Невеста лучшего друга

Это я последние шесть лет разбиваю парням сердца. Всё из-за того дурака-одиннадцатиклассника, что разбил моё. Но почему я должна его прощать? Почему я вообще должна видеть его в своём доме?

И почему я не могу рассказать всё Славе, чтобы он с позором выставил «лучшего» друга из нашего дома?

– Ты не узнала меня? – вздрагиваю, потому что слышу Соловья, и в этот раз это вновь не галлюцинация.

К сожалению.

– Ну, здравствуй, – презрительно смотрю на того, кто шесть лет назад разбил мне сердце. – Конечно узнала. Что тебе нужно? – грубо добавляю.

– Ты, – коротко отвечает он, проведя своим пальцем по моей щеке.

Вздрагиваю, делаю шаг назад, заглушая все те приятные воспоминания, что вызывает это прикосновение. И только мурашкам приказать я не в силах. Это невыносимо, что даже спустя столько лет…

– Ты не по адресу. Глупой школьницы тут нет, – убираю его руку от себя и зло смотрю ему прямо в глаза.

– А я и не был влюблён в глупую школьницу, – эти слова больно ранят меня, подтверждая мои горькие догадки. – Я был влюблён в тебя, а тебя глупой назвать нереально. И мне плевать, что ты невеста моего друга, я снова сделаю тебя своей, – совершенно не верю его словам.

Удивлённо смотрю на него. А кем же я была, если не глупой школьницей, которая позволила вытереть об себя ноги?

2

Соловьёв

Эти шесть лет после школы были не просто самыми сложными в моей жизни, они были невыносимыми. Я сделал одну глупую ошибку, которую не мог исправить вот уже шесть лет.

Но неужели теперь у меня появился шанс на искупление? Такой случайный, такой короткий, но… я не мог его упустить.

Мне пришлось полностью перестраивать себя, избавляясь от негативных установок моего отчима. Мне пришлось искать себя, потому что он по своему образу и подобию пытался вылепить свою копию.

Я начал с того момента, когда отчим присмотрел мне Карину и пытался подложить её под меня. Отвратительно? Да.

Но я не мог никуда деться. Поэтому ушёл в свою комнату и стал искать всевозможные университеты, где меня могли бы взять за мои спортивные достижения. Большинство подобных ВУЗов были за границей, но я собирал резюме и отправлял, надеясь на чудо.

И в итоге оно произошло.

Один университет Чехии позвонил мне и пригласил пройти собеседование. Дальше была сложная череда разговоров по скайпу, где я общался на ломанном английском, а затем случилась «сказка наяву», когда меня приняли, но я был обязан учиться английскому.

Я хотел рассказать об этом своей любимой девушке на выпускном, хоть и понимал, что это усложнит наши отношения в разы. Но я обещал себе что-то придумать, чтобы регулярно летать в Москву, куда она поступит вместе со своими друзьями.

Отчим был не в восторге, когда узнал о моём финте ушами. Он совершил попытку меня избить, но я оказался сильнее и уложил его. Мать кричала на меня, что же я делаю, да как я смею перечить старшим. Мне было плевать. Я не хотел быть серой копией отца, который не являлся мне биологоческим родителем.

И перед выпускным отчим знатно испортил мне настроение.

Сам выпускной шёл строго по плану: я и моя принцесса, которые были счастливы в тот короткий миг, где ничто не предвещало беды.

Беда случилась в виде Виктории, которая подкралась к Лизе и нашептала искажённую правду, пока я выступал у всей публики на виду.

Лиза сбежала из зала, не досмотрев выступление, а затем и вовсе наговорила мне кучу гадостей, а я даже не смог оправдаться. Да и не хотел, если честно.

Больно. Отвратительно.

И тут я осознал всю нелепость и неправильность ситуации. Я не должен тянуть Лизу вниз. Я должен отпустить свою синичку, потому что ничего, кроме вагона обещаний в тот момент я дать ей не мог. А если я не смогу выполнить их?

Я представил наше будущее, и понял, что наши отношения были заранее обречены. Мы будем несколько лет не просто в разных городах, а странах, переживая одиночество, ломаясь от расстояния и, наконец, расстались бы.

И… я не сказал. Не сказал всю правду. Не сказал, что улетаю в Чехию. Не разделил эту радость, решив, что оставлю её, пока не устаканю себя и свою жизнь.

Я уехал в никуда, один, искать себя и то, что мне нравится делать. И я нашёл: мне было по нраву восстанавливать справедливость. И я стал адвокатом.

Ивановой я хотел написать уже через два года, объяснить ситуацию и извиниться. Но… она заблокировала меня везде, поменяла номер телефона и не дала никакой возможности с ней связаться, даже через друзей.

И я почти потерял её и надежду, но всё равно пытался найти её через связи. Наконец, мой коллега нашёл её в нашем родном городе, что было удивительно – несколько лет она предположительно обитала в столице.

Я взял отпуск и рванулся домой, где снял квартиру и пообещал навестить отчима и родную мать. У них как раз воспитывалась шестилетняя девочка. Я не завидовал этой маленькой красавице, но обещал себе спасти из того ада, в котором вырос сам.

Неожиданно старый школьный друг, с которым мы не общались столько лет, позвал меня к себе на вечеринку в честь грядущей свадьбы.

– Не кисни, бро, я всего лишь хочу вспомнить юность и познакомить тебя со своей красавицей женой!

– Не боишься, что я её у тебя уведу? – хмыкнул я. Я, конечно, шутил. Я ведь и представить себе не мог, кем она окажется.

Но куда мне было тягаться: Славик стал миллионером, а я адвокатом высшего звена. Да и отбивать я никого не хотел: всё ещё любил Лизу.

Кто же знал, что это будет она?

И теперь я должен был во что бы то не стало вернуть её, потому что знал, что Слава её не любит. Я почему-то был уверен в этом.

3

Иванова

Я теряюсь. Честно. Но только на мгновение, потому что его нахальство уже в печёнках сидит. Давно и прочно.

– А ты по-прежнему уверен в себе? – говорю я, а глазами ищу официанта с шампанским: так и хочется выпить и забыться.

Забыться, что это моя свадьба, на которую припёрся мой бывший. И почему мне так везёт? Почему мой жених – его друг детства? Это судьба меня сталкивает с Соловьём, или проверяет мои чувства к Славе на крепость?

– А как иначе? Ты меня таким и полюбила в школе, – усмехается парень. Он явно заигрывает со мной, проверяет мои границы, щупает сколько ему дозволено.

Но я больше не та глупая синичка в его руках. Теперь я давно гордый журавль в небе. В любом случае та самая птица, что не пара соловью.