Невеста младшего брата

Прижавшись к холодному кафелю лопатками, я медленно сползаю на пол. Устремляю помутневший взгляд в одну точку и сажусь на плитку. Обнимаю колени. Слёзы не прекращают литься из глаз. Я прикусываю губу и едва дышу.

Не хочу видеть его.

Не хочу разговаривать с ним.

Опустив на колени лоб, делаю вид, что меня здесь нет.

Пусть катится к черту! Пусть вышибает эту дверь! Мне всё равно.

Я больше не желаю обжигаться. Не позволю, чтобы мной пользовались. Но и забыть его я вряд ли теперь смогу. Моё тело точно не сможет. После того, что у нас было, я не перестану думать о нём.

Господи…

Я, наивная, полагала, что мне нравится Илья…

Оказывается, я изощренно обманывала себя.

Пожарский влез в мою голову уже тогда. С той самой нашей первой неприятной встречи. Я просто запретила себе думать о нём. Он ведь монстр, а Илья в тот день меня защитил.

Сейчас всё изменилось. Я сама изменилась. Этот мужчина распространился во мне как вирус. Весь. До последней молекулы. Отравил мою кровь. Застрял в моих мыслях. Надолго?

Завтра наверняка он забудет обо мне и выбросит из своей жизни, как паршивого котенка…

Он же чертов трудоголик.

Женат на бизнесе.

Релакс и Монстр Андреевич — вещи несовместимые? Ну, это вряд ли…

Сколько у него женщин было? Сколько ещё будет таких глупых как я? Много?

Как часто он меняет партнерш? Он ведь не женат. Я не заметила на пальце обручального кольца. Илья об этой стороне его жизни ничего не рассказывал.

Я его не знаю…

Совершенно ничего о нём не знаю…

Как мужчина — он мне безумно нравится. Как человек — он темная душа. В дрожь бросает от одного его цепкого взгляда…

— Ива? Всё в порядке? — доносится обеспокоенный голос.

Волнуется? Или мужику не терпится снова разложить меня на столе? Трахнуть теперь сзади…

Вздрагиваю от внезапного стука в дверь.

Пожарский ждёт моего ответа, а я молчу. Меня потряхивает. Напряженная тишина становится невыносимой, дёргает за нервы как за струны, но длится, правда, недолго. Её взрывает сильным ударом кулака в деревянную, разделяющую комнаты поверхность.

Подпрыгнув на месте, я закрываю ладонью рот. Впадаю в ступор.

— Ива! Я сейчас дверь вышибу! Слышишь меня?

Слышу… Но открывать не спешу.

Надеюсь, он этого не сделает. Позволит побыть здесь одной.

Обреченно прислоняя затылок к стене, вгрызаюсь в край ладони и беззвучно реву.

Не понимаю, с чего вдруг меня накрывает бурной истерикой. Не просто накрывает. Она обрушивается на меня лавиной. Всё тело пронзает резким холодом. Раз за разом сотрясает от частых всхлипов. Я не нахожу сил тормозить рвущиеся из груди эмоции и в конечном итоге взрываюсь. Как раз тогда, когда Пожарский издает пугающий рёв:

— Мать твою! Ты там жива?!

Снесенная мощным ударом дверь с грохотом врезается в стену.

Вскрикиваю и замираю как мышь.

Глава 25

Ива

Бах-бах-бах-бах!

Моё сердце, словно сумасшедшее, колотится в груди. Эхом отдает в висках. Из-за громких ударов практически ничего не слышу, но сквозь запотевшее стекло душевой кабины замечаю приближающийся мужской силуэт.

Спустя секунду стеклянные дверцы с громким шорохом раздвигаются, впуская в моё маленькое личное пространство поток прохладного воздуха, а за ним и самого хозяина этого дома.

— Пиздец… — увидев меня, мужчина вздыхает с явным облегчением. Застывает надо мной каменной глыбой и какое-то время молчит. Его шумное и прерывистое дыхание вливается в общий грохот пульса в моих ушах.

Физически ощущаю на себе чужой тяжелый взгляд. Он ледяными мурашками по коже проносится. Я смотрю на босые ноги Пожарского и ежусь не столько от холода, сколько от страха. Смотреть ему в глаза не решаюсь. Угнетающая пауза между нами затягивается, а затем резко лопается…

— Что не так? — в кабинке раздается надсадный хрип Максима Андреевича.

— Всё… — содрогаюсь от собственного жалобного всхлипа. — Всё со-в-вершенно не т-так…

Подняв на него растерянный взгляд, крепче прижимаю к груди колени.

Монстр смотрит так, будто готов меня убить и… приласкать одновременно.

— Конкретнее, Ива, — его тон теплеет. Взгляд становится мягче. — Я не умею читать мысли. А твои и подавно. Впервые встречаю такую неординарную девушку. Я польщен. Ты потрясающая…

— Всё не так! — прерываю его комплименты надсадным вскриком, не смотря на то, что он ведет себя почти сдержанно и дружелюбно. — Мы не должны были… не должны… — прикусив губу, даю выход эмоциям. Снова начинаю рыдать.

Чертов откат!

Хочу остановиться и не могу.

В его присутствии накрывает ещё больше. Ещё сильнее.

Он не злится! Не злится на меня за разбитую в щепки дверь!

Сначала утюг, потом мамина люстра с шампанским. Сейчас вот это всё…

Из-за меня всё рушится в этом доме!

Господи…

— Поднимись, — Пожарский протягивает мне руку. Я не реагирую. Если прикоснусь к нему, снова сгорю…

Он — моё персональное чистилище…

— Ива, дай мне руку и поднимись, — жестче повторяет мучитель.

Трясущимися ладошками растираю слезы по щекам и отрицательно верчу головой. Тогда Пожарский резко подается вперед. Схватив меня своими сильными ручищами за плечи, отрывает от пола и ставит на ноги. Лицом к лицу. Встряхивает.

— Что за хрень ты творишь? — рычит мне в лицо и следом припечатывает грудью к своему торсу. Обнимает, прижимая к себе так крепко, что мне становится трудно дышать. — Ты хоть понимаешь, до чего меня довела? Я едва не поседел!

— Я шлюха? — спрашиваю в перерывах между рыданиями.

— Что? — Пожарский теряется.

— Для вас я шлюха? Да?

— С чего ты взяла?

— Я не слепая! — выпаливаю, делая попытку вырваться, но не хватает сил. — Как же быстро вы меняете своё мнение, Максим Андреевич! Отпустите! Я хочу одеться и уехать домой! Наша встреча — ошибка! Грязная ошибка!

— Сегодня ты никуда не поедешь! — жестко изрекая, Пожарский впечатывает собой в стену. Ору что есть силы. Извиваюсь. — Успокойся! Прекрати истерику. Ужин остынет. Слышишь?

— К черту ваш ужин! Идите вы к черту со своей гребаной заботой! Ненавижу вас! Ненавижу! Убирайтесь! — Дергаясь в крепких тисках, продираю ногтями напряженную шею. Он матерится. Вклинивается коленом между ног. Шипит и вдавливает своим тяжелым весом в холодный кафель. Едва не размазывает меня по твердой поверхности. Моя истерика переходит на визг, как только на голову внезапно обрушивается поток ледяной воды. Автоматически врезаю Пожарскому пощечину. За ней по инерции вторую.