Невеста мафии
Шрифт:
– Ты сообразительный мужик, Петрович, – в ехидной улыбке скривила губы Лидочка. – Потому и не стал ждать, что я потащу тебя за собой…
Я согласно кивнул. Было у меня большое сомнение, что Лидочка возьмет меня с собой в полет, поэтому я и превозмог себя, чтобы забраться в салон вертолета. Правда, усилия мои были тщетными. Как я ожидал, Лидочка показала свое истинное лицо.
Врала она про интуицию. И про то, что находилась в рабстве у Пальмира. И не Инна была надсмотрщицей над ней, а наоборот. Рабыня созрела для того, чтобы сбросить с разума оковы и открыть мне глаза на Лидочку, за то и пострадала…
Слишком много несоответствий было в поведении Лидочки. А на одной из стоянок, по пути к Огоньку, я незаметно сунул руку в карман Лидочкиного
Теперь я понимал, почему охранник, которого я допрашивал в бараке, все время посматривал на Лидочку. Она подавала ему знаки за моей спиной, тем самым наводила его на правильные ответы. Она снова повела со мной игру, но на этот раз роль ключевой фигуры решила взять на себя. В конце концов ее замыслы привели нас к золоту. Она все продумала, просчитала и теперь могла праздновать победу.
– И… Ин… Инна… – через силу выдавил я.
– Да, это я убила эту дрянь, – хищно сощурилась Лидочка. – Все было очень просто. Накормила ее рыбой и заставила влезть в петлю… Сначала накормила, а потом заставила… Наркотик в пищу подмешивают, чтобы он всегда держал раба за горло. Но и без наркотика еда все равно тупит, на старых дрожжах… Это ты понял, что нужно делать, чтобы спастись. Потому что ты сильный… Ты очень сильный… Поэтому я и поставила на тебя. Хотела просто посмотреть, во что ты превратился. Оказалось, ничего. А потом ты и вовсе меня удивил…
Не ожидала Лидочка, что я приду к ней в барак на следующую же ночь. А я пришел. И она пришла, узнав об этом. Сначала я удивил ее, а потом стал ее лошадкой, на которой она выехала к золоту.
– С… С-су…
– Можешь называть меня как угодно, это уже ничего не изменит… Ты прости меня, Петрович, но я все время обманывала тебя… – Лидочка сощурила глаза в самодовольной улыбке, мысленно прокручивая события последнего времени и упиваясь своей победой. – Если бы ты прижал к стенке главного врача, ты бы узнал, что медсестрой я стала сразу после того, как ты поступил в отделение. Да, Петрович, да, я пришла тогда за тобой. Тебя нужно было выводить из игры. Я могла бы убить тебя уже тогда. Но ты сам себя спас… Я тогда и не знала, кто такой Горожанов. Ты сам описал мужчину, который мог похитить Галочку. А потом составил его фоторобот. Мне ничего не оставалось, как согласиться с тобой. Ты взял ложный след… Но все-таки мы решили от тебя избавиться. Но вопрос о твоей ликвидации уже не стоял, тебя просто решили подставить. Но вышла осечка, труп мы тебе подложили, но не смогли вовремя сообщить. Ты успел вывезти труп. Это тебя и спасло…
Я вспомнил, как Лидочка рассказывала мне, как ее «подруга» уезжала с каким-то мужчиной. Она просто сказала, что это был толстяк на джипе. А меня черт дернул навязать ей свиной пятак и посадить его на «икс-пятый» «БМВ» серебристого цвета. А она была тому только рада…
Выходило, что к похищению Свирцевой Горожанов никакого отношения не имел. И уж тем более не он ее убивал… Галину заставили умертвить Шрама, после чего избавились от нее самой. И за этим стояла Лидочка, которая затем исчезла сама… Я вспомнил, как ездил домой к ее родителям, но дверь мне тогда никто не открыл. Потому что она заведомо дала мне ложный адрес, по которому, возможно, вообще никто не проживал. Эх, если бы я тогда успел навести справки… Впрочем, если бы я еще тогда, в Черногайске, узнал, что Лидочка подставная фигура, все равно не смог бы выйти на нее, если бы не пустился в таежную авантюру.
Значит, Горожанов не имел отношения к похищению Свирцевой, равно, как и к убийству Зуйко. А то, что он с Татьяной, возможно, выходил в приват, ничего еще не значило… Но ведь Пальмир говорил, что Горожанов имел важное отношение к их организации, его даже не хотели убивать, чтобы вывести из игры… Но можно ли верить Пальмиру?
– Ты сам придумал Горожанова. А мы всего лишь тебе подыграли. И я подыгрывала, и Пальмир, – будто отвечая на мой вопрос, сказала Лидочка. – Зачем ты искал Пальмира? Чтобы узнать про Горожанова?
Ты и узнал то, что хотел узнать… На самом деле Горожанов для нас никто. Так как теперь и Пальмир для меня… И тебя скоро не будет… Ты классный мужик, Петрович, и ты мне очень нравишься, но, извини, нам не по пути…– Сука… – все-таки сумел выразить я свою мысль полноценным словом.
– Ты прав, – задумавшись, кивнула она. – Но я не всегда была такой… У меня был мужчина, я его очень любила, а потом появилась Танька, и все рухнуло. А в чем я была тогда виновата? В том, что Танька была красивей меня? Но это же несправедливо… Не знаю, понял ли ты, о какой Таньке идет речь. Да, та самая Танька, с которой все и началось. Хотя началось все еще до того, как ее убили. Это я придумала свозить в Черногайск красивых девушек, делать на них деньги. И Танька была первой, кого мы привезли… Наркотик, гипноз, все очень просто… А потом я ее убила. Вернее, она сама влезла в петлю… И все потому, что на нее был очень высокий спрос. Потому что я завидовала ей. И не только ей… Такая вот я сука и стерва… Кстати, богатая стерва, – кивком головы показала она на ящик за креслами. – Я столько лет работала на них, как проклятая! И что за это имею? Жалких двести тысяч долларов на счету? И это при том, что они зарабатывали миллионы! И еще на рудники меня спихнули, в эту дыру. Еще бы чуть-чуть, и Пальмир бы меня саму рабыней сделал. Потому что не ценил. Потому что я не интересовала его как женщина. Он привык только с красотками… Ненавижу красоток! – забилась в истерике Лидочка. – Ненавижу!!!
Какое-то время она молчала, крепко сжав кулак свободной руки. В приступе остервенения она запросто могла нажать на спусковой крючок и застрелить пилота. Но смерть в авиакатастрофе меня не пугала. Потому что мне все равно суждено было умереть. Лидочка раскрыла мне правду вовсе не для того, чтобы я раскрыл ее миру. Эту тайну я должен был унести на тот свет.
Впрочем, тайну она раскрыла не полностью. Я так и не узнал, кто стоял во главе всей преступной организации, а также то, кто конкретно убил моего друга Юру Стеклова. Но зачем это мне, если все равно умирать?..
А умирать не страшно. Во всяком случае, пока наркотик убаюкивал вязкий кокон моего сознания, смерти я не боялся. Скорее даже желал ее. Ведь лучше умереть сейчас, пока боль не навалилась на меня всей тяжестью полученного ранения. Если это случится, умирать я буду в страшных муках и судорогах.
– Спасибо тебе еще раз, Петрович, – стряхнув с себя бесноватую злость, сказала Лидочка. – Ты помог мне взять достойную награду за мои труды. Но, извини, тебе уже пора умирать. Я благодарна тебе за все, что ты для меня сделал, поэтому ты умрешь красиво… Скажем за это спасибо Илье Семеновичу, у него здесь целый запас…
С этим словами она подняла с полу портфель, вынула оттуда заправленный шприц, сняла с него колпачок.
– Он и сам крепко сидел на игле, – пояснила Лидочка. – Только вот закодировать его было некому. Но ничего, все это уже в прошлом. И для него, и для тебя…
Из того же портфеля она вынула жгут, перетянула мне руку повыше локтя.
– Жаль, кулачком ты поработать не сможешь, – сказала она, нащупывая вену.
Видимо, мой организм очень не хотел соглашаться с убийственной правотой ее слов. Да и я сам попытался напрячь мышцы, чтобы привести в движение руку. И мне удалось сжать и расслабить кулак.
– Петрович, ты супер! – восхитилась Лидочка. – Все ты можешь, все у тебя получа…
Она осеклась на полуслове, осознав, чем угрожает ей моя активность. Отбросила в сторону шприц, вскочила на ноги, чтобы убраться подальше от меня. А я, осознав, что руки слушаются меня, потянулся за ней. Но слишком поздно понял, что смогу ее поймать, да и рука двигалась слишком заторможенно, и силы в ней было едва-едва.
Лидочка могла бы отступить на безопасное расстояние и тогда уже выпустить в меня очередь из автомата. Стрелять она умела, в этом я уже убедился. Но вдруг вертолет провалился в глубокую воздушную яму, и Лидочка, не удержавшись на ногах, рухнула прямо в мои объятия.