Невеста младшего брата

Черт... Черт… Черт!

Он не отпустит. Теперь уже точно не отступит. Не оставит мне выбора.

Все мои «нет» превратятся в «да».

Судорога, сковавшая горло, не дает вымолвить ни слова.

Как мне это сделать?

С чего начать? С обморока? Смешно…

Если я отсосу, упаду ещё ниже в его глазах?

Что он обо мне тогда подумает?

Перестанет восхищаться? Уважать?

Почему женщина в постели должна быть шлюхой? Кто придумал этот постулат?

О, господи, разум, заткнись!

— Мак-сим… Анд-реевич… — судорожно сглатываю, ощущая, как бешено бьётся сердце в горле.

— Избавься от трусов. — Его руки, скользнув по моим бокам, стягивают до колен последнюю на мне вещь.

Боксеры, не удержавшись на ногах, падают на пол. Под прицелом горящего взгляда я послушно отодвигаю их ногой в сторону. Остаюсь совершенно голой и уязвимой.

— Действуй, Ива. Сейчас сама, без моей помощи, — хрипит он соблазняющим тоном, а я не знаю, с чего начать.

Опускаю ладони ему на живот. Брюшной пресс Пожарского пробивает судорогой. Макс смотрит на меня возбуждённым взглядом. В его глазах полыхает огонь. Крылья носа подрагивают от частого дыхания, грудь высоко вздымается. Его энергетика валит с ног.

Обхватив меня руками за плечи, он нажимает, вынуждая опуститься коленями на мягкий ворс ковра. Оказываюсь лицом на уровне паха и шумно вздыхаю. В глазах темнеет, когда отмечаю выпирающий под штанами бугор.

Бож-ж-же, и вроде видела мельком его член, знаю, что размер у него внушительный, ощущала его в себе, но так близко, как сейчас, не рассматривала. Невольно начинаю дышать чаще. Рельеф под трикотажной тканью впечатляет и пугает одновременно. Как это в рот поместить?

— И-и-ива…

Пожарский напряженно выдыхает, а я медлю, сгорая внутри.

— Штаны сними. Обхвати член ладонью… — хрипит он, зарываясь пальцами в мои волосы. Мягко сдавливает затылок. Толкается раскаленной эрекцией мне в лицо.

Чувствую исходящий от паха жар, и у самой по промежности язычки пламени проходятся.

Инстинктивно сжимаюсь.

Набухшие складки простреливает болезненной пульсацией. Впридачу там ещё и не управляемый потоп…

— Малыш… — шипит Максим, а я испуганно сглатываю. Нервно облизываю губы, а затем, вцепившись пальцами в резинку штанов, тяну их вниз, позволяя достоинству Пожарского выпрыгнуть на свободу.

— Охренеть… — из груди вырывается шокированный хрип, когда перед моим лицом появляется самый настоящий член.

Глава 35

Ива

Несколько секунд я пребываю в оцепенении.

Изучаю открывшуюся так близко к моему носу картину.

Детородный орган Макса значительно больше, чем у Ильи. Крупнее и длиннее. Сантиметров на пять точно. С набухшей идеально розовой головкой. С красивым ровным стволом. Упругий, твёрдый как камень, увитый крупными темными венами. Как у античных моделей да Винчи. Только от одного вида набирается полный рот слюны.

Боже…

Шумно втягиваю воздух. В ноздри проникает густой, насыщенный аромат мужского возбуждения. Я автоматически сглатываю слюну, несмело поднимая доверчивые глаза на полуобнаженного современного Давида. Оцениваю его с головы до ног. Даже и не знаю, видела ли я когда-нибудь настолько идеально сложенных мужчин.

У Макса смуглая кожа. Красивое спортивное тело. На рельефном животе ни грамма жира. Широкие плечи и узкие прокачанные бедра, погруженные в мягкий ворс ковра «греческие» стопы, присущие лишь двадцати процентам населения нашей планеты. Господи, я даже это отмечаю. Анатомия — наше всё. И если верить приметам, в браке Максим Андреевич будет главным.

— И-и-ива…

Вскидываю взгляд, встречаясь с чёрными, как ночь, глазами.

Голова Пожарского чуть запрокинута назад. Он следит за мной из-под полуопущенных ресниц, а у меня сердце замирает.

— Блядь… сделай хоть что-нибудь, давай…

— Что? — автоматом слетает с моих губ.

— Для начала раздень меня.

Тяну спортивные штаны вниз. Пожарский, приподнимая ноги, помогает избавить его от одежды.

Отшвырнув джоггеры в сторону, упираюсь взглядом обратно в пах. Член в полной готовности дёргается перед моим лицом. На кончике крупной головки выступает прозрачная капля смазки.

— Обхвати его рукой, — требует Максим, разбивая низким голосом остатки мыслей в моей голове. — Приласкай языком. Ну же, Иванна… Оближи…

Подчиняюсь.

Действуя на инстинктах, прикасаюсь пальцами к гладкому вздыбленному члену.

Макс отшатывается, словно я его ужалила, а затем застывает, как вкопанный.

Нас обоих сковывает напряжением. В очередной раз мне становится неловко. Мои щёки вспыхивают. Разум мгновенно охватывает стыд. Два наших отрывистых шумных вдоха прорезают тишину гостиной.

Я смогу.

Сейчас расслаблюсь и смогу.

Устрицы были мерзкими, а член… он вкусно пахнет. Им пахнет. Максимом Андреевичем.

Пахнет похотью. Его возбуждением. Пахнет властью, настоящим сильным мужчиной. И этот запах будоражит мою кровь, будит во мне что-то порочное, грязное, неизвестное.

Натужно втягивая воздух, обхватываю головку ладонью. Она раскаленная и твёрдая, пульсирует под пальцами. Стискиваю.

— Блядь… — Пожарский снова дёргается, словно пораженный током. Шипит.

Его пальцы инстинктивно сжимаются в кулаки, грубо оттягивая волосы на моём затылке.

Больно, но в то же время возникает приятно обжигающий эффект. Потому что чувства в этот момент обостряются на максимум. В крови происходит взрыв, разворачивается какая-то мощная химия. Возбуждает. Заставляет каждую клетку моего тела трепетать и сгорать в огне.

— Вам больно? — Сглатываю колотящееся в горле сердце, не соображая, от чего у него такие реакции. Я же проявляю осторожность. Но каждое моё касание для Максима Андреевича — разряд.

— Нет, — выцеживает он простуженным тоном, и тут же ослабляет хватку на моих волосах, но рук с затылка не убирает. Подталкивает голову ближе к себе. Его живот подрагивает от предвкушения, дыхание становится влажным, хриплым, тяжелым, собственно, как и моё. — Продолжай, Ива. Или тебе помочь?

— Н-не нужно… — сиплю, прикипая немигающим взглядом к зажатому в кулаке члену.

C бурным выдохом опускаю вторую руку Максу на бедро.

Пожарский шумно сглатывает, как только я надавливаю большим пальцем на отверстие уретры, а затем размазываю по головке вязкую каплю смазки.