Невеста из коробки

«Может быть, жена и в самом деле обеспечивает его всем необходимым, но денег не дает? – подумала Мила. – А как же тогда его научная работа? Она ведь не совсем бесплатная. На карманные расходы зарплаты должно было бы хватать». Пока Гуркин копошился в ванной комнате, умывая лицо и руки, Мила бестрепетно обыскала его одежду, но не нашла ровным счетом ничего подозрительного. Тогда, махнув на него рукой, она отправилась готовить пищу, а заодно замочила в тазике кухонные полотенца.

«Если типы, подосланные Вихровым, наставили здесь аппаратуры, она все равно ничего им не покажет, кроме дремлющего Гуркина», – думала Мила, проходя мимо дивана, с которого доносилось мерное посапывание. Проснувшись, Гуркин пообещал, что явится по распорядку – послезавтра. Короче говоря, эпизод с его приходом и отбыванием положенных часов в квартире оказался скучным и неинтересным.

Зато после его ухода стало весело. В двенадцатом часу ночи, когда Мила наконец развесила белье и наелась жареной курицы, в дверь постучали. Стучали так мощно, будто пришли с карательной функцией. Мила, уставшая за последние дни чего бы то ни было бояться, все равно испугалась. Каково же было ее изумление, когда по ту сторону двери обнаружилась пьяная в сосиску Гулливерша Лариса.

– Я пр-шла ск-зать, – сообщила она, качаясь, словно корабельная мачта во время шторма, – что Орехов снова меня обм-нул! У него два увлечения одн-времен-но: я и Леночка!

– А я-то тут при чем? – рассердилась Мила и даже голос повысила, потому что считала это безобразием: успокаивать пьяных любовниц почти бывшего мужа.

– П-сти меня! – попросила Лариса, и из ее глаз потекли обильные слезы.

– Пусти или прости?

– И прости и пусти, – выговорила та, перешагивая через порог и отталкивая Милу к стене широким жестом.

Муха, не любившая пьяных, тихонько зарычала.

– Собачка! – радостно воскликнула Лариса и, присев на корточки, позвала: – Цып-цып-цып!

– Боже мой, разувайся и входи, – сказала недовольная Мила. – И не дразни овчарку, а то она откусит тебе язык.

Лариса, впрочем, этому не поверила и, встав на четвереньки, взяла Муху за уши и поцеловала в нос.

– Какая ты славная!

Муха возмущенно фыркнула.

– Лариса, это ведь не Трезор! – возмутилась Мила. – Пойдем на кухню, я тебя кофе напою. Самое то, что тебе сейчас надо.

– Орехов, п-длец, сегодня с ней, – снова заплакала Лариса, очутившись на табуретке у окна. – Мне он, конечно, сказал, что у него дела, новое производство... Знаю я это производство! Интересно, чем он в своем сарае на самом деле з-нимается?

– Он перерабатывает куриный помет, – сообщила Мила. – Куры гадят, а он наживается.

– Так ты в Горелово меня за этим п-тащила? – икнув, спросила Лариса. – Я ж не дура, поняла, что у тебя собственные интересы... Кстати, ты там чего-нибудь н-шла?

– Того, что искала, нет, – честно ответила Мила, искренне надеясь, что Лариса не имеет никакого отношения к покушениям на нее.

– А чего ты искала? – Лариса отхлебнула полкружки кофе зараз и обожгла язык.

– Таблетки или порошок, – коротко ответила Мила и добавила: – Что-нибудь нетипичное. Может быть, даже удивительное.

Лариса высунула язык, немножко подышала, страшно заинтересовав Муху своим поведением, потом неожиданно сообщила:

– Недавно в здании, где находится офис фирмы твоего мужа, проводились антитеррористические учения. – Слово «антитеррористические» она выговаривала минут пять. – Завыла сирена, всех построили и начали выводить. А я там в приемной журнал ч-тала. Так Володя Мешков сразу заметался да и спрашивает Орехова: куда девать те две коробки, за которыми мне, мол, поручили надзирать? А Орехов отвечает: «С собой возьми. И вообще, раз клиенты задерживают выплаты, отвези их к себе на дачу. Только поставь в хорошее место, чтобы ничего не отсырело». Мешков коробки стал выносить, так там что-то гремело... пластмассовое. Как пузырьки с витаминами.

– А что за коробки-то? – спросила Мила как бы между прочим, не желая показывать, что она невероятно заинтересовалась сообщением.

– Такие две хорошенькие коробочки, обмотанные крест-накрест желтой липучей лентой.

«Если сейчас спросить, где находится дача Володи Мешкова, Лариса, пожалуй, заложит меня Орехову, – подумала Мила. – Но как интересно! Может быть, в тех двух коробках и находится „невидимка“? Впрочем, даже если это так, я все равно не понимаю, за что меня хотят убить. Надо наконец раскрутить это темное дело».

Пока Лариса наливалась кофе, Милу просто распирало от нетерпения. Ее бы воля – она тотчас бы отправилась на дачу шофера Володи и, ни на секунду не задумываясь, взломала бы ее. В конце концов, что ей могут сделать? Она доведена до отчаяния!

– Послушай, а ты в курсе, какое у Мешкова отчество?

– Иванович! – заплетающимся языком сообщила Лариса. – А тебе зачем?

Мила не стала говорить, зачем ей. Хотя в голове ее родился простой до примитивности план, который должен был безошибочно привести ее на дачу шофера Володи.

Лариса тем временем, вместо того чтобы взбодриться от кофе, раскисла окончательно.

– Я п-звонила Илье, – захлюпала она, – а Ленка трубку схватила. Я слышу, тот на нее шипит: «Зачем ты к телефону подходишь, не надо тебе этого делать!», а она только хохочет. Как мне т-перь жить?!

– Господи, да просто выцарапай ей глаза! – посоветовала Мила. – Ты вон какая здоровая! Справишься с ней одной левой. Поезжай к Орехову и выкинь ее на улицу. С лестницы спусти! Мне ли тебя учить, деточка! Ты такая красивая, длинноногая, Леночка Егорова – просто драная кошка по сравнению с тобой.

– Д-маешь?

– Думаю, – кивнула Мила, а про себя удивилась: «У Орехова что, кризис среднего возраста? Зачем ему одновременно две женщины? При таких-то рабочих нагрузках?»

Лариса между тем собралась ехать к Орехову домой, выбрасывать Леночку на улицу. Мила не стала ее задерживать. Чего доброго, так незаметно-незаметно вотрется в доверие, станет подругой...

Закрыв дверь за воинственно настроенной Ларисой, Мила переоделась в пижаму и сняла с полки книгу. В этот момент снова позвонили в дверь. Часы говорили, что на улице ночь, об этом же свидетельствовала темнота за окном. Муха повела себя нетипично. Она принялась лаять и скакать, словно глотнула веселящего газа. Когда Мила помедлила возле двери, она принялась вертеться волчком и скрести передними лапами дерматин.

Только заглянув в глазок, Мила поняла, что случилось. На лестничной площадке приплясывал от нетерпения Гаврик, который прибежал за своей собакой прямо с чемоданом. «Ну, вот, – подумала Мила. – Я снова остаюсь одна в четырех стенах!» Впрочем, наверху коротал одинокую ночь Борис Глубоков. Интересно, как бедная Ася все это терпит? Да... Нелегко быть женой человека, у которого доход выше, чем у рядовых граждан. Состоятельные мужчины за благосостояние требуют от жен так много! И понимания, и всепрощения, и... и... и... Когда Мила засыпала с книжкой на животе и приглушенным светом, ей повсюду мерещились наставленные на нее электронные глаза, которые, возможно, приладили где-нибудь в укромных местах люди следователя Вихрова. Сам Вихров не подавал о себе никаких вестей, но Мила почему-то была уверена, что он все равно держит руку на пульсе событий.