Невеста младшего брата

У неё вообще что-то было с мужчинами?

Или все же играет хорошо?

А, по сути, какая мне, нахер, разница?

Всё, чего я хочу — это выгулять своих демонов.

Зачем мне забивать голову ненужными догадками? В конце концов, Ива здесь для того, чтобы развлечься.

Подцепив с тарелки оливку, утыкаюсь взглядом в футляр с кольцом.

— Хм… — бросив оливку обратно, поднимаю коробку с ювелирным украшением.

Камень приличный. Кольцо определенно помолвочное…

Илья серьёзно думает, что этим решит свою проблему? Женившись назло отцу на первой встречной девчонке?

Градус возбуждения тут же падает.

Представив Иванну в статусе его жены, встряхиваю головой. Слышу звук выстрелившей из бутылки пробки. Последовавший за ним звон разбитых хрустальных подвесок. А затем и вовсе содрогаюсь от грохота рухнувшей на пол маминой массивной люстры. Той, что она привезла из Чехии…

— Твою мать…

Тело окатывает ледяной волной.

Не девочка, а беда какая-то…

Сердце, пропустив резкий удар, начинает неровно биться.

Захлопываю футляр и срываюсь к ней.

Глава 18

Макс

Влетаю в гостиную. О том, что босой, вспоминаю лишь когда наступаю на осколок битого хрусталя.

— Блядь! — рявкаю я.

Оступившись, сбавляю скорость.

Умытая шампанским Иванна делает поспешный глоток из бутылки и, обтекая винными струйками, замирает. Прослеживает, как я, матерясь и прихрамывая, приближаюсь к ней.

— Я н-нечаянно… Максим Андреевич, — бормочет девчонка, не сводя с меня растерянного взгляда. — Пробка… она сама как-то… вылетела. Я только успела снять мюзле и вот… собственно… — судорожно вздохнув, непроизвольно роняет на пол проволочную уздечку. — Э-м-м… а люстра же… от пробки не могла? Не?… — нервно дернув губами, умолкает.

В глаза смотрит, как нашкодивший ребёнок.

Твою мать…

ТВОЮ. МАТЬ.

Орать на неё язык отчего-то не поворачивается, но руки так и чешутся выпороть зад.

А-а-а-а-р-р-р!

Молча взмолившись богу, бросаю беглый взгляд на потолок.

Из небольшого отверстия торчит огрызок провода. Видимо крепление сорвалось. Хоть я раньше и не замечал никаких дефектов в установке. Эта люстра висела здесь много лет! Намертво приколоченная к потолку!

НАМЕРТВО.

Черт бы её побрал!!!

Издав нервный смешок, подхожу к Иве. Едва не поскальзываюсь на коллекционном французском за девятьсот косарей.

Хер с ним. С шампанским. Живой, да и ладно.

Но как только догоняю умом, что за бутылка у девочки в руках, меня бросает в холодный пот.

«Совет да любовь. Моему родному сыну и его избраннице. Мама.» — гласит надпись, сделана матерью на моё двадцатипятилетие.

— Заебись… — шиплю я, вытаскивая из стопы острый осколок. Вспоминаю тот паршивый день рождения, и меня начинает бомбить.

В тот вечер я вернулся из очередной заграничной командировки. В честь удачной сделки купил кольцо с бриллиантом и шикарный букет. Рассчитывал отпраздновать помолвку с любимой девочкой Катей. Встречались мы с ней около двух лет. Почему-то тогда я думал, что она единственная и неповторимая. Послана мне свыше…

Позвонил ей, пригласил на ужин. Хотел сделать сюрприз. Но в ответ неожиданно получил отказ. Катя по телефону разорвала наши отношения. Сказать в глаза, что влюбилась в другого, увы не смогла. Обвинила меня в частых разъездах. В том, что мы редко с ней проводили время и она устала жить в режиме постоянного ожидания.

В тот вечер я напился в хлам, остро возненавидев женский пол. А утром мать привела меня в чувство. Вручила подписанную ею бутылку коллекционного вина. Сказала, что моё время ещё не пришло, и что я обязательно встречу свою судьбу. И вот когда я женюсь на любимой женщине — открою это шампанское в знак материнского благословения…

Мама ошиблась. Поскольку больше я не влюблялся ни в одну особь женского пола. А бутылку вместо меня открыла несносная девчонка, которая ворвалась в мою жизнь как ураган. Едва не убила, разозлила и нашкодила…

Вон, из-за неё даже любимая люстра мамы приказала долго жить.

«Что же будет дальше?» — спрашиваю себя, неотрывно глядя в её глаза.

По телу огненная волна проносится. Закипаю, но послать Иву к чертям не могу!

Давай, малыш.

Удиви меня ещё раз.

— Вкусно… — шепчет девчонка, слизывая с губ застывшие капли вина. А затем снова подносит к сексуальному рту горлышко и делает несколько жадных глотков шампанского.

В мозге происходит выброс дофамина. Предвкушая удовольствие, я слежу за каждым движением её язычка.

Что ж ты творишь, зараза?

— Хотите? — протягивает мне полупустую бутылку, облизываясь.

— Хочу, — взяв из её рук бутылку, вливаю в себя вино.

Вкус груши, яблока и, кажется, персика с утонченной кислинкой распространяется по всему рту. А мне этого мало. Хочу её губы… Хочу её сладкий язык… Её всю хочу…

— Допивай, — слизав с губ остатки пузырьков, возвращаю Иванне бутылку.

— Всё? — робеет она, но совершает несколько глотков.

— До дна, Ива. Раз уж взяла «меченое» вино, придется его допить. Специально эту бутылку выбрала или не заметила?

— Я не выбирала. Просто взяла первое, что попалось под руку. Вы сами разрешили, — смотрит на меня, хлопая длинными ресницами.

— Просто? — прищуриваюсь, понимая, что она не врет. Уже понял — не умеет Ива это делать. Абсолютно. Более наивной и открытой девочки я ещё не встречал.

— А где она меченая? — ответив вопросом на вопрос, Иванна приступает изучать бутылку. Рассмотрев этикетку, округляет глаза. — О, Боже… Совет да любовь? — вскидывает на меня ошарашенный взгляд. — Какая ещё избранница? И что у вас в руке? — нацелив фокус на бархатный футляр с кольцом, издаёт короткий нервный смешок. — Вы же не собираетесь…

— Не собираюсь, — сухо прерываю её мысль, отправляя ювелирное изделие на стойку. — А ты? Собралась замуж за Илью? — глухо спрашиваю, пригвождая Иванну к месту тяжелым взглядом.

— Нет, — качает головой.

— Почему?

— Потому, — вздыхает.

— Почему, Ива? — давлю интонацией.

Щеки девчонки покрываются алыми пятнами.

— Потому что это ответственный шаг, к которому я не готова, — шумно вздыхает. — Я не хочу с бухты-барахты… Это неправильно.

— Любишь его?