Невеста Дьявола, или Welcome to «Ad»!

– Нам дальше нельзя, - обняла меня Даша и подтолкнула в круговую комнату.

Я оглянулась, Бали приободряющее улыбнулся и скрылся в тени, потушив факел. Я осталась в комнате со Всадниками Апокалпсиса. Каждый занял свое место на платформах, потом Война сделал приглашающий жест в сторону чаши в центре. Там лежал нож с позолоченной ручкой (или золотой?) и тонким лезвием. Я услышала греческий язык, звук которого возрастал, постепенно превращаясь в песнопения. Каждый Всадник поднял свой нож и полоснул себе запястье, первые капли упали в чашу одновременно и стены задрожали. Я, как в забытье, подняла свой нож и повторила действа Всадников, мне показалось, что первая красная капля падает очень медленно и за время ее приближения ко дну чаши, я успела увидеть всю свою жизнь, как на пленке фильмов. Вот моя мама, красную и скорченную, держит на руках и на усталом и осунувшемся лице расцветает самая счастливая во всем мире улыбка. Гордость отца, когда я в восемь месяцев сделала шаг и тут же упала на попу. Слышала заливной смех мамы, когда я сморозила очередную детскую глупость. Дальше кадры мелькали настолько быстро, что я не успевала ловить их смысл, но капля неминуемо приближалась ко дну, а голос Всадников всё нарастал, их кровь орошала чаши, стены дрожали. Но вот этому всему пришел мгновенный конец, как только моя кровь достигла дна. Я больше не слышала звуков, песен, ничего. Пустота. Я даже перед глазами ничего не видела. Меня лишили и зрения, и голоса, и слуха. Я забыла кто я. Вскоре игра моего воображения перенесла меня в лабиринт. Точнее сам лабиринт я не видела, но хорошо его ощущала.

Страх начал сковывать, но вдруг рядом с собой я почувствовала теплый огонёк, который странным образом меня повел. Сердце начало лететь, мне стало так хорошо и спокойно, что идти хотелось только за ним. Ведь я чувствовала, впереди меня ждет спокойствие и тепло, там я обрету долгожданный покой. Но такой ли он долгожданный? Стоило мне на миг засомневаться, как рядом вспыхнул еще один огонек. Я его по-прежнему не видела, но хорошо ощущала, особенно родной аромат, исходивший от него. «Идем. Моя» - сквозь пелену глухоты доносилось до моего сознания. Я не могла понять, где это было: в сердце или всё же опять игра заигравшегося воображения? Но я шагнула в противоположную сторону от теплого и спокойного огонька к родному, к огненному и пламенеющему. Я пошла вслед за ним, буквально бросилась в омут с головой, а прежняя дорога все звала и ждала меня, что-то жадно нашептывала, и она уже не казалась мне такой спокойной и радужной, ведь я точно знала, по какой именно дороге меня ждет счастье. С каждым шагом идти было всё больнее, тело охватывало огнем, сердце сжималось. Я чувствовала, что еще пару шагов и силы окончательно меня покинут. Так и случилось, поэтому я стала ползти на этот заманчивый и родной голос, который раздавался в моем сердце, в этом я уже была уверена. Сознание стало уплывать, а на губах застыло короткое: «Ян»…

– Всё хорошо, всё хорошо, - шептали мне на ухо, а я хватала ртом воздух. Тело до сих горело огнем, а я судорожно сжимала плечи того, кто крепко прижимал меня к себе. Я ни на секунду не сомневалась, что это Ян, но зрение до сих пор не вернулось, поэтому я не могла убедиться в своей правоте. – Тише, всё будет хорошо. Ты у меня умница, моя маленькая девочка.

– Ян, мне так больно, - шептала я. Не знаю, сколько раз я сказала это жениху, но он продолжал меня гладить по голове, что-то параллельно шепча.

– Я, конечно, не против романтики и всё такое, но мне кажется, что нам пора, - услышала я голос Бализарса. – И вообще, Слав, открой уже глаза.

Я распахнула веки и поняла, что я вижу. Я полулежала около всё той же чаши, рядом сжимал меня в объятиях Люциян, над нами возвышался Бали, Даша стояла в дверях, а Всадники Апокалипсиса не сдвинулись с места.

– Бализарс, прошу тебя выйти за пределы круга. Ты и так нарушил правила, - услышала я строгий голос Морт, а деверь сыграл послушного мальчика.

Как ни странно, но Яна выгонять не стали. Мой жених выглядел как всегда безупречно, в черном смокинге, светлые волосы лежали в творческом беспорядке и только глаза были взволнованные. Жених помог мне подняться, придерживая меня и не давая упасть из-за всепоглощающей боли. Сердце сжималось, дышать было трудно, и даже присутствие Люцияна не играло положительную роль в моем состоянии здоровья. Я опять стала слышать пение Всадников, который теперь сдвинулись со своих мест, зачерпнув из чаш кубками свою кровь. Потом они приблизились к нам и уже около нас стали ходить кругами. Три круга по часовой стрелке и три против, вроде бы так. Потому что головокружение и подступающая тошнота, а еще боль в сердце, которая затуманивала рассудок, не давало мне мыслить и здраво следить за происходящими событиями. Вдруг, боль стала немного отступать, но окончательно не исчезла. Всадники остановились и встали полукругом около чаши так, чтобы мы с Яном видели их лица. Война сделал шаг вперед и вылил из кубка красную жидкость в чашу, после чего отступил и встал на одно колено, предварительно развернувшись к нам.

– Я – Всадник Апокалипсиса, неудержимая и беспощадная Война, сносящая всё на своем пути. Я свидетельствую рождение новой демоницы. Я даю ей разрешение. Да будет Так.

Когда Всадник произнес последние слова жидкость в чаше забурлила и зашипела, но когда подошел следующий, то разъяренная кровь уже успокоилась, приняв обычное спокойное положение. Вышел Голод. Он так же плеснул кровь в чашу и вернулся на место, встав на одно колено.

– Я – Всадник Апокалипсиса, жестокий и непокорный Голод, идущий своей дорогой. Я свидетельствую рождение новой демоницы. Я даю ей разрешение. Да будет Так.

– Я – Всадник Апокалипсиса, - начала Чума, предварительно сделав всё так же, как её предшественники, - неосязаемая и необратимая Чума, идущая сквозь все дороги. Я свидетельствую рождение новой демоницы. Я даю ей разрешение. Да будет Так.

Последний был Морт. Он шел неспешно, словно растягивая этот момент. Кровь предыдущего Всадника уже успела успокоиться, но Смерть почему-то не спешил, давая той возможность в последний раз испытать то видимое спокойствие, которое сотрется с последним сказанным словом Всадника.

– Я – Всадник Апокалипсиса, необратимая и всевластная Смерть, которая не выбирает дороги. Я свидетельствую рождение новой демоницы. Я даю ей разрешение. Да будет Так.

Жидкость вскипела над чашей, но слишком быстро успокоилась, как будто забыв о чём-то важном, но вовремя вспомнив, ожидала её, словно покорная служанка. Ян отпустил мою талию, предварительно убедившись, что я могу стоять на ногах самостоятельно, после чего резанул себе запястье, сжав кулак. Капли крови упали в чашу, но она не вскипела, а приняла его кровь, как жертву, как надобность. Я посмотрела в чашу, где кровь стала принимать не буро-красный цвет, а белый, практически прозрачный, как будто разбавленное водой молоко. Ян взял в руки кубок, который стоял недвижим все это время в центре круга, зачерпнул из чаши «бывшую» кровь и подал ее мне.

– Верь мне, - прошептал Ян, и только после его слов я обхватила тонкую ножку кубка обеими руками и залпом осушила его до дна.

– Ааа! – закричала я и упала, подхваченная сильными руками жениха.

В ту же секунду в круг вбежали Даша и Бали, а Морт недовольно фыркнул. Я сама не заметила, что всё это время продолжала кричать от нестерпимой боли. Было ощущение, что множество крюков разрывают мою плоть, капли воды нескончаемо бьют по одному и тому же место в висках, на грудь давит невидимая стена, а глаза щипит от горьких слез. И это не мои слезы, а какая-то странная жидкость, издевающаяся над глазной оболочкой.

– Тише, девочка моя. Скоро все пройдет, - шептал Ян.

– Даша сказала, что это может продолжаться около недели, может, больше, - жалобно возразила я.

– Возможно, но боль будет волнами. Первая волна боли очень кратковременна, и вторая будет только через несколько часов. Успокойся, я рядом, - «обнадежил» меня Ян.

Уж лучше стерпеть всю боль за раз, чем биться в страхе, что новая волна может нахлынуть неожиданно, захлестнув тебя с головой. Но вот я почувствовала расслабление, осталась лишь пульсация в висках, но она была ничто по сравнению с тем, как ломило кости и кожу после случившегося. Я будто умерла вместе с этой болью, а сейчас опять родилась. Я вздохнула с облегчением от осознания того, что я жива. Я ЖИВА! Ян рывком поднял меня на ноги, а я вгляделась в лица Всадников, черты которых я видела прекрасно. Раньше без линз мне это не удавалось, а теперь ко мне вернулось сто процентное зрение, что не могло не радовать, а тело хоть и ломило от боли, но я стала чувствовать странную гибкость и силу, царившей во мне.

– Славика, - прошептала Даша и кинулась меня обнимать.

– Мы опаздываем, не время для соплей, - кинул Ян, взял меня за руку и потащил к выходу. Мы легко миновали коридоры, я теперь поняла, что могу ориентироваться в этом мраке. Значит утреннее использование факелов Дашей, Бали и Всадниками было лишь для меня, а я еще, глупая, возмущалась, что мне не дали факел.

Уже в Поместье, ступая мимо зеркала, я мельком зацепилась взглядом за изображение и поняла, что мы с Яном одеты во все белое. Как я раньше могла не заметить белый смокинг на своем женихе и белое подвенечное платье на себе? Видимо, как только мы ступили в Поместье, Ян использовал магию в совершенствовании нашего образа. Я посмотрела на лицо жениха: оно ничего не выражало. Бездушные глаза, из которых глядит сама Тьма, губы, сложенные в одну беспристрастную линию, и гордая прямая осанка. Кто он? Мой или чужой?