее ждут подруги, после чего оставила меня в полном одиночестве возле деканата.

Мне можно тоже было уйти, но я не двигалась с места. Стояла, в который раз размышляя о том, что во всей этой истории я упускаю нечто крайне важное. Такое, что постоянно ускользало от моего понимания, не давая связать разрозненные кусочки в единую картину.

Казалось, что может быть проще? Парни немного переволновались перед отборочным туром, но Алекс полностью пришел в себя. Мы с Лиззи пытались расспросить его о причине ступора, но он не понимал, что мы от него хотим.

Зато Эрик в себя так и не пришел. С кем не бывает?!

Но меня почему-то не оставляло ощущение, что все значительно серьезнее, чем кажется. Вчера я, немного смущаясь, даже спросила у Алекса про бахараш, на что мой друг взглянул удивленно, заявив, что никогда о подобном не слышал.

Значит, дело не в бахараше. Тогда в чем?!

Но я так и не успела сломать себе голову, потому что явился один из секретарей — хорошо хоть не Дерек Хачкинсон! — заявив, что ректор пожелал срочно меня увидеть. Ждет в своем кабинете, поэтому я должна тотчас же следовать за ним.

На это я пожала плечами — похоже, новость о битве у деканата дошла и до Берка Гамильтона, и он решил разобраться во всем лично.

Шла за секретарем, размышляя, насколько сильно нам влетит с Гордоном и Арель и будет ли скидка на то, что мы с некромантом попали в команду, а целительница нет. Быть может, ей будет… просто скидка?

Постучала в двери ректорского кабинета, представ под недовольные очи его секретарши, после чего, повинуясь ее кивку, — та поджала губы, видимо, меня узнав, — проследовала в святая святых Берка Гамильтона.

Еще в первую нашу встречу его кабинет показался мне очень уютным, и с той поры ничего не изменилось. Вернее, появился новый ковер на полу, зато добротная мебель из темного дерева, книжные полки, полные манускриптов, и заваленный свитками рабочий стол остались все теми же.

Шторы были раздвинуты, через окно лился солнечный свет, отражаясь от бронзовой чернильницы с золотыми крыльями Хештемов на боку и бросая яркие блики на светлые стены.

Впрочем, куда больше обстановки меня интересовал сам хозяин кабинета.

Этим утром, в отличие от меня, лорд Гамильтон был свеж, бодр и умопомрачительно красив. А еще, кажется, в отличном расположении духа.

Наверное, потому что я еще не успела омрачить его утро своим навязчивым присутствием. Но у него все было впереди.

Поздоровалась, на что ректор кивнул, попросив меня подойти поближе.

— Еще ближе, Джойлин! — заявил мне. — Что же вы застыли в дверях? А теперь расскажите, что произошло у деканата. До меня доходят противоречивые слухи о том, что якобы те, кто вошел в команду Академию, подрались с теми, кто в нее не вошел.

На это я с трудом удержалась от смешка.

— Это всего лишь слухи, лорд Гамильтон, — сказала ему, — которым не стоит верить! Все было совсем иначе.

Рассказала ему о произошедшем, на что он задал пару вопросов. Затем я добавила — исключительно для того, чтобы к Дигби в лекарском крыле отнеслись с большим вниманием, чем до этого, — что, по моему мнению, дело тут нечисто. Потому что с Эриком я была неплохо знакома — он доставал меня больше четырех лет! — и такое поведение совсем не в его духе.

Так что не помешало бы тщательно все проверить.

На это ректор заявил, что магисса Дорини обязательно разберется, он нисколько не сомневается в ее компетенции. Замолчал, принявшись пристально меня разглядывать, на что я порядком занервничала и стала размышлять, что со мной не так.

Затем, вспомнив о своем блеклом виде, решила, что со мной не так абсолютно все, и загрустила.

— Я хотел лично поздравить вас, Джойлин, с попаданием в команду, — неожиданно произнес Берк Гамильтон. — Надеюсь, вам будет приятно узнать, что ваша кандидатура не вызывала у лордов-попечителей никаких сомнений. За вас проголосовали единогласно.

— Включая вас?!

— Включая меня, — улыбнулся он.

— И даже включая вашего кузена? — все же не удержалась я.

— И даже включая моего кузена, — согласился Берк Гамильтон, и я, признаюсь, вздохнула с облегчением.

Это могло означать лишь то, что лорд Хештем испытывал ко мне исключительно личный интерес. Да, крайне неприятно, но, по крайней мере, его слова насчет моей связи с магами-отступниками оказались всего лишь словами. Уверена, лорд Хештем не допустил бы в команду Академии того, в ком подозревал врага!