Невеста Красного ворона

— О чем он?
– Марго снова смотрит на меня.

— Это… просто бизнес, - отвечаю с горькой улыбкой, в который раз пряча себя настоящую за маской глупой жадной сучки. Иногда она меня в самом деле здорово выручает, и сейчас именно такой момент.
– Ты же знаешь, у меня нет ни одного стоящего контракта.

— Как бы там и было, она никуда не пойдет с тобой, зомби, - огрызается Марго.

Такой напряженный момент, а я не могу сдержать улыбку.

— Она пойдет, - зло ухмыляется Ма’ну.
– И как для зомби, я просто охренительно хорошо выгляжу, ты не находишь, Марго?

— Я нахожу тебя уродом, которому самое место за решеткой среди прочих аферистов. Или подлог личности в наше время уже ничего не значит?

На миг во мне вспыхивает надежда, что угроза сестры не пропадет даром. Как бы там ни было, но Ма’ну в самом деле все это время прикидывался другим человеком.

— Никакого подлога, Маргарита. Всего лишь второе имя и фамилия, на которые я имею полное право. Придется поверить мне на слово, но если нет, - он озирается в поисках стула, - я готов подождать приезда полиции. А заодно обсудить с ними поступок Авроры, ведь это ни что иное, как узаконенная проституция, нет? Конечно, ее не посадят, и мои обвинения опровергнут, но все здесь понимают, с какой радостью газетчики вцепятся в сочную кость. А еще у меня есть целая коллекция потрясающих снимков, за которые люксовые порносайты с удовольствием заплатят. Каково тебе будет знать, Черная королева, что каждый старик, у которого уже давно не стоит, пытается дрочить вялым сморчком на твои полуголые фотки?

Мне хочется его ударить, но это будет означать, что лунник пробил мою оборону, смог ударить в самое больное место. Поэтому остается лишь карикатурно охать, притворяясь той, кем меня считает этот человек - безмозглой идиоткой.

Я поворачиваюсь к Марго, порывисто обнимаю ее и шепчу одними губами: «Все будет хорошо». Надеюсь, она услышала. Надеюсь, она поняла, что эту головоломку я должна решить самостоятельно.

— Аврора, ты не обязана… - пытается остановить меня Марго, но я мотаю головой, удерживая ее от ненужных слов.

– Я позвоню тебе, когда все наладиться, Марго.

— Я все расскажу Нане, - не сдается сестра.

Ну конечно, она все расскажет Нане, а как иначе?

Глава двадцать вторая: Ма’ну

Вся правда моей жизни в тех ее словах: «Это просто никто».

Вот кем я был для нее все это время: никем, пустотой, ненормальным уродцем, которого можно высмеять и забыть, словно варежку на детской площадке.

Мы выходим из дома Шереметьевых и дышать становится легче. Здесь нет омерзительного прошлого, рядом с которым я чувствую себя полным ничтожеством. Здесь нет образов обнаженной Авроры, не слышно эхо ее стонов и наших влажных страстных поцелуев. Все это осталось за дверью, и я благодарен Богам, что Маргарита появилась так вовремя, хоть в мои планы не входило вскрывать себя до конца срока контракта. Но судьба всегда лучший игрок, и у нее на руках все козыри.

Аврора идет следом, даже не пытаясь заговорить.

Садимся в машину.

Дорога до «Атласа» длинная и тягостная. Все время чувствую себя человеком, который пытается убежать от торнадо, но сколько бы «лошадей» не выжимал из тачки - смертоносная стихия все равно рядом. Я почти хочу, чтобы Аврора открыла рот и заговорила, дала повод выплеснуть злобу, но она молчит - и пустота на красивом лице совершенно невыносима. Впервые за все время с момента аукциона я совершенно не могу ее угадать. Нет ни единой догадки, о чем она думает и что замышляет.

В замке Черная королева сразу поднимается к себе в комнату, а я, как сквозняк, скитаюсь по пустым комнатам и коридорам, нигде не находя успокоения.

Она действительно сказала, что я - никто. Это не была галлюцинация, это правда, которая убила меня тогда и убивает снова. Но второй раз Авроре меня не растоптать.

Сам не понимаю, как оказываюсь у нее в комнате. Который час? За окнами темно, а меня порядком качает, потому что я впервые в жизни решил утопить горе в выпивке. Пьяный вдрызг, и мысли текут приятно медленно. В руках бутылка и пара винтажных бокалов. Каждый стоит целое состояние, потому что хрусталь обработан очень тонко и любое падение превратит его в горсть осколков.

Аврора стоит возле открытого окна и, увидев меня, первой задает вопрос:

— Почему без решеток, Но’лу?
– Ни вызова, ни насмешки, лишь сухой интерес.

— Потому что ты поломаешь ноги, если спрыгнешь с такой высоты, - отвечаю я, и собственная речь звучит в ушах чужим эхом.

Аврора не сопротивляется, когда я с силой втискиваю ей в руку бокал, и молча ждет, пока наполню его шампанским из початой бутылки.

— А теперь мы выпьем, Черная королева. За прошлое, которое вылезло из могилы, и за ненависть, которая расцвела на костях. И еще за тебя: самую бездушную и бессердечную женщину в мире.

Она молча смотрит в пустоту сквозь меня.

— Улыбайся, - приказываю я.

Уничтожить ее, увидеть сломленной, испорченной, жалкой - единственный способ вырвать из своего сердца любовь. Сломать и растоптать росток надежды, который все это время преспокойно ждал своего часа в душе уродца.

Аврора не может этого видеть, но именно сейчас обе мои ипостаси сливаются в одну и рвут душу на части. Одна хочет наплевать на все и поддаться слабости, простить непутевую бабочку в надежде когда-нибудь увидеть ее перерождение. А другая… другая зациклена на слове «никто». И я не знаю ни единого способа найти примирение между двумя частями своей души.

— Я тебя купил, Аврора, - напоминаю выразительно и жестко, надеясь, что теперь-то до нее дойдет смысл этих слов. Что она поймет - аукцион, может, и был показушный, но агент фактически продала ее в рабство.
– Можешь и дальше корчить из себя недотрогу, которой недостоин ни один смертный или лунник, но на ближайшие тридцать дней ты принадлежишь мне. Поэтому - пей, Черная королева, и радуйся, и хохочи громче, потому что я так хочу.

Я подталкиваю бокал к ее губам. Пальцы Черной королевы ледяные, равно как и взгляд, который все еще безразлично смотрит сквозь меня. Другая бы на ее месте закатила истерику, ударилась в слезы, упала на колени, а Аврора просто молчит. Молчит - и моя ненависть закипает с новой силой.

— Пей, я сказал!

Черная королева сильнее сжимает бокал. И за секунду до того, как я замечаю подвох в ее чуть-чуть сузившихся глазах, она сдавливает со всей силы. Хрусталь лопается, осколки впиваются в тонкую кожу ладони и кровавое шампанское брызжет на пол. Аврора даже не морщится, как будто не чувствует боли. Лишь сильнее сжимает самый большой осколок, отчего алый ручеек становится чуть больше.

— Аврора!..
– выкрикиваю я, когда она подносит острую грань хрусталя к щеке.
– Ты не посмеешь.

— Я испорчу твою игрушку, Ма’ну. Или… Но’лу? Ты даже не успеешь развернуть обертку.

Она не шутит и не блефует, и не делает необдуманный импульсивный поступок. Она полностью отдает себе отчет в каждом слове и обещании, которое срывается с губ. Чувствую себя настоящим чудовищем, потому что хоть осколок держит ее рука, удар, если он будет - будет сделан мной.

— А теперь ты расскажешь мне правду, псих, иначе это хорошенькое личико превратится в кровавую кашу. И твой план мести потеряет всякий смысл, ведь уродливой звезде подиума плевать на осуждение и позор.